— Если все так, как ты говоришь, почему же стихии не защитили жриц и позволили их уничтожить? — подозрительно прищурился Раиэсс. — Почему не отомстили убийцам?
Хороший вопрос. Я сама его задавала Верховной.
— Охранять сестер всегда было долгом и заботой магов, Горт знал об этом. Он все учел. И то, что жрицы никогда не применяли свои способности для личной защиты и нападения. И то, что стихии ни при каких условиях не стали бы нападать на служительниц богини. Именно поэтому его подчиненные получили строгий приказ использовать только клинки и луки — ничего больше. Переворот произошел внезапно и очень быстро. Сначала убивали магов, прежде всего связанных в круги, а потом… Потом началась бойня. Сва оказалась отрезана от Эргора, одна из ее наместниц перешла на сторону врагов, другая погибла. Стихии не люди, им нет дела до наших споров, войн и смертей. Конечно, они чувствовали, что происходит неладное, но… Верховная их не призывала, не отдавала прямого приказа. Избранные, которые имели право действовать от ее имени, тоже. — О том, что в руках Горта оказался один из артефактов, я упоминать не стала. Раиэссу не было известно о парных медальонах Нареченных, тем более о том, что они сейчас у меня. И я не собиралась ему об этом сообщать. — Не получив прямого распоряжения, стихии так и остались в стороне. Но вы не правы, они все же отомстили убийцам… по своему. Ваш народ вырождается, ваши женщины мучаются, ваша собственная наида… Впрочем, вы ведь и сами все видите, повелитель.
Последняя фраза заставили Айара нахмуриться еще больше, и я добавила, выдержав короткую паузу:
— Верховная сделала выводы из того, что произошло, и больше подобной ошибки не допустит. Если саэры вздумают напасть, стихии не станут медлить и на этот раз повернутся против них.
Сразу после моих слов, словно подтверждая их, Хэссаш вскочил на лапы, встряхнулся и зарычал на императора, обнажив длинные острые клыки и сердито дергая хвостом.
— Высокородные не повелители стихий, а всего лишь носители, — продолжила, перебирая струящуюся по воздуху полупрозрачную гриву. — Существование вашей расы зависит от сил, которые подчиняются не вам, а творцу Эргора — богине Сва. Подумайте над этим, повелитель. Понимаю, вам трудно сразу принять то, что я сказала. Поэтому вот, возьмите. — Сделала знак Вольпену, и он, достав из пространственного кармана несколько книг, положил их на край письменного стола. — Это хранившиеся в Сэйти Аэрэ дневники императоров из рода Айар, они были написаны в первые столетия после переселения саэров на Эргор. Если желаете, можете проверить их на семейном артефакте — он подтвердит подлинность документов. Надеюсь, свидетельства, оставленные предками, убедят вас в том, что я не лгу. Прочтите их, а завтра предлагаю встретиться снова.
— Завтра?.. — переспросил Айар, не сводя жадного взгляда с потрепанных древних фолиантов.
— Да, после обеда, здесь же. Согласны, повелитель?
— Хорошо, — после некоторого раздумья отрывисто бросил Раиэсс, и я облегченно вздохнула.
Предварительная часть переговоров благополучно завершена. Теперь предстояло самое главное — убедить владыку Эргора, что изменения не только необходимы, но и неизбежны. И превратить его из противника в союзника.
Поднялась, поймала нить нужного Пути и перед тем, как шагнуть в подпространство, снова обернулась к хозяину кабинета. Я долго колебалась, сомневаясь, стоит ли об этом говорить, и в последний момент все-таки решилась. Во-первых, император имеет право знать. Во-вторых, вдруг именно это убережет его от безрассудных опрометчивых поступков.
— Многие поколения ваших предков безрезультатно искали Сердце Ночи. Сэйти Аэрэ — не просто храм и, поверьте, очень надежно спрятан. Дорогу туда охраняет Страж. Обмануть его нельзя, разрушить тоже — он создан одновременно с этим миром и исчезнет только вместе с ним. А вот сам Страж способен уничтожить любого, кто слишком настойчиво стучится в запертые двери. Я говорю о Фотерне и Игерде Крэазах и вашем отце, императоре Орнорде, который ненадолго пережил своего друга и советника. Не повторяйте их ошибок, повелитель, прошу вас. До встречи.
