— Потому что пребывают без сознания? — съязвил Берт.
— Именно. Или у них нет сил возражать. А раз ты возражаешь, значит, выздоравливаешь. Что не может не радовать.
Сам Арманиус по-прежнему не мог радоваться — слишком сильно тошнило. Один раз его все-таки вырвало, и как раз после этого стало намного легче, словно еда в желудке мешала жить.
Но все-таки намного больше собственного состояния Берта беспокоила Эн. После посещения столовой она немного замкнулась в себе, явно о чем-то думая, и он непременно расспросил бы ее о теме размышлений, но сил не было.
Валлиус вновь заглянул в палату, когда Берт прогнал санитарку, принесшую ему обед, — от запаха капустного супа резко подурнело, — и поинтересовался, оглядев Арманиуса с ног до головы:
— Выписываем? Или еще побудешь тут до завтра?
— Выписывай. — Берт кивнул и поморщился — голова сразу закружилась. — Лежать я и дома могу, все равно вы здесь ничего не делаете.
— Да, ты прав. Нечего койку занимать, — охотно согласился Йон. — Тогда я скажу, чтобы подготовили выписку. Минут через десять принесут. Эн, проследи, чтобы наш болезный выполнял все рекомендации.
— Не волнуйтесь, Брайон, — сказала Эн серьезно. — Если что, я его к кровати привяжу.
— Думаю, это не понадобится, — засмеялся главврач, — он и так не убежит. А если попытается, все равно упадет.
— Спасибо, — поблагодарил их обоих Берт мученическим тоном, вызвав у Эн слабую улыбку.
Дома Арманиус вновь уснул, а когда проснулся, обнаружил, что тошнота сильно уменьшилась. И контур, и магия ощущались уже гораздо лучше, и это наконец вызвало у него хоть какие-то радостные эмоции.
Вторые радостные эмоции пополам с удивлением вызвали у Берта Эн и Дайд, расположившиеся на диване в библиотеке и уминающие огромный круглый мясной пирог прямо из коробки за увлеченной беседой. Руками, без тарелок и приборов.
Эн смеялась, а Гектор, хитро поблескивая единственным настоящим глазом, рассказывал что-то, кажется, из студенческих баек:
— И вот этот преподаватель иллюзорной магии решил привнести новый подход к обучению и заявил студентам, что экзамен автоматически будет засчитан тому, кто сумеет его напугать за семестр с помощью иллюзии. Был он очень невозмутимым человеком, но не ожидал, что его затея окажется настолько популярной. В результате беднягу пытались напугать чем-либо каждый день.
— И как? — спросила Эн, улыбаясь. — Получилось?
— У меня — да, — сказал Гектор с явной гордостью в голосе. — А у остальных — нет.
— И что же ты сделал?
— Ничего особенного, — пожал плечами Дайд. — Архимаг Тант как раз недавно развелся с женой, и я создал ее иллюзию, которая стояла в парке университета и, потрясая кулаками, кричала: «Где там мой бывший муж? Приведите мне его сюда, я его придушу! Слышишь, Томас?! Я беременна!»
— Жестоко, — укоризненно покачала головой Эн, тем не менее смеясь.
— Зато действенно. Правда, архимаг после того, как развеял мою иллюзию, заявил, что ставит мне пятерку автоматом, но лучше, чтобы я не показывался ему на глаза до конца обучения. «И во время моих лекций я бы на вашем месте залезал под парту». Так вот сказал.
— И что, ты действительно?..
— Конечно. И под парту залезал, и прятался каждый раз, когда замечал его в коридоре. Однажды замешкался и остался без штанов. В иллюзорном смысле, конечно, — уточнил Дайд. — Тант создал иллюзию того, что с меня штаны свалились. Выговор, правда, ему потом настоящий влепили, а вовсе не иллюзорный…
— Извините, что прерываю вашу увлекательную беседу, — кашлянул Арманиус от двери. Гектор сразу замолчал, а Эн с криком «Берт!» вскочила с дивана. — Но я предполагаю, что у вас найдется и для меня кусочек пирога?
— Естественно, — кивнул Дайд. — Угощайся. Тебе, я смотрю, получше?
— Намного, — ответил Арманиус, садясь на диван рядом с Эн и усаживая ее тоже, — и тошнота уменьшилась. Зато теперь есть хочу зверски.
