Реакция официальных властей РФ на это заявление была тогда следующей:
“Слова Лукашенко вызывают недоумение и возмущение. Прежде всего хотелось бы узнать, с кем именно братская ему Украина воюет? Тем более за независимость?.. Раз уж Лукашенко солидаризируется с позицией украинского руководства, то тогда он вслед за ними тоже должен признать, что Россия является “агрессором”. В этом случае встанет закономерный вопрос — а что Беларусь делает в составе Союзного государства, в составе ОДКБ и ЕАЭС? Соответственно, на каком основании она получает те льготы, преференции и экономическую помощь со стороны России, которой она пользуется на протяжении последних 22 лет?
Вместе с тем всем ответственным лицам в Минске необходимо понимать, что не может быть независимости только на словах. Независимость — это весь комплекс жизнедеятельности государства, начиная от политики и идеологии и заканчивая финансами и экономикой.”
Несмотря на то, что Лукашенко тогда скромно промолчал и ниоткуда никуда не вышел, в Москве его окончательно прекратили воспринимать как союзника, переведя в разряд попутчиков-попрошаек.
После отказа в личной встрече с президентом России Лукашенко решил, что в Москве его вместе с его многовекторной политикой и извечным попрошайничеством — то у Запада, то у России — просто не желают знать. В величайшем раздражении белорусский президент вернулся обратно и в Минском аэропорту разразился пространной антироссийской речью — вроде той, после которой «отношения оказались испорчены газом». После этого, прибыв в свою резиденцию, Лукашенко собрал заседание правительства, на котором сначала подверг уничтожающей критике тех своих министров, которые были авторами и идеологами приведшей к такому печальному результату многовекторной политики, а потом еще раз потребовал «блюсти интересу республики Беларусь», несмотря ни на какие заключенные прежде договора. Весьма скользкий, надо сказать, путь, потому что тогда эти самые договора утратят свою силу, и тогда подсчитывать политические и экономические убытки придется уже белорусскому президенту. Впрочем, об этом человеке пока все, до особого, так сказать, распоряжения.
23 августа 1941 года 07:45. РСФСР, г. Брянская область, Мглинский р-н, д. Черновица, зона флангового перехлеста частей ВС РФ (228-го тп 144-й мсд) и 290-й сд. 50-й армии Брянского фронта.
Генерал армии Георгий Константинович Жуков.
Возбужденно вдыхая терпкий утренний воздух, Жуков стоял на наблюдательной вышке, наскоро возведенной на вершине поросшей лесом безымянной высоты с отметкой 179, и оглядывал в бинокль окрестности. Еще сутки назад он закисал в штабе Резервного фронта, и вот — его первое по-настоящему боевое со времен Халкин-Гола назначение. А посмотреть здесь ему было на что. Именно тут, где дорога Мглин-Клетня пересекает протекающую среди заболоченных лесов речку Воронуса, позавчера в одиночку, а вчера при поддержке частей 290-й стрелковой дивизии один танковый полк потомков остановил продвижение на юг 47-го моторизованного корпуса немцев. Теперь там, за рекой, дорога и заболоченный придорожный лес пестрели обгорелыми изувеченными коробками разбитых немецких танков. Снаряды крупнокалиберных танковых пушек потомков наносили «тройкам» и «четверкам» такие тяжелые повреждения, что немцы даже не пытались эвакуировать их с поля боя для ремонта, ибо при любых обстоятельствах эта бронетехника была неремонтопригодной и годилась только в переплавку.
Жуков не мог не признать, что позиция для обороны тут была просто идеальная. Займи в свое время этот рубеж стрелковая дивизия Красной армии со всеми средствами усиления — и немцам пришлось бы искать для своих прорывов другое направление, и не факт еще, что его бы удалось найти в приемлемые сроки. Местность тут болотисто-лесистая, на одну дорогу, пригодную для снабжения войск* по фронту возможного наступления, приходится сотня километров заболоченных чащоб, где могут пройти только медведи, да еще русские солдаты, тащащие на руках батальонные минометы и противотанковые пушки. Немцы тоже пытались совершать такие обходные моменты, чтобы взять в кольцо закрепившихся на выгодном рубеже российских танкистов, но раз за разом их мелкие группы частью уничтожались, а частью отгонялись перемещающимися по рокадным дорогам российскими мотострелковыми ротами, к которым постепенно присоединялись выходящие из окружения под Кричевом подразделения 13-й армии.
