Работа тонкая, но оно того стоила. Но для начала нужно позаимствовать у одного из покойных плащ и головной убор. Пожалуй, шляпа, полями которой можно прикрыть глаза, подойдет для этой цели лучше. Шляпа почти чистая, а плащик, конечно, малость извалялся в грязи, но пока иду до 'малины, под дождем он немного отмоется. Правда, тесновато сидит сверху моей куртки, но ничего, потерпим. Драться, имея 'браунинг', я не собирался. Так, теперь нужно избавиться от тел, чтобы в ближайшее время их никто не обнаружил. Черт, так не хочется с ними возиться, а деваться некуда, если я хочу, чтобы мой план удался в полной мере. Хотя, конечно, гарантировать ничего нельзя, но, во всяком случае, это лучше, чем ничего.
И куда все-таки их тащить? Быстренько обследовал окрестности, про себя молясь, чтобы сюда не забрел случайный прохожий, и решил, что наилучшим местом для упокоения станет канализационный люк. Надеюсь, покойнички не забью сток, и не всплывут в вонючей воде.
Была еще мысль изуродовать их лица при помощи конфискованного у Червонца мини-тесака, чтобы в случае чего затруднить опознание, однако от этой идеи все же пришлось отказаться. Не только потому, что такая работа была мне не по нутру, уж как-нибудь я бы себя переборол. Просто оба в свое время побывали в руках кольщика, то бишь татуировщика, и имели отличительные знаки, по которым их все равно могли бы опознать. Нет, далеко не факт, что эти 'нательные картинки' занесены в какие-нибудь милицейские каталоги, но исключать этого было нельзя. Мысль о том, чтобы вырезать соответствующие куски кожи, вызвала у меня отвращение, все ж таки даже у такого отмороженного мокрушника, как я, существуют какие-то принципы.
Ладно, пора двигать на малину, пока люди не разбежались, хотя при таком дожде я бы на их месте спокойно переночевал в хате, как сиплый и советовал москвичам. Вполне вероятно, уже дрыхнут, так что придется как-то нарушить их покой.
Однако разбойнички, вопреки моим предположениям, еще вполне себе бодрствовали. Заглянув в щелку между шторками, я мог увидеть заставленный бутылками и едой стол, чьи-то руки, периодически тянущиеся к спиртному или съестному, и расслышать глухой бубнеж. Что ж, дальше выжидать нет смысла, нужно действовать.
Стучу в дверь, и спустя несколько секунд щель между занавесками расширяется, вижу небритую рожу с залысиной, пялящуюся на меня с прищуром, которая почти тут де пропадает. Секунд через десять со скрипом приоткрывается входная дверь.
- Золотой, а ты чего вернулся? - спрашивает все тот же сиплый голос. - И чего один, без Козыря? Червонца почему-то еще нет...
Я поднимаю голову, и говоривший видит, что перед ним совсем не Золотой, а какая-то незнакомая физиономия. Хотя, вероятно, что и знакомая, вдруг у этих столичных было с собой что-нибудь вроде фоторобота - портрета по устному описанию. Как бы там ни было, не давая ему времени на принятие решения, бью ножом точно в сердце, подхватываю бьющееся в агонии тело и аккуратно укладываю в сенях, а сам быстро распахиваю дверь, ведущую в хату. На мгновение, во время которого я на автомате успеваю пересчитать присутствующих, возникает немая сцена. Пять человек, плюс хлопотавшая возле печки бабка. Решение созревает мгновенно. Словно в компьютерном шутере, перевожу ствол с одного объекта на другой, нажимая спусковой крючок, и отыгранные, словно сбитые кегли, один за другим валятся на пол. 'Браунинг' стреляет не настолько громко, чтобы привлечь внимание даже случайных прохожих, не говоря уже о жителях соседних домов.
Закончив, поворачиваюсь и так же быстро исчезаю. В живых оставляю только бабку. Мой расчет строился на том, что подслеповатая старушка сумеет разглядеть только плащ и надвинутую на глаза шляпу, которые недавно видела на московском уголовнике, и соответственно, укрепится во мнении, что это именно он и наведался на 'малину', зачем-то перестреляв всех местных уголовников и по какой-то причине пощадив лишь ее одну - старую, болезную женщину.
Впрочем, я не исключал, что кто-то из подстреленных мною всего лишь ранен и сумеет выкарабкаться. Ничего страшного, в темном дверном проеме, откуда я вел огонь, разглядеть мою физиономию было бы проблематично даже и обладающему стопроцентным зрением человеку. А тут еще состояние стресса, когда не до разглядывания деталей лица из-под надвинутой шляпы. Так что я совершенно не переживал по поводу того, что ночная бойня может иметь для меня серьезные последствия.
Спустя полчаса я стоял на дамбе, о которую с грохотом разбивались волны неспокойного Черного моря, обдавая меня солеными брызгами. Шляпу я завернул в плащ, стянул поясом, а внутрь запихал пару булыжников. Затем этот небольшой тюк зашвырнул подальше в воду, чтобы не выбросило на берег. Ну а 'браунинг', предварительно протерев на случай отпечатков пальцев, припрятал возле нашего дома, ни к чему таскать его с собой.
Дверь открыл своим ключом, чтобы не разбудить Костю. Но тот все же заворочался, кинув заспанный взгляд на висевшие на стене ходики, которые показывали половину третьего утра.
- Тебя где носит-то всю ночь? - сонным голосом спросил он.
- Да-а... С девушкой гуляли, а потом домой ее провожал, на другой конец Одессы, - сыграл я экспромтом. - Ты спи, спи.
- Девушку он провожал... У нас смена в 8 утра, не забыл? Так что тебе самому спать меньше 5 часов осталось. Ложись давай.
Слухи о кровавой бойне в одном из домов на Базарной, где среди прочих упокоился и какой-то авторитет Лева Шац , наводнили Одессу уже на следующий день. Историю я услышал за обеденным перекусом от нашего докера Фимы Клявера.
- Говорят, какой-то залетный, чуть ли не из Москвы, нынче ночью порешил всех из пистолета, - выковыривая из консервной банки свиную и отнюдь не кошерную тушенку, и намазывая ее на кусок хлеба, заявил Фима. - Там в живых одна бабка осталась да еще вроде бы один тяжелый в больничке, без сознания, может и не выкарабкаться. А остальные на глухаря.
Костик как-то странно покосился в мою сторону, но ничего не сказал.
- Это за что ж их так? - оторвавшись от кружки с горячим чаем, поинтересовался Мишка Трушин.
- Кто ж знает, милиция разбирается. А еще, поговаривают, одного из этой шайки в овраге нашли, зарезанного. Вот и думай, что да зачем.
Посыпались разные предположения, только мы с Костиком молчали. Понятно, он как-то связал мое ночное отсутствие с расправой над уголовниками, и сейчас прокручивал в голове этот момент, а я молчал, потому что и так знал всю хронологию событий. Утешало, что если даже у Костика в мой адрес появятся какие-то подозрения, то он их будет держать при себе. На НКВД он явно не работал, и особой болтливостью тоже не отличался. Правда, вечером все же как бы между делом спросил:
- Шо у тебя за краля, если не секрет, с которой ночами гуляешь?
- Варя Мокроусова, секретарь комсомольской организации порта.
- Ого, губа у тебя не дура! Как тебе удалось, она ж недоступная, даже Валентина Иваныча отшила.
- Какого Валентина Иваныча?
- Начальник отдела кадров, не бывал у него еще? Ну, может, когда проведут официально - если, конечно, проведут - и познакомитесь.
- Небось старик какой-нибудь?
- Ну, старик не старик, а в прошлом году сорок пять отметил. Живет один в 3-комнатной квартире со всеми удобствами, пожалованной ему за боевые заслуги в борьбе с бандитскими формированиями после Гражданской.
- В НКВД служил?
- Не, тогда НКВД еще не было, в губернском ЧК, замначальника. Лично бандитов к стенке ставил.
- Значит, такого героя Варвара отшила? - не без иронии сказал я. - А претендентов помоложе на ее руку не нашлось?
- Увивались тут двое, один наш, портовый, а второй лейтенант, в отпуск приезжал, друг ее детства вроде как. Даже дрались из-за нее. А она им обоим заявила, что они не в ее вкусе. А ты, видать, чем-то ей приглянулся.
Не стал я товарища разочаровывать рассказом, что на самом деле всего лишь проводил девушку до дома, и даже не удостоился чести быть приглашенным на чашку чая. Нет, а вдруг у нас и правда что-нибудь склеится? Девица симпатичная, я б с такой замутил. Хотя вряд ли, оборвал я сам себя, надолго здесь я задерживаться не собираюсь, случай подвернется - и вперед, к неизведанным землям! Неизведанным мною, во всяком случае, в это время, потому что в своем будущем я успел много где побывать, даже в таких экзотических местах, как чеченские горы и ущелья. Вариант с видом на жительство в Одессе я не рассматривал, подозревая, что рано или поздно выйдут на мой след. Оставался еще вариант с газетой 'Правда' и личным знакомством со Сталиным, но на него я слабо надеялся. Пока, кстати, ни одного номера не пропустил, причем мои ежедневные походы к газетному киоску вызывали у парней усмешки, а Лексеич, паразит такой, обещал обязать меня проводить политинформацию. К счастью, дальше угроз дело не пошло.
