Я не стала дальше слушать и не могла на него смотреть. Слова ударили в меня, словно ушат ледяной воды с колким крошевом, едва не остановив сердце. Оторвав плечи от стены, я, пошатываясь, направилась в свою комнату.
— Стой, Эльф! — пальцы Стаса скользнули по руке, но поздно: сорвавшись с места, я уже скрылась в своей комнате, оставив его за дверью. Привалившись спиной к дверной створке, крепко зажмурила глаза, которые знакомо защипало от слез: больше я из-за него не расплачусь!
— Уходи, Стас! Уходи, слышишь! Иначе я закричу!
Но он стоял, и я чувствовала его каждой клеточкой тела, будто ничего не разделяло нас. Провел раскрытой ладонью по двери, негромко стукнул в стену кулаком.
— Лучше так, Эльф, поверь. Черт!
— Уходи!
— И запри дверь, если не хочешь сюрпризов.
Сюрпризов я не хотела, сегодня у меня их и так оказалось предостаточно, поэтому тут же последовала совету сводного брата.
Еще долго за стеной играла музыка, слышались шаги, а я все лежала и смотрела в ночное окно на зимнее небо, размышляя о том, каким разным на события может быть обыкновенный день провинциальной девчонки, и какими жестокими люди. Слова Стаса все еще звучали в голове, душа замирала от острой обиды, а сердце все равно не хотело слышать.
Ну, почему, почему, почему?!
Я проснулась рано. В стареньком отцовском телефоне будильник работал исправно — у меня еще оставалось немного времени, чтобы перед школой и ответственным днем соревнований привести себя в порядок. Приняв душ, наскоро высушила голову феном, оделась, и спустилась в столовую, понадеявшись уйти из дома раньше сводного брата, как убегала всегда. Но Стас уже сидел в кухне за столом рядом с отцом, а Галина Юрьевна суетилась у плиты, за что-то сердито отчитывая сына.
Всего на секунду, прежде чем я отвернулась, мы встретились со Стасом взглядами.
— Доброе утро.
— О! Доброе, Настенька! Вот и ты встала, — прояснилось лицо мачехи. — Проходи, девочка, садись, — пригласила по-хозяйски. — А я здесь с утра блинами занялась. Такая работа у нас с Гришей беспокойная — некогда своих детей и побаловать по-человечески. Хорошо хоть сегодня позавтракаем все вместе, как нормальная семья. А то вечерами вот только и видимся.
Чайник как раз засвистел, и я прошла к плите, чтобы разлить всем чай, — в этой семье редко пили кофе. Поставила дымящиеся чашки перед сводным братом и отцом, достала из холодильника малиновый джем, сметану, добавила в прибор салфетки и села за стол, стараясь не показать хозяйке дома, как неуверенно я чувствовала себя этим утром рядом с ее сыном. Что бы ни случилось между нами со Стасом, расстраивать Галину Юрьевну мне совсем не хотелось. Особенно после того, насколько доброй она вчера была со мной.
— Ну как, Настя, готова к выступлению? — обратилась ко мне мачеха, заняв стул возле мужа. — Мне тут Вера три недели назад все уши прожужжала этим новомодным чирлидингом. Уговорила родительский комитет костюмы заказать для девочек, чтобы не хуже заграничных, и преподавателя найти. Надеюсь, не прогадали с подготовкой, и школа покажет себя на уровне? Поддержите своих мальчишек?
— Конечно, — я не могла не улыбнуться. Кивнула, соглашаясь: — Не прогадали, Галина Юрьевна. Альбина Павловна хороший и требовательный тренер, девочки ее слушают. А номер наш очень красивый и музыка хорошая. В моей старой школе не было ничего подобного, только кружок танцев для младших классов. Когда была маленькой, мы часто выступали на утренниках.
— Так тебе нравится?
— Да, очень.
— Вот и славно! — протянув руку, мачеха сжала мои пальцы, скомкавшие на столе салфетку. — Мы с Гришей только рады. Жаль, не сможем приехать посмотреть на вас со Стаськой — у нас итальянцы на повестке дня, контракт новый подписываем, наверняка с юристами проторчим на работе до вечера. Но мысленно обещаем быть с вами!
— Да, жаль, — и я действительно сказала это честно. Мне на самом деле хотелось увидеть жену отца среди родителей и гостей школы.