Вежливо склонила голову, и серебристая лента Пути скользнула мне под ноги.
— Кэти…
Мысленный оклик сиятельного сразу же заставил сердце биться чаще.
— Вард… — радостно улыбнулась. Как же хорошо, что мы можем теперь общаться, когда захотим. Несмотря на то что он остался в Соот Мирне, а я только что ступила на каменные плиты перед святилищем Сэйти Аэрэ. — Сейчас мне нужно вернуться к Верховной, а вот потом… Скажи, а что ты делаешь сегодня ночью?
Все-таки эти высокородные — умные, сильные, могущественные властители мира — становятся удивительно непонятливыми, когда речь заходит о личных отношениях. Вот что в таком случае ответил бы нормальный половозрелый землянин, который знает, что нравится тебе, и с которым у вас уже «все было», и не один раз? Как минимум «М-м-м… Есть предложения?», как максимум — «Встречаюсь с самой желанной женщиной в мире». А голос обязательно низкий, бархатный, взгляд пристальный, оценивающий, и брови так многозначительно приподняты.
Старая, с юных лет знакомая игра.
— Читаю с Раиэссом родовые документы, — честно ответил мой невероятный мужчина. Подумал и добавил: — Нужна помощь?
— Жизненно необходима, — подтвердила с жаром. — Ты единственный во всех мирах, кто способен мне помочь.
И ни единым словом не солгала, между прочим. А если кое-кто не в состоянии понять, что такое флирт, так это дело поправимое.
— Что нужно делать? — сразу подобрался Савард. Я даже на расстоянии это почувствовала.
Так… Где бы назначить свидание? Пожалуй, городская усадьба в Альбирре подойдет как нельзя лучше. Наланта во дворце, Кариффа в храме, а больше там вроде никто не живет.
— Ждать меня в столичной резиденции Крэазов, в полночь. Ты вполне успеешь прочитать с Раиэссом часть дневников, а остальное… сама перескажу… потом… если останутся силы… и желание…
— Останутся силы? — переспросил сиятельный. Теперь он явно хмурился. — Кэти, если это опасно для тебя, то я…
— Совсем не опасно, — поторопилась заверить. А то еще вообразит себе невесть что. — Но очень, очень важно.
Да, эти саэры ужасно недогадливы… но все-таки не окончательно безнадежны. По крайней мере некоторые из них.
Когда я появилась в доме, не понадобилось много времени, чтобы убедить Саварда в серьезности, важности и жизненной необходимости «предстоящего мероприятия». И в ту секунду, когда его губы коснулись моих, меня не стало. Я исчезла, перестала существовать, растворилась в этом мужчине. В том единственном во всех мирах, ради которого Катя Уварова когда-то появилась на свет далеко-далеко отсюда, на Земле, а потом пришла на Эргор. Теперь я это твердо знала…
Мы задремали на рассвете, когда под окнами, в саду, затянутом голубоватым туманом, начали настойчиво и звонко перекликаться первые птицы. А уже через несколько часов я от крыла глаза и поняла, что спать больше не хочу. Все, что мне нужно, — просто нежиться в крепких объятиях, прижавшись к широкой твердой груди, и думать о том, что такое счастье.
Счастье — это каждое утро просыпаться рядом с ним, но только не одновременно, а чуть-чуть раньше. Лежать, распластавшись, положив голову на руки, или на боку, но обязательно близко-близко, так, чтобы непременно дотрагиваться пальцами до густых темных волос. Замереть и впитывать размеренное дыхание, любоваться строгим красивым лицом, чувственным изгибом губ, маленькой морщинкой между бровями. Наблюдать, как начинают подрагивать сомкнутые веки с длинными ресницами, и, не дожидаясь, пока они распахнутся, приподняться на локте и поцеловать… Впадинку на шее, тонкую жилку, ключицы, родинку на груди… эту… и вон ту… А потом чувствовать, как под нежными прикосновениями напрягается его тело, слушать прерывистые вздохи, глухие стоны и спускаться все ниже и ниже…
К плоскому подтянутому животу… к мускулистым бедрам… к…
— Кэти… что… ты… делаешь?..
