– Тебе отмазка срочно нужна, – озабоченно сказал Борис. – Отмазка железобетонная. Или на дно, на всю оставшуюся жизнь.
– Или грохнуть одного генерал-майора МВД… – медленно проговорила Люда. – Расслабься, я шучу. Сообразим, у меня времени много.
– Ё-моё… – застонал Виктор.
– Что у тебя с рукой?
– Ушиб, – ответил Борис. – Пройдет, не смертельно.
– Я-то думал, слой приличный… – сокрушенно произнес Мухин. – Какое же, блин, кругом дерьмо!.. Глушить, как рыбу… На кладбище! Что за помойка?..
– А рая, Витя, нигде нет, – отозвалась Людмила. – Я его до-олго искала. Потом надоело… Как твоя нога? – спросила она у Бориса.
– Две дырки лучше, чем одна. Навылет, – пояснил он.
Борис снял ремень, просунул его под простреленное бедро и, вставив язычок в пряжку, резко затянул.
– Ну, за тебя переживать нечего, – сказала она. – А тебе, Витя, я сейчас название запишу. Мазь хорошая, швейцарская. Она не везде есть… адрес я тоже дам. Оставь на видном месте, чтоб твой ботаник сразу нашел.
Людмила вырвала страничку из блокнота и принялась что-то там деловито строчить.
– Дорогая, небось? – спросил Мухин.
– Мазь-то?.. Не-е… Баксов сорок, что ли… или сто сорок… не помню.
Виктор надул щеки и посмотрел на Бориса.
– Ты, Люда, на землю спустись, – строго сказал тот. – Какие сто сорок? У кого?.. У него?
– Да, вообще-то… Ты же ботаник… И тачку мы тебе попортили. В семье, наверное, скандал будет?
– Скандал! – саркастически воскликнул Мухин. – Они его просто задушат, вот и все. Слава богу, что не меня.
– С тобой одни проблемы, Витя. Так… – она порылась в сумке и вздохнула. – Налички у меня нет почти. Ладно, вот тебе карточка. Деньги снять надо сейчас, и побольше. И подальше от дома. Вечером Игла ее хватится, счет заблокируют. Ну и, понятно, начнут искать того, кто успел попользоваться.
– Хватит уж с ботаника напрягов! – возмутился Мухин. – Он у меня и так чуть живой!
– Прикроем, – пообещал Борис. – Ну, а теперь к делу.
– О деле я, боюсь, уже не успею, – сказал Виктор, посмотрев на часы. – Пора мне…
– Тебе давно пора бы…
– Ты?.. опять?..
– Таблетка твоя вредная уже полчаса, как кончилась. Сиди ровно, не возникай. Когда надо будет, тогда и вернешься… Физики среди вас есть? – спросил он невпопад.
Люда прикрыла глаза, перебирая в уме свои оболочки. Мухину сосредотачиваться не потребовалось, его список был пока не большим.
– Есть писатель-фантаст, – предложил он.
– О, нет! Нам и без него бреда хватает.
– Физикой я как-то не увлекалась, – развела руками Людмила.
– Я тоже не силен, – признался Борис. – В общем, удалось мне кое-что узнать… Это действительно машина.
– Какая еще машина?
– Та, о которой мы говорили. В нулевом слое аппарат по-прежнему работает, и пока он не заглохнет, ничего не изменится.
– Может, античастицы?.. – изрек Виктор.
Людмила кашлянула и поправила повязку на горле.
– В пятидесятом году античастиц еще не было, – веско заметила она.
– Мы все не о том, – прервал их Борис. – Задача упрощается. Первое: найти нулевой слой. Второе: найти аппарат. Сделаем это – с остальным справимся легко.
– Куда уж легче! – хмыкнул Мухин. – Его, наверное, еще и охраняют…
– Объясним тамошним, пусть сами остановят.
– Объяснишь, как же! Интересно, им-то он зачем нужен? Превращать свинец в золото?
– Подозреваю, штуковина эта не столько научая, сколько военная, – сказал Борис.
– Еще лучше! А как не в ту сторону ручку повернем? «Кто бросил валенок на пульт?..»
– Это очень старый анекдот, – сказала Людмила.
– А я смешить не собирался. Дело-то наше грустное. Оно ведь не только правое, но и одноразовое. Не ошибиться бы, а то вместо единственного слоя получим какой-нибудь коллапс… Потренироваться бы для начала. Она ведь, эта машина, в каждом слое должна быть. Кстати, Люда, ты узнала?
– О чем?..
– Ты что?! Мы же договаривались! Ты должна была выяснить, в каких слоях Костя меня чикал. А то как же мы нулевой найдем?
– Не спрашивала я ничего, – помрачнев, сказала она. – Мы с ним не виделись. Этим придется заниматься тебе.
– Нет у меня с ним контакта.
– У меня тоже… Контакта больше нет.
– Так налаживай!
– Морду тебе разбить? – медленно произнесла Людмила и снова закашлялась. – Что значит «налаживай»?!
– Завязывайте со своими разборками, – сказал Борис. – Или обоих сейчас выкину. Подытожим: нулевой слой и машина. Про слой Константина пытайте, у меня-то с ним точно душевного разговора не получится. А про машину… Про машину, по идее, должен бы знать президент.
– Там я еще не бывал, – ответил Виктор.
– А импортный?
– Анкл Шуст? – Мухин погладил затылок. – Нет, он ни о чем таком не слышал.
– Тогда, пожалуй, все, – промолвил Борис. – Рад был тебя увидеть, – сказал он Людмиле. – Я думал, так быстро не встретимся.
Она поджала губы и опустила голову.
– Да, насчет кредитки и прочего… – вспомнил он. – Витя, не вешал бы ты это на ботаника. Сам все организуй, я вас тут подержу еще. Часа за полтора управитесь?
Виктор взглянул на Людмилу. Ему было не совсем ясно, что Борис подразумевает под словом «управитесь», но на всякий случай он сказал:
– Лучше два.
– Хорошо, два. Люда, дай-ка телефон. Мой что-то больно хрупкий оказался. – Борис набрал номер и молча выслушал. – Значит так, Витя. Не знаю, насколько это пригодится у вас, но здесь Корзун в принципе может зашхериться у своей одноклассницы. У них по детству любовь-морковь крутилась, в общем, она бы ему не отказала. Запоминай: Глыбова Екатерина Михайловна, в девичестве – Затонова, уроженка Курска, шестьдесят первого года. Этого вполне достаточно.
Борис почесал короткой антенной переносицу.
– Ну а теперь уходите. И желательно другой дорогой. – Он снова куда-то позвонил. – Ириша! Я в Тропаревском лесу, въезд со стороны Ленинского, через стройку… Не «шашлычок, товарищ генерал», а скорую мне сюда! И оперов, самых злых.
Он вышел из «Вольво», и Людмила торопливо пересела за руль. Мухин тоже вышел, чтобы занять место впереди, но остановился и шепнул Борису:
– Если не трудно, подержи нас тут подольше.
– Дольше – это сколько? Три?
– Четыре, – сказал Виктор. – Четыре часа в самый раз будет.
– Хорошо, господин президент, – усмехнулся он.
