На второй день в порт прибыли уже несколько иностранных судов: два под британским флагом, одно под немецким (черно-бело-красный и свастика отдельно в белом круге на красном фоне), и еще одно судно под звездно-полосатым. Причем америкосы встали на рейде, в полукилометре от берега. Знакомый докер, который уже начал на меня подозрительно коситься, поведал, что завтра утром с сухогруза 'Liberty' начнется выгрузка пшеницы, а затем на судно загрузят пушнину (тут я невольно вспомнил Кузьмича) и все ту же древесину.

Эту информацию я принял к сведению, и ближе к вечеру у меня зародилась мыслишка. Остаток дня я посвятил поискам бесхозной весельной лодки, или хотя бы такой, которую можно без проблем угнать. Такое транспортное средство обнаружилось неподалеку от сарая, где я ночевал. Лодка была вытащена на берег, перевернута и посажена на цепь, весла, само собой, рачительные хозяева уволокли с собой. Хотя у меня было такое чувство, что лодка тут кукует с прошлого года, больно уж неухоженной она смотрелась. Еще не факт, что не даст течь, потому что, как подсказала мне услужливая память, по весне лодки рыбаки должны то ли смолить, то ли конопатить, в общем, что-то такое делать, а тут конь, что называется, не валялся.

Ладно, кто не рискует - тот не пьет боярышник, как говаривал мой сосед Васильич. Несколько ударов булыжником - и замок сбит, после чего я перевернул лодку и оттащил ее к воде. Так, теперь метнуться в сарай, забрать револьвер, с которым мне не хотелось расставаться, и подобрать обломок доски, который можно было использовать вместо весла. Грести доской оказалось невероятно трудно, но мне повезло с погодой, поскольку в устье реки стоял штиль, а течение оказалось умеренным. Оно неторопясь несло меня как раз в сторону рейда, где угадывался силуэт американского сухогруза с огнями на корме и носу. Мне только оставалось слегка подправлять курс самодельным веслом, с помощью которого я придавал лодке еще и небольшое ускорение.

Серьезной течи не обнаружилось, что меня весьма обрадовало, а то, что минут через пятнадцать плавания на дне лодки воды оказалось по щиколотку, в расчет можно было не принимать. Потому что еще спустя пятнадцать минут я подгреб к борту сухогруза 'Liberty'. Лодка чуть слышно ударилась боком о металлическую обшивку судна, и мои руки нашарили толстую, туго натянутую якорную цепь.

Я бросил взгляд наверх. Якорный люк располагался метрах в пяти над ватерлинией, и метрах в трех от края борта. В люк я бы хрен протиснулся, даже если бы там не было цепи. А вот словно специально провисающий с ограждения борта плетеный канат, до которого от якорного люка было можно дотянуться рукой, меня вполне может выручить.

Лазание по канату у меня неплохо получалось еще в школе, но карабкаться по якорной цепи до сих пор не приходилось. Повиснув на ней, я с легкой грустью посмотрел на отплывающую в неизвестном направлении лодку и, поняв, что пути назад уже нет, начал подъем. Не так уж и сложно, думал я, через полминуты оказавшись у якорного люка. Как бы еще извернуться, чтобы вставить в него ногу для упора, иначе до троса я просто не допрыгну. Никогда не считал себя гимнастом, но в этот раз, видно, нужда заставила проявить неожиданные для самого себя способности. Ногу я кое-как поставил, причем не на нижний край люка, а на цепь, свешивавшуюся из него. Хоть какой-то упор. А вот уцепиться за что? Единственный вариант - оттолкнуться и в прыжке успеть ухватиться рукой за тот самый трос. О том, что меня ждет в случае неудачи, даже не хотелось думать - ледяная вода не оставляла шансов на спасение.

Мысленно перекрестившись, я собрался с духом и оттолкнулся правой ногой от цепи, молясь, чтобы не поскользнуться. Видно, Господь меня услышал. Толчок удался на славу, я буквально взлетел метра на полтора и двумя руками ухватился за спасительный трос. Тут снова повезло, веревка выдержала, и я резво подтянулся, заглядывая через край борта. В свете носового фонаря вроде бы никого не видно. Уцепившись рукой за леер, втянул себя на палубу и быстро, пригибаясь, рванул в темноту.

