Непосредственно при подлете к Красновичам маршал Шапошников убедился, что сообщения потомков о переброске на плацдарм дополнительных сил не расходились с действительностью. Из того, что сверху выглядело как огромное цилиндрическое облако тумана, выползала длиннющая, как змея, танковая колонна, которая по специально проложенной грунтовой дороге двигалась дальше, в сторону райцентра Сураж. Пыль, поднятую гусеницами, сносило в сторону ветром, а темно-зеленые коробки с торчащими чуть вверх и вбок палочками крупнокалиберных стволов все шли и шли навстречу гулко громыхающему горнилу войны. Наконец пилот завершил облет посадочной площадки, оценив качество полосы, положение «колдуна», показывающего силу и направление ветра, а также местоположение знака «Т», указывающего точку на полосе в которой самолет должен был коснуться колесами земли. Все дальнейшее было лишь делом техники.
Не земле, у трапа, маршала Шапошникова встречал сам командующий экспедиционной группировкой «потомков» генерал-лейтенант Матвеев. Кроткое рукопожатие под щелчки фотокамер немногочисленных корреспондентов — и вот уже маршал и сопровождающие его лица садятся в машины, чтобы направиться в двадцать первый век, во время как раз наступившей паузы* между прохождением двух механизированных колонн. Проехав на другую сторону портала, где в это время было ранее утро, маршал Шапошников и сопровождающие своими глазами увидели смертное поле 3-й панцердивизии вермахта и колонны техники, ожидающей своей очереди на переправку, освещенные розовыми лучами только что взошедшего весеннего солнца. Сразу за порталом советскую делегацию ждал пассажирский вертолет Ми-172, на котором прибывшим из 1941 года товарищам через два часа полета, к восьми часам тридцати минутам утра, предстояло попасть прямо на вертолетную площадку здания, расположенного по адресу: Фрунзенская набережная, дом 22**. Время не ждало.
Примечание автора:
* Такие паузы в транспортных потоках регулярно делались для того, чтобы истощившийся портал успел возобновить свою энергию.
** Фрунзенская, набережная дом 22 — Национальный центр управления обороной Российской Федерации.
23 апреля 2018 года 08:15. Брянская область, Унечский район, село Красновичи.
Майор полиции Антон Васильевич Агапов.
С того сумасшедшего дня двадцатого апреля, когда за один день для нас началась и закончилась война, минуло уже трое суток. Теперь война громыхает по ту сторону портала, в который каждый день и час входят все новые и новые подкрепления нашей группировки, а с другой стороны на санитарных машинах все везут и везут раненых; и нет конца-края этому потоку. Всеобщую мобилизацию наш новый-старый президент объявлять все же не стал, вместо того вышел указ о наборе добровольцев, желающих в 1941 году воевать с германскими фашистами. Лучше бы Президент просто объявил мобилизацию, потому что молодые и здоровые парни тут же бросились в военкоматы записываться в борцы с фашизмом, забив их до отказа, а при мобилизации их бы организованно вызывали повестками. По России-24 показывали даже сюжет с нашими «бывшими», организованно вернувшимися со своей Обетованной Земли, чтобы записаться добровольцами на борьбу с фашизмом. На Адика с его помоечным войском зуб у них размером с Эйфелеву башню. Не знаю, что там было дальше, но по «ящику» этот случай пропиарили громко — мол, международная солидарность и прочее бла-бла-бла. Не знаю, как начальство, но я думаю, что Адику и так давно пора начинать жрать свой цианид, поэтому мы обойдемся без помощи этих хитровыделаных потомков Моисея. Знаем мы их помощь, плавали в девяностые годы. Помогут тебе на копеечку, а в отдачу потребуют рубль.
Помимо всего прочего, нам, полицейским, приходится отлавливать и возвращать родителям разных несовершеннолетних оболтусов, собравшихся сбежать на войну. Один орел, четырнадцати лет от роду, долетел до нас аж из Читы. Радует, конечно, что парни хотят быть героями и защитниками родины, а не радует то, что этим мелким засранцам нужно думать не о войне, а о школе. В наше время безграмотные солдаты никому не нужны, это я им на своем личном опыте могу рассказать.
