- Знаете ли вы, уважаемый Хобахава, - продолжая стоять, спросил Акадар что приватные встречи магистров запрещены Уложением Девятки, и, таким образом, наша встреча является незаконной?
- Знаю. - Хобахава слегка кивнул. - Так что же, вы собираетесь отказаться?
- Собирайся я отказаться, я бы просто не пришел. А я, как видите, здесь, Акадар подошел к креслу. - Я лишь хотел убедиться, что мы оба отдаем себе отчет в сложившейся ситуации и последствиях, которые она может иметь. - Акадар опустился в кресло и почти утонул в необъятных пучинах его подушек.
- Отдаем, отдаем. - Хобахава скучно смотрел на барахтающегося Акадара - Я его настолько хорошо отдаю, что даже пошел на упомянутое вами нарушение.
- Что вы имеете в виду? - Сумевший наконец сесть ровно Акадар сердито посмотрел на Хобахаву. - Это у вас что, такое специальное издевательство над гостями?
- Нет. Просто очень удобное кресло. У меня такое же, - Хобахава наполнил красным вином два бокала, придвинул один Акадару. - Хотя вам оно, возможно, несколько великовато. Угощайтесь.
- Нет, спасибо, - осторожно, чтобы не скатиться обратно в глубины кресла, покачал головой Акадар. - Итак?
- А я, если не возражаете... - Хобахава сделал глоток, подержал жидкость во рту, проглотил. - Замечательный букет. Аршанское, тысяча двести двенадцатого года. Рекомендую.
Акадар молча ждал.
- Конфету?
- Уважаемый магистр, - не выдержал Акадар. - Может, мы перейдем к делу, ради которого вы меня пригласили?
- Ах, молодежь, молодежь! - Хобахава сложил руки на животе, блаженно откинулся. - Не умеете вы наслаждаться жизнью. Все куда-то торопитесь, торопитесь, все вам некогда. А она идет мимо да так и пройдет, сами не заметите. Потом опомнитесь, да поздно будет.
Акадар вздохнул про себя. Торопить Хобахаву не имело никакого смысла. Это лишь порождало новый поток слов. Лучшим способом добраться до сути было просто молчать. А суть вызывала у Акадара жгучее любопытство. Частные встречи магистров, хотя и были запрещены, происходили регулярно, особенно в преддверии Совещаний Девятки. Однако чтобы встречу назначил Хобахава, никогда не вступавший ни с кем ни в какие блоки и фракции и свято чтивший Уложения, - это было нечто экстраординарное.
- Органы осязания, - продолжал Хобахава наставительным тоном, - даны нам, дабы ублажать. Наслаждаться каждую секунду, каждое мгновение- вот в чем смысл жизни. Получить максимум удовольствия. Все остальное прилагается. Все, что мы делаем в жизни, направлено только на это. Мы суетимся отнюдь не для того, чтобы суетиться, а чтобы обеспечить себя удовольствиями. Удовольствий как можно больше и как можно дольше. За два краеугольных камня философии, Хобахава поднял бокал в приветствии, глотнул, посмаковал. - Зардарийцы, знаете таких? Нет? Ну да, конечно, последнего казнили лет двести назад, а читать вам некогда. Так вот, они говорят: посмотрите на корову. Она ест, и она счастлива. А почему она счастлива? Потому что свободна от будущего. Она не думает о завтрашнем дне, она ест сейчас, и сейчас получает удовольствие в чистейшем виде, ни на гран не омраченное мыслями, к примеру, о том, что будет, когда кончится трава. И поэтому для получения максимума удовольствия надо поступать так, как корова. Вы согласны?
Акадар предусмотрительно воздержался от ответа.
- И правильно делаете, что не соглашаетесь! - Хобахава довольно полуулыбался. - Потому что это противоречит второй части силлогизма - как можно дольше. Максимум в первой за счет потери второй. А надо рассматривать в сумме. В целом.