Так, теперь можно перевести дух и поразмыслить над дальнейшими действиями. Экипаж вряд ли на шлюпках отправился на берег, развлекаться в прибрежных кабаках, которых тут нет и в помине. Значит, дрыхнут по кубрикам, за исключением вахтенного матроса или тех, у кого бессонница. Постараемся найти трюм и там затихариться, создавая при этом как можно меньше шума.

Знать бы еще, где находится ведущая в него дверь. Или люк, вероятно, наверное, будет правильнее, раз уж я оказался на судне. Ладно, не в названии дело, как говорится, хоть кошкой собаку назови, а она один хрен лаять будет.

Изображая из себя крадущегося в тени ниндзя, я обшарил всю палубу и наконец нашел что-то похожее на вход в трюм. Навесных замков не видно, равно как и замочных скважин, что, впрочем, на плавучем транспорте смотрелось бы по меньшей мере странно. Зато имелись два рычага, которые повернулись с небольшим скрежетом, и я на пару минут испуганно замер. Нет, вроде никого. Еще бы понять, дверь распашного типа или клинкетного - последний термин застрял в моей памяти после прочитанного в детстве рассказа на морскую тематику. Он означал дверь на судне, открывающуюся путем сдвигания вверх или вбок. Но эта дверь оказалась без сюрпризов, просто распахнулась с противным скрежетом, от которого я снова замер испуганной мышью. Выждав с минуту, шагнул в темноту, медленно прикрыв дверь достаточно плотно благодаря комингсу с резиновой прокладкой, и оказался в кромешной тьме. Тут-то и пригодились загодя припасенные спички.

О, а мне повезло! Это и был трюм, если судить по его размерам и по тому, что он был почти полностью завален какими-то мешками. Если верить докеру, это должна быть пшеница. Помял бок одного из мешков, на ощупь похоже на зерно. Значит, точно трюм, в котором я могу провести какое-то время, пока судно не отплывет достаточно далеко от Архангельска. За борт меня пиндосы, надеюсь, не спустят из человеколюбия, а я уж как-нибудь свое плавание отработаю. На крайний случай могу и палубу отдраить.

Вот только где бы мне затаиться, чтобы случайно или преднамеренно забредший сюда матрос меня не обнаружил... А тем более, завтра судно снимется с якоря, чтобы подойти к причалу, а затем начнется разгрузка-погрузка, тут по-любому не удастся остаться незамеченным. Так что вариант с мимикрией под мешок пшеницы отметался как недальновидный.

Рядом с дверью я обнаружил рубильник. Наверняка как раз тот, который включает освещение в трюме. Но рисковать не хотелось, поэтому я не стал его трогать, а решил пока обойтись спичками. Пяток истратил на то, чтобы обойти трюм по периметру, распугивая вездесущих крыс, пока в мерцающем свете очередной спички не увидел небольшой закуток, как раз для одного человека. Даже если здесь будет гореть свет - а он непременно будет гореть во время разгрузки-погрузки - все равно в той нише меня не будет видно. Впрочем, до утра еще долго, ночь только вступала в свои права, а посему я мог рассчитывать на безмятежный сон среди мешков с зерном.

Разве что крысы могут помешать моему спокойствию. Будем надеяться, я им покажусь слишком большой добычей, чтобы они рискнули на меня напасть. Вскарабкавшись на груду мешков метрах в трех от пола, я поворочался, устраиваясь поудобнее, и через пару минут уснул как убитый.

Проснулся я от грохота. Вскочил, протирая глаза, и увидел, как электромеханическая лебедка наматывает на барабан якорную цепь. А это значило, что мы снимаемся с якоря и готовимся причаливать. Я спустился вниз, подобравшись к якорному люку, сквозь который брезжил серый северный рассвет.

Хорошо, что якорь был поднят не до конца, иначе обзор был бы куда хуже. Я видел, что судно разворачивается носом к порту, на котором уже вовсю кипела жизнь. Впрочем, она не прекращалась и ночью, правда, была в это время суток не столь бурной, как в дневное. В общем, мне повезло, что американский сухогруз простоял на рейде до утра, что дало возможность проникнуть на него под покровом ночи.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату