— Илья, вы отсмотрели все видео? — вмешался Алекс, он встал с дивана, подошел ко мне и крепко обнял, словно пытаясь забрать мою боль.
— Подождите минуту, — хмуро ответил Горячев и практически выбежал из комнаты.
Мы с Алексом не решались заговорить, словно лелея в тишине слабую надежду. Он просто меня обнимал, слегка покачивая из стороны в сторону, как маленького ребенка. А Горячев все не шел…
Из соседней комнаты доносились голоса, я слышала, как Илья говорил с кем-то по телефону, а потом все стихло. Слабо скрипнула дверь, и Горячев подошел ко мне, протягивая какие-то распечатки.
— Что это? — спросила я, невидящими глазами разглядывая бумаги.
— Это документы на вывоз крупногабаритного груза. Внутри контейнера было пять девушек, которых переправили в Румынию для… кхм… Яна, если вашей сестры нет ни на одном из снимков, то значит, она была в этом контейнере.
— То есть пять лет назад Риту не замучили до смерти? Моя сестра жива?
========== 32 Глава ==========
Каждому человеку необходима вера. Кто-то отдает предпочтение Богу, зная, что все происходящее есть его промысел. Иные верят в судьбу — благосклонную заступницу или же злодейку. Третьи полагаются только на себя. Но всех без исключения объединяет вера в лучшее. Даже самый пессимистичный человек, оказавшийся в безвыходной ситуации, где-то глубоко в душе будет верить пусть в мизерную, но вероятность на чудо. Слова Ильи Горячева о том, что мою сестру не убили на заброшенном заводе пять лет назад, вселили надежду на лучшее. Я не была готова от нее отказаться.
— Илья, не молчите! Скажите, моя сестра жива?
— Яна, я бы не хотел, чтобы вы жили иллюзиями, — вздохнул мужчина и сел на спину дивана, — Риту продали в румынский бордель. Простите, что говорю это, но только одному Богу известно, через что она там прошла. Шанс, что она до сих пор жива — ничтожен. Даже если это не была смерть от руки какого-нибудь клиента или хозяина, ваша сестра могла погибнуть от болезни или физических насилий.
— Нет! Нет! Нет! Рита жива! Она жива! — все разом помутилось, я почувствовала, как внутри меня закипает нечеловеческая ярость. Захотелось ударить Горячева за то, что он в прямом смысле сидел передо мной, опустив руки. Если бы не Алекс, что меня удержал, я так бы и сделала.
— Яна, прошу вас, не живите иллюзиями. Если окажется, что ваша сестра все же погибла, вам будет тяжелее вдвойне, — он поднялся, подошел ко мне и говорил, не разрывая зрительного контакта, словно пытался загипнотизировать, и у Ильи это вышло. Как-то неосознанно я успокоилась, его слова стали доходить до сознания, и сам он уже не казался главным злодеем.
— Мы все равно должны ее искать! Должны… — силы меня покинули, и я чуть ни рухнула на пол, но Алекс меня подхватил и усадил на диван.
— Послушайте меня, если Рита жива, то мы обязательно ее найдем. Мои люди занимаются поиском всех пятерых девушек. Теперь мы знаем одну из них. Может быть, именно Рита станет ниточкой Ариадны к остальным.
— Илья, держите нас в курсе, — строго сказал Алекс, но Горячев и не собирался спорить.
— Как только мы что-то выясним, вы будете первыми, кому сообщим. Если понадобится, то вместе полетим в Румынию.
— Спасибо вам…
Как-то незаметно злость ушла, оставив место безмерной благодарности этому человеку. Теперь, когда мы узнали Илью лучше, он не казался мне таким скользким, как в начале. Наоборот, я видела в нем героя, борца за справедливость.
— Нам нужно будет ехать на завод снова? — поинтересовался Алекс, видя, что я потихоньку прихожу в себя.
