— Алекс… Я хочу чувствовать тебя в себе, — прошептала я, не в силах выдерживать возрастающее снежным комом возбуждение, и мой любовник исполнил просьбу.
Мы были слишком громкими, учитывая, что за стеной спали два охранника. Оба забыли о стыде, который со спокойной совестью оставил нас на эту ночь. Громкие хлопки разгоряченных влажных тел, придыхания и полустоны нарушали тишину, сливаясь с трелью сверчков, напевая песнь ночи. Мое тело кольвульсивно содрогнулось, и я упала на мягкие подушки, чувствуя на себе вес его тела.
— Я люблю тебя, — сказала я.
— Я люблю тебя, — вторил он.
И пусть этой ночью мы оба практически не спали, на утро бодро проснулись в отличном настроении. А вот об Илье такого сказать было нельзя. Мы встретили нашего нового друга на кухне за кружкой растворимого кофе и чтением местной бесплатной газеты.
— Илья, доброе утро, — поздоровалась я, а Алекс похлопал парня по плечу в дружественном жесте, но Горячев не ответил, лишь хмуро косясь на нас обоих, — что-то случилось? Ты не в духе?
— Как бы вам сказать помягче… Звукоизоляция здесь хромает, поэтому было сложно выспаться под скрип кровати и ваши… кхм… издаваемые звуки.
— Черт, — я опустила взгляд, сгорая со стыда, а вот Алекс только рассмеялся.
— Не завидуй, друг. Сегодня вернемся в Москву. У тебя там есть кто-нибудь?
— Есть. Работа, — хмуро ответил Илья.
— Я про девушку… — уточнил Алекс, и я, пользуясь их разговором, поспешила ретироваться в ванную.
После завтрака мы снова поехали на окраину Самары, где нас ждал вертолет и к обеду уже приземлились в Москве. Нас отпустили домой, но с условием, что о всех передвижениях будем сообщать Илье. Кроме этого, Горячев выделил нам охрану и поставил дом под наблюдение. По уговору мы должны были продолжать жить обычной жизнью, правда, Алексу позволили не возвращаться на работу. О том, что мы теперь были свидетели, знала только Кристина, с ней я и встретилась этим вечером.
— Ян, этот Илья прав, ты не должна жить иллюзиями. Понимаешь же, что за пять лет твоя сестра… Прости, что говорю так, но Рита, скорее всего, не выжила.
Кристина сидела у нас на кухне, попивая прохладный лимонад через трубочку, стараясь выглядеть безмятежно, хотя на самом деле переживала не меньше моего. У нас был небольшой девичник, пока Алекс оформлял увольнение со стройки. Мне бы хотелось позвать и Лену, и Алину, но слишком много нужно было рассказать Крис того, что девочкам пока знать нельзя.
— Яночка, я бы очень хотела, чтобы ты нашла сестру, но если мыслить объективно…
— Знаю, но все равно верю, что мы можем найти Риту. Невозможно в душе похоронить человека, если не видел его умершим. Даже после того, как Егор сказал, что Ритка умерла, я не могла в это поверить, ведь не видела ее тело, что уж говорить сейчас, — я тоже сделала глоток лимонада, и мы обе замолчали.
— Когда в галерею придешь? Нужно решать со следующей выставкой.
— Нечего решать. Откроем Лени Рифеншталь, — это прозвучало несколько грубо, но я знала, что не обижу Крис. В отличие от меня, подруга ненавидела подбирать материал, закапываться в библиотечные альбомы и ворошить архивы. Я же уже знала, кого нужно выставлять и где взять информационный ряд.
— Рифеншталь? Потянем? — недоверчиво поинтересовалась Крис.
— Неужели сомневаешься в нас? — подмигнула я, и Кристина, нахохлившись воробушком, тут же начала уверять, что никогда не усомниться в наших возможностях.