— Ну, ничего, Настя, не переживай, в конце концов, у тебя есть сводный брат, вот и присмотрит за тобой. Кстати, Стаська, — обратилась мачеха к сыну, — все это спортивное мероприятие, соревнования ваши, на который час назначены?
— На три часа, — лениво ответил Стас, взглянув на мать. Сейчас его челка была откинута с лица, и он выглядел непривычно серьезным. Мое внимание привлекли длинные пальцы со сбитыми в кровь костяшками, напряженно обхватившие чашку.
— Значит, закончится не раньше пяти-шести?
— Значит.
— Вот и проводишь после Настю домой. Привезешь в Черехино, а там уж чеши гулять куда хочешь. Но чтобы девочка была у меня вечером дома, ясно?
Я напряглась. Слова мачехи удивили, и я была больше, чем уверена, что Стас откажется. Нагрубит или просто уйдет. Вчера он ясно дал понять, насколько тощая скелетина ему смешна и безразлична — мне совершенно не хотелось себя навязывать.
— Не надо, Галина Юрьевна, — попробовала робко возразить, — я сама, еще не поздно…
— Помолчи, девочка. Стас?
Не отказался. Буркнул равнодушно, вытирая руки:
— Угу.
— И чтобы больше никаких драк мне в школе, накажу!
Он ушел раньше, оставив ворота открытыми. Я очень старалась отстать и в то же время не опоздать на урок, и с облегчением выдохнула, оказавшись на остановке одна. А после, спрыгнув с автобуса, вместе с припозднившимися учениками торопливо побежала к школе.
— Не поможет.
— А я говорю, поможет.
— Ерунда какая-то.
— Много ты понимаешь, Матвеева, в карма-пхале, удаче и индуизме! Надо просто скрестить пальцы, вот так перед лицом, плюнуть на них три раза — тьфу, тьфу, тьфу! Представить ауру сияющим белым шаром и тогда точно все получится! Счастливая карма запечатается, и везение нам обеспечено!
Я рассмеялась. Это было совсем не похоже на Дашку, но она сегодня так волновалась перед предстоящим выступлением, что целый день несла чепуху. Кузнецова тут же обиженно поджала губы.
— И ничего не смешно!
— Еще как смешно, Даш! Хорошо, что мама тебя не слышит, иначе точно провела бы с тобой оздоровительную беседу. Где ты подобное вычитала? В интернете?
— А хоть бы и там. Что, думаешь, глупость?
— Уверена!
— Слушай, Насть, — сдалась подруга, тяжело выдохнув. Открыв школьную сумку, опустилась на стул. Бросила тетрадь и дневник на парту. — Я правда волнуюсь и ничего не могу с собой поделать. Ну зачем, зачем наша Стелла Владимировна записала меня в чирлидерши? Я же самая толстая и неуклюжая. Только это между нами! — тут же строго наставила на меня палец, сдвинув брови. — А на соревнованиях будут гости из других школ и даже взрослые парни из лицея. Да мне прекрасно жилось без всего этого!
Сегодня был трудный и волнительный последний день школьных занятий. Впереди ждал баскетбольный матч, наше выступление и подготовка к завтрашнему «Зимнему балу», совсем неудивительно, что Дашка нервничала. Я и сама чувствовала себя не очень уверенно. Особенно под косыми взглядами и непонятными смешками Маринки и ее подруг, сопровождавшими меня весь день. И все же слова Дашки искренне возмутили.
— Что ты такое говоришь, Кузнецова? С ума сошла? Вот уж не подумала бы, что услышу от тебя подобную чушь. Даш, соберись, слышишь? Все будет хорошо, вот увидишь!
Я села за парту рядом с подругой и погладила ее по руке. Кто бы мог подумать, что эта сильная девочка окажется такой трусихой.
— Ох, ладно, Матвеева, уговорила, — Дашка наконец-то улыбнулась. Сдула решительно челку с глаз. — Так и быть, клятвенно обещаю, что стойко переживу свой позор и больше не вякну, а то самой от себя тошно. Лучше скажи, чего это Воропаева на тебя сегодня так реагирует странно? Ты что нашей ледышке в волосы жвачную резинку сунула? Или последний диетический крекер отобрала? Чего она пялится на тебя с утра? Доиграется, что я ей фигу под нос суну, просто не хочется себе день портить.
Маринка с подругами в очередной раз громко рассмеялась, и я рассказала Даше о вчерашней поездке с мачехой в торговый центр и о нашей встрече с Воропаевыми.