Хобахава очертил в воздухе круг ладошками. - С этой самой коровой, трава это мелочи. А вот мясник придет через час - и что? Час чистейшего счастья, или не столь чистого, но двадцать лет - что больше? - Хобахава сделал еще глоток, зажмурился. - Наша Девятка - толкание коров на поляне. Коров, мнящих себя мясниками.
- Вы, уважаемый магистр, между прочим, тоже член Девятки. - Акадара такое сравнение оскорбило.
- Да, но я счастливо избегал ваших игр, что очень полезно сказалось на моем здоровье. - Хобахава похлопал себя по вместительному чреву. - Старый безвредный чудак, не правда ли? - Хобахава хитро подмигнул.
Акадар снова промолчал, хотя и не был согласен с Хобахавой. По крайней мере он Хобахаву безвредным не считал. Чудаком - да, но уж никак не безвредным.
- Но сейчас, уважаемый Акадар, ситуация изменилась. Слишком много странного произошло за этот год, слишком много. А все странное, не имеющее объяснения, вызывает у меня неприятный зуд в груди. - Хобахава посмотрел рубиновую жидкость на свет, покрутил ее в бокале. - И наводит на мысли. Знаете, какие? Что появился настоящий мясник. И этот мясник угрожает всей нашей поляне.
- Вы имеете в виду Баниши?
- Ну что вы. - Хобахава хихикнул. - Конечно, нет. Баниши тянет на себя одеяло, но в этом ничего необычного нет, традиционное поведение коровы. А я имею в виду именно странности. И именно мясника. - Хобахава глотнул вина, почмокал. - Так вот, про странности. Немногим более года назад произошел странный выброс энергии, и у орков объявился некий Гуграйт, тоже странный. По описаниям видевших его он не похож ни на одну расу, живущую в мире. Дальше. Все шпионы этого Гуграйта, пойманные нашей службой, немедленно странным образом умирали в тюрьмах, оставляя нас ни с чем. А, да, страннейший исход огромного количества магической энергии этой зимой, появлявшейся из пустыни и пропадавшей неизвестно куда над землями орков. Несколько валытийских вельмож, умерших, похоже, так же странно, как шпионы Гуграйта. И странно неотслеживаемые поставки оружия оркам через Вальпию. Ну как, достаточно странного?
- Я понимаю, куда вы клоните. - Акадар пожал плечами. - Но я бы не стал драматизировать. Совсем не обязательно все сводить к Гуграйту. Могут быть и другие объяснения. Количество энергии, например, слишком велико, и это, скорее всего, было просто природное явление. Как на самом деле умерли вальпийские вельможи, мы не знаем, а то, что мы не можем прекратить поставки оружия, - так бардак в Вальпии всем известен. В конце концов, все это может быть простым совпадением.
- Я бы очень этого хотел, - Хобахава промокнул платком рот, - видят Всевысшие. Но готовиться надо всегда к худшему, и я начал искать. И знаете, именно наш напористый Баниши в своем невежестве дал мне возможный ключ. Гуграйт действительно может быть, так сказать, из Башни.
- Вы пригласили меня, чтобы поиздеваться? - Акадар скривился. Воспоминания о том, как тебя выставили глупцом, - отнюдь не самые приятные. - Если все, что вы хотите мне сообщить, - лишь досужие измышления и оскорбительные сказки, то я, пожалуй, пойду! - Акадар начал вставать.
- Подождите, подождите! - Хобахава зашевелился в кресле, замахал рукой, и его тело под тонкой дорогой материей пошло волнами. - Это не сказки!
Акадар внимательно посмотрел на Хобахаву. Вроде бы совершенно серьезен.
- Я знал, что мне не поверят, - торопливо заговорил Хобахава. - Поэтому я не могу сказать этого на Совещании. Надо мной просто посмеются. Но вы же самый разумный среди магистров, вы должны меня выслушать!
Акадар нерешительно постоял, затем снова сел.
- Знаете, зачем была образована Девятка?
- Дабы хранить и оберегать мир среди людей, - продекламировал Акадар, хранить магическое искусство...