— Да, нужно сделать несколько снимков помещения, чтобы предоставить суду. Кроме того, хорошо бы записать видео, где Яна расскажет о том, что происходило на заводе, но если вы не согласитесь…
— Я сделаю, — ответила я, чувствуя, как страх и слабость уступают место отчаянной решимости. Нет, мне все еще было тяжело думать о том месте, но теперь у меня появился куда более важный стимул добиться правосудия.
Снова оказавшись на заводе, я уже не чувствовала себя жертвой. Напротив, теперь это место было словно обязано мне, тем более что с позволения Горячева при себе у меня было оружие, правда, не огнестрельное. Я приехала со своим фотоаппаратом и теперь, пробираясь сквозь почерневшие залежи металлолома, думала о том, как снять все это, чтобы показать весь творившийся здесь ужас. Ответ пришел сам собой, когда я натолкнулась на большое стекло, прислоненное к закопченной стене, что делало его похожим на зеркало. Направив фотоаппарат на эту стену, я сделала снимок своего отражения в стекле.
— Ян, что ты делаешь? — нахмурился Алекс, наблюдая, как я щелкаю фотоаппаратом, стоя в расстегнутой рубашке.
— Документирую. Только так можно передать через снимки ужас, что здесь происходил.
— Милая, Илья просил к нему подойти. Давай закончим с делами.
— Хорошо.
Алекс помог выбраться через кучу какого-то металлического мусора, и мы пошли к Горячеву. Мужчина снимал ту самую комнату, где меня пытали, но стоило нам появиться, как он остановился. По взгляду Ильи я поняла, что от меня требовалось.
— Мы начнем съемку прямо сейчас? — уточнила я, и он кивнул, доставая из сумки небольшую камеру.
— Яна, начните с самого начала, как сюда попала ваша сестра, а потом похитили вас.
На съемки ушло не менее двух часов, но, к счастью, мы справились. Уже в нашей квартире Горячев вдруг предложил выпить. Мы с Алексом удивились, но решили не отказываться, тем более что сами мечтали расслабиться. За бутылкой коньяка для мужчин и кувшином вина для меня, как-то быстро стерлись социальные статусы, и мы стали общаться скорее по-приятельски, чем как деловые партнеры. По комнатам мы разошлись в полночь, чтобы утром легко встать и отправиться в Москву. Правда, ни мне, ни Алексу спать не хотелось.
— Как ты, Ян? — стягивая с меня рубашку, поинтересовался Алекс.
— Нормально. Правда, нормально. Я успокоилась и теперь готова к борьбе, — ответила я, поворачиваясь к своему мужчине, — а ты как?
— Переживаю за тебя.
— Все будет хорошо, — прошептала я, легко целуя Алекса в губы.
— Знаешь, родная, — расстегивая лифчик и откидывая его, начал мой мужчина, — я рад, что ты больше не носишь водолазку.
Это действительно было так. После нашей с Алексом близости, после того, как показала ему свое уродливое тело, я перестала так стесняться шрамов. Он не оттолкнул меня, а что до остальных, то их мнение заботило меня в последнюю очередь.
Я провела рукой по груди Серебрянского, чувствуя, как легко щекочут ладонь небольшие волоски. Потом снова повела рукой вверх, чтобы спустить с плеч его расстегнутую рубашку. Алекс шумно выдохнул, когда я коснулась губами его соска. У меня не было любовников до Серебрянского, поэтому могла судить лишь по нему, но оказывается и у мужчин соски могут быть эрогенной зоной.
— Иди ко мне, — он поднял меня за предплечье, когда я хотела опуститься на колени. Не давая мне опомниться, мой мужчина властно поцеловал меня, а после резко толкнул на кровать, — ты слишком сладкая, чтобы я отказывал себе в удовольствии тебя вкусить.
Серебрянский стянул с меня юбку вместе с трусиками и, целуя внутреннюю поверхность бедра, губами добрался до изнывающего по его ласке чувствительного места. Еще мгновение и его горячий язык меня коснулся, а легкий полутон ласточкой выпорхнул в комнату, усаживаясь на дверной косяк в ожидании, когда к нему присоединится новый.