Примечание авторов: * Нет, немецкие солдаты с легким вооружением точно так же умеют просачиваться по лесам и болотам в обход непреступных позиций, но, не имея за спиной транспортной магистрали, пригодной для снабжения войск, они никогда не пойдут вперед дальше ближнего вражеского тыла. Любой офицер вермахта с училища знает, сколько боеприпасов, продовольствия и медикаментов должно потреблять его подразделение или часть. Таким образом, немецкие войска, оторвавшиеся от снабжения, очень быстро должны почувствовать дефицит продовольствия и боеприпасов. И если продовольствие еще можно реквизировать у местного населения, то патроны к винтовкам Маузера и единым пулеметам вермахта, а также мины к минометам и снаряды к пушкам на земле не валяются и в огородах у селян не растут; и тогда люфтваффе вынуждено строить к этим несчастным воздушный мост, доставляя все необходимое по воздуху, что очень дорого и не всегда возможно.
Такие же трудности испытывают и оторвавшиеся от снабжения советские войска, но до советских генералов эта истина стала доходить только на третий год войны. А до того при множестве тактических и даже стратегических наступательных операций советские войска сами ставили себя в безвыходное положение. Самый яркий пример — это трагедия второй ударной армии, почти полностью погибшей по причине отрыва от снабжения. Нельзя же называть транспортной артерией болотистую тропу, проходящую через узкий (шириной всего 800 метров) перешеек, который противник простреливал не только из пушек и минометов, но и из пулеметов.
В настоящий момент генералу армии все это на пальцах объяснял подполковник из будущего, командир танкового полка, и для будущего Маршала Победы многие его слова звучали настоящим откровением свыше. В принципе Жуков испытывал определенную слабость к таким вот уверенным в себе, немногословным командирам, которые способны не только успешно выполнить поставленную задачу, но еще и спокойно, деловым тоном и без хвастовства объяснить вышестоящему начальству, что и как было сделано для достижения этого успеха.
Будь этот подполковник из рядов РККА и попади он в поле зрения генерала армии по такому вот поводу, то при отсутствии крупных «косяков» быть ему и командиром бригады, и командиром дивизии, и даже, возможно, командующим танковым корпусом. Потом Жуков подумал, что по пробивной мощи на открытой местности этот полк как раз и тянет на добротно укомплектованный новой техникой механизированный корпус довоенного формирования. На этой же болотистой и лесистой местности, малопригодной для действий подвижных частей, подполковник сделал все что мог. И врага отразил с большим для него уроном, и сам не понес чувствительных потерь, сохранив свою часть для дельнейших действий. В принципе, танковый полк потомков отсюда можно уже снимать, перебрасывая на более уязвимое суражское направление. Со всеми дальнейшими задачами 290-я стрелковая дивизия должна справиться уже самостоятельно.
Насколько дела шли хорошо здесь, у потомков, настолько же плохо было в штабе Брянского фронта. Новоназначенный командующий даже не смог добиться внятных ответов на вопросы о положении на линии фронта и точной дислокации своих войск и войск противника. Если положение дел в 50-й армии, чей правый фланг примыкал к войскам 43-й армии Резервного фронта, а левый фланг сомкнулся с правым флангом «потомков», было более-менее ясным, то отведенные в ближний тыл для проведения переформирования 3-я, а также 13-я и 21-я армии создавали впечатление партизанского колхоза на колесах.
Тяжелее всего дела обстояли в оторванной от основных сил фронта 21-й армии, отходящей на юг под давлением превосходящих сил противника. До самого последнего момента она даже не имела командующего, и сведения о ее положении в штабе фронта были самые скудные. Эта армия даже не установила локтевого контакта с левым флангом «потомков». Что касается 3-й и 13-й армий, то они обе участвовали в злосчастном для Западного фронта приграничном сражении, обе попали в окружение и вырывались из него по вражеским тылам. Обе понесли тяжелейшие потери, сильно снизившие их боеспособность, и обе нуждались в пополнении и переформировании.