— Я поэтому и принес такой большой пирог, — сказал Гектор довольным тоном, — вообще, он рассчитан на большую компанию, человек на шесть. Но ты, я думаю, и один прекрасно справишься. Да и мы с Эн помогли уже.
— Мм, — промычал Берт, с удовольствием откусывая сразу огромный кусок, и, прожевав, вздохнул с облегчением. — Блаженство. Еще бы попить что-нибудь.
— Я сейчас принесу! — Эн опять вскочила и понеслась к двери так быстро, что Арманиус даже не успел отреагировать. — Там морс на кухне был!
Она умчалась, громко топая ногами, а Берт, вновь примеряясь к пирогу, поинтересовался у Дайда:
— Мне кажется или ты торчишь рядом со мной, потому что не хочешь пропустить тот момент, когда меня попытаются убить?
— Как ты догадался, — хмыкнул Гектор.
— Ну, это очевидно.
— На самом деле я знаю, когда именно это случится, — сказал Дайд, и Арманиус поперхнулся пирогом. — Не волнуйся, не сейчас. У меня есть кое-какая информация. Но всегда существует вероятность ошибки или изменения планов убийц. Так что… я лучше побуду рядом. Не хочется потом оправдываться перед твоей Эн.
— Она не моя, — возразил Берт и чуть не швырнул в ехидно улыбнувшегося Гектора куском пирога. — Да серьезно, что ты улыбаешься. За ней принц ухаживает.
— Принц… — Дайд закатил глаза. — С каких это пор мы в сказке живем? Блажь это все.
— Арчибальд просил разрешение у Арена, и тот его дал.
— Как дал, так и обратно возьмет. Раньше Эн была талантливой студенткой, перспективным ученым, а сейчас она девочка без памяти. Император благоразумен и вряд ли позволит Арчибальду подобный брак. Если им нужно показать пример аристократии, которая наверняка не помчится радостно заключать браки, лучше выбрать кого-нибудь другого, а не потерявшую память крестьянку. Сколько лет пройдет, прежде чем Эн восстановится хотя бы до половины своих прежних успехов? А брак необходимо заключить в течение года, как я понимаю.
— Слушай, не порть мне настроение.
— Дурак ты. Тебе радоваться надо, что конкурент сам отвалится.
— Не могу я радоваться. Понимаешь?
Пару секунд Дайд молчал, а потом протянул, улыбаясь и качая головой, как старая мудрая бабушка:
— У-у-у, как все запущено…
— Я в тебя сейчас на самом деле пирогом кину, договоришься.
— Какое кощунство, однако, Берт. Не порть продукты.
— Сволочь, — пробормотал Арманиус, а Гектор, вновь посерьезнев, сказал:
— Завтра к этой шаманке я вместе с вами хочу наведаться. К трем жди, я приду и сразу отправимся.
— Тебе-то это зачем?
Дайд красноречиво округлил глаза.
— Ах, ну да. Меня же могут убить, как это я забыл.
— Именно.
Поздно вечером, когда Дайд ушел, Берт с беспокойством спросил у Эн:
— С тобой все в порядке? Ты сегодня очень грустная. Что-то случилось?
Эн к тому времени уже успела полностью проанализировать сказанное Роном и окончательно решила — она ничего не будет говорить Арманиусу. Для чего? Чтобы подтвердил, что это правда? Но Эн и так понимала — Рон не врал. Чтобы пожалел? Ей не нужна его жалость. Тогда для чего? Узнать подробности? Защитник, что там узнавать, когда и так все понятно! Эн знала: ее уровень дара — всего-то две магоктавы, а это какие-то несчастные крохи. Ясное дело, ректор престижного Граагского университета не желал видеть ее в числе студентов. Она бы на его месте тоже не желала позориться.
— Все отлично, Берт. Я просто переволновалась за тебя.
Вот так. Лучшая ложь — это правда, просто частичная.
Арманиус внимательно рассматривал Эн, словно не верил. Сам он уже выглядел гораздо лучше — перестал быть белее снега, даже румянец появился. И секунд десять мог ходить, не держась за стенку.
— Ты уверен, что осилишь завтра посещение шаманки?
— Уверен, — ответил Берт твердо. Эн сомневалась, но понимала — даже если Арманиусу будет плохо, он никогда в жизни в этом не признается и не откажется от шанса вернуть ей память.
— А если она не сможет помочь?