- Да, да, все так, - перебил Хобахава. - Но откуда это все взялось? Почему мы так оберегаем монополию на магию? Откуда взялся обряд посвящения в маги?
- Ну... - Акадар задумчиво покачал головой.
- Официально Девятка существует пятьсот лет, с момента появления Уложения, но на самом деле появилась она гораздо раньше. Самым ранним записям, которые я обнаружил в архивах, девятьсот лет, а в них есть ссылки на другие, еще более древние. Так вот, эти записи разрознены, - продолжил Хобахава, к которому, похоже, вернулась его самоуверенность, - но, скрупулезно сложив их, можно понять, что основной целью Девятки тогда была борьба с магами, подвергшимися воздействию Башни. Что такое Башня и как происходило воздействие - непонятно, но, судя по описаниям, маг после этого становился настоящим монстром, обладающим к тому же огромной магической силой. Он становится угрозой всему человечеству! Эта борьба фактически вылилась в магическую войну, причем безнадежную для Девятки, поскольку практически любой маг мог стать очередным одержимым Башней. И лишь когда наконец был изобретен обряд посвящения, произошел перелом. Посвящение каким-то образом защищало мага от влияния Башни, и после того как был уничтожен последний одержимый, Девятке оставалось просто следить, чтобы ни один человек, обладающий магическими способностями, не остался непосвященным.
- Вы хотите сказать, что Башня действительно существовала? - недоверчиво произнес Акадар. - И что в нашей библиотеке есть тому доказательства? Но почему же тогда никто...
- Да потому что вам постоянно некогда! - неожиданно нервно перебил Хобахава. - Вы же полностью заняты своим! - Хобахава вздохнул, глотнул вина и уже спокойней добавил: - Не существовала, дорогой магистр. По-прежнему существует, вот в чем дело. Никто ее не уничтожил. И это еще не все.
Хобахава, кряхтя, нагнулся и вытащил из ящика стола свернутый в рулон манускрипт.
- Вот. - Хобахава нежно провел рукой по манускрипту. - Я получил его от одного из участников неудачного похода на натуан. Бравый воин считал, что из него получатся замечательные портянки, но пергамент оказался слишком хрупким. Ему как минимум три тысячи лет. - Хобахава осторожно развернул манускрипт, поводил пальцем по вычурным рунам, - Ага, вот. Вы по-старонатуански читаете? Хобахава взглянул на Акадара, грустно усмехнулся. - Жаль. Я тоже не силен. Но кое-что разобрал. Тут написано, что в результате каких-то действий натуан появился Проклятый, или Сильный. Специально они его создавали, или он появился случайно, я не понял, но не это главное. Главное, что натуане тогда столкнулись с теми же проблемами, что и люди несколько тысяч лет спустя - с одержимостью. Я думаю, вам интересно будет узнать, что натуане тогда жили на поверхности, а под землю ушли, спасаясь от Проклятого. Как в конце концов они от него отделались - я тоже не знаю. Часть натуан ушла куда-то - это место они называют изнанкой, а оставшиеся сделали с собой что-то ужасное, что отделило их от Проклятого. Вот так.
- Вы считаете, что Башня и Проклятый натуан - одно и то же? - Акадар скептически покачал головой. - И это из-за какой-то тряпки, которая служила портянкой у солдата? Не слишком ли поспешный вывод?
- Это не тряпка! - Полные щеки Хобахавы затряслись. - Манускрипт подлинный! Да вы только послушайте: 'Силой Ужаса полный, облик, создателем данный, потеряв, идет, и горы ходят, и моря закипают от безумного взгляда его. И крови рек алкает он, ненасытный голод удовлетворить пытаясь, Проклятым разума лишившись Бежит живое прочь, лишь поступь громовую его заслышав, спасения в тщете ища'. Это у натуан. А вот, - Хобахава вытащил потрепанную тетрадь, - записи Девятки: 'Безобразен и страшен становится Башней одержимый. Безграничны силы сего, ибо нечеловеческий источник питает их, жизни