Намылился по этому пути в военкомат и наш сержант Вася, хотя я его предупреждал, что абы кого туда брать не будут — это раз, и у него еще не зажило простреленное плечо — это два, но Вася упрям, как целая отара баранов, и поэтому в военкомат он все же пошел. Но тут выяснилось, что не все так просто, и Васю на фронт никто брать не собирается. Во-первых — у сотрудников полиции бронь, нам и тут работы хватает, только успевай поворачиваться, во-вторых — у Васи действительно не зажило плечо, даже если его отпустит начальство, к медкомиссии с таким ранением его допустят не раньше чем через полгода, и в-третьих — учиться надо, Вася, учиться и еще раз учиться. Все вакансии на пополнение мотострелков были с запасом закрыты еще в первый день, а сейчас нужны артиллеристы, командиры орудий и наводчики, танкисты, снайперы, операторы ПТРК и прочая, прочая, прочая…
От этого известия Вася начал страдать, аж моих сил не было на него смотреть, но я ему сказал, что война закончится не завтра и не послезавтра, да и плечо у него заживет тоже не через неделю, а пока пусть после службы ходит в ДОСААФ и учится на права по категорий* «БЕ» и «СЕ». Водители грузовых и легковых автомобилей с прицепом — тоже весьма востребованная военная специальность. На складах мобхранения просто не… бенное, то есть невиданное, количество прицепных пушек невостребованных сейчас калибров 85, 100 и 122 миллиметра, и просто огромное количество боеприпасов к ним, а там, по ту сторону Портала, это настоящие вундервафли, от огня которых немцам резко поплохеет. Они тем более востребованы, что за время отхода от границы Красная армия потеряла очень большое количество артиллерийских стволов и теперь остро нуждается в пополнении своих артиллерийских парков.
Примечание авторов: * советские пушки: дивизионные 76-мм УСВ и ЗиС-3, противотанковые 57-мм ЗиС-2 и 45мм 53-К вполне могут буксироваться российским легковым автомобилем УАЗ-3153 (выпущено более 23 тыс. шт.), для управления которым требуются права российской категории БЕ.
Кроме всего прочего, у нас сегодня очень печальный день. Сегодня, по прошествии трех дней, мы будем хоронить детей, а также прочих жителей Красновичей, убитых немецкими фашистами тем страшным утром. Для нас, как для полицейских, это еще дополнительные меры безопасности, ибо никто из убитых горем родных не хочет, чтобы эти похороны стали предметом пересудов в желтой прессе. Поэтому наша обязанность — не допусти того, чтобы сегодня днем на кладбище появился бы хоть кто-то еще, кроме скорбящих родственников, священника и представителя районных властей, ибо бывший глава сельского поселения тоже находится среди погребаемых, а у нас, у русских, о мертвых говорят либо хорошо, либо никак.
23 апреля 2018 года, 08:45. Москва, Фрунзенская набережная 22, НЦУО МО РФ.
Первым делом после прибытия в Москву 2018 года гостей из СССР-1941 накормили завтраком. Во-первых — те и в самом деле были голодны, а во-вторых — нужно было дать немного времени, чтобы на Фрунзенскую набережную бы подъехали Президент Путин, министр обороны Шойгу и коллега маршала Шапошникова — начальник генерального штаба генерал Герасимов.
Разговор у высоких договаривающихся сторон сразу же пошел без преамбул и по существу. Дело в том, что рыба предполагаемого договора между сторонами была передана в Москву-1941 еще после визита майора Голышева и советская сторона уже успела разработать к нему свои поправки, пожелания и хотелки. Впрочем, хотелки на то и хотелки, чтобы вечно оставаться нереализованными. Что касается поправок и пожеланий, то в основном они касались статуса и снабжения российского экспедиционного корпуса на территории СССР.
Российской стороне хотелось бы, чтобы Советский Союз взял на себя снабжение и содержание экспедиционной группировки и чтобы из будущего поставлялись только высокоточные боеприпасы, не производящиеся в 1941 году, а все остальное шло от принимающей стороны. Экспедиционной группировке требуются продовольствие, соляр, керосин, мыло, соль, спички, патроны для винтовки Мосина, гаубичные снаряды калибра 122 и 152 мм — короче, все, что производится советской промышленностью и может быть потреблено экспедиционным корпусом. Мы с общим врагом воюем или как?