Лени Рифеншталь персона очень интересная. Режиссер, фотограф, актриса, танцовщица, она прожила долгую, более ста лет, жизнь, захватив весь двадцатый век и толику двадцать первого. Ее обожали и ненавидели, обвиняли и боготворили. Будучи молодым режиссером, Рифеншталь сняла фильмы «Триумф воли» и «Олимпия», которые считались пропагандой третьего рейха. Сам Геббельс говорил о Лени как о единственной звезде, которая понимала их идеологию. Конечно, впоследствии именно эти фильмы стали для нее клеймом. Но кроме кино Лени Рифеншталь прославилась в фотографии. Из-за нехватки денег на съемки в середине пятидесятых она занялась фото и предприняла первую поездку в Африку, результатом которой стали публикации ее снимков в ведущих глянцевых журналах.
Несмотря на противоречивость личности Лени Рифеншталь, я всегда восхищалась ей как фотографом. Не раз пролистывая ее альбомы, я мечтала снимать также. Также видеть незаметные с первого взгляда грани действительности и уметь поймать тот самый момент. Были ли у меня сомнения, что такая личность не заинтересует московскую публику? Нет, ни грамма!
— Сколько нам потребуется времени на подготовку? — спросила Кристина, выслушав мой очередной восторженный отзыв о Рифеншталь.
— Давай планировать на октябрь. К этому времени как раз закончатся судебные тяжбы, а в столице начнется выставочный сезон. Лена с Алиной нам помогут, — уверено ответила я.
— Девчонки точно не останутся в стороне. Предлагаю, отметить такое дело! У тебя нет дома шампанского? — подруга подскочила со стула и, без спроса распахнув холодильник, стала в нем шарить.
— Нет, прошло то время, когда у нас дома был бар, — усмехнулась я.
— Подожди, как только вы засадите этого ублюдка, Алекс снова сможет заниматься бизнесом. Такие как он долго не остаются внизу. К тому же, замутим выставку Рифеншталь и обеспечим себе приличную прибыль, — не найдя шампанского, Кристина поставила на стол еще одну бутылку лимонада и два бокала, — представим, что это Мондоро.
— Почему тогда сразу не Кристал? — засмеялась я, рассматривая золотистую газировку.
— Иногда нужно быть реалистом, — серьезно ответила подруга.
— Крис, я тебе не сказала еще одну вещь…
— Какую?
— Алекс сделал мне предложение.
Удивительно, как Кристина не задушила меня, услышав, что я согласилась выйти за Алекса. Сначала она хотела совершить самое настоящее преднамеренное убийство за то, что я скрыла такую новость и не рассказала о свадьбе в первую очередь. А потом она не могла не обнять меня, и так крепко, что воздуха в легких не осталось.
Конечно, Алина и Лена стали следующими, кто узнал про свадьбу. Не прошло и двух часов, как подруги примчались ко мне обсуждать организацию такого важного события. Мы с Алексом планировали пожениться после суда над Абрамовым, но девушкам я не могла сказать, что именно нас тянет. Пришлось немного приврать, но они даже не заметили моего стыдливого румянца, что появляется всегда, когда я привираю.
— А за платьем поедем на следующей неделе! — важно заявила Алина, делая глоток шампанского, которое привезли девушки по настойчивой просьбе Кристины.
— Так скоро? — удивилась я, пугаясь излишнему энтузиазму подруг.
— Конечно! Если хочешь идеально платье, пора на поиски. Скорее всего нам придется его ушивать, ты совсем исхудала за эти месяцы, а на дистрофиков красивые платья не шьют, — беспардонно сказала Алина.
— А я как подружка невесты займусь поиском зала. Нам нужен ее список гостей… — задумалась Лена, а Кристина как раз вовремя передала ей бумагу и карандаш, — начнем составлять его сейчас!
Так прошло несколько дней. Все было настолько нормально, что если бы не то волнение, что распирало меня изнутри, я бы сама забыла о суде над Абрамовым.
Был вечер пятницы, когда Алексу позвонил Илья и попросил дождаться его дома. По взволнованному голосу мужчины мы поняли, что дело срочное и важное.
