– Обязательно поужинаем, – механически произнес Саша, – но не сегодня. У меня после тюремного рациона желудок расстроился.
Он испустил тяжелый вздох. Беликов покровительственно потрепал его по плечу:
– Успокойся. Родину мы не предаем, потому что родину давно с молотка распродали. Что касается Галатея, то он еще та птица. Не удивлюсь, если узнаю, что он тоже ведет двойную игру. Закон жанра. – Беликов развел руками. – Сегодня вербуешь ты, завтра вербуют тебя. Ну и что? Нужно пользоваться случаем. На оклад и командировочные не проживешь.
Саша не пожелал философствовать на общие темы. Осведомился глухо:
– Что я должен буду сделать?
– Как тебе мадам Верещагина?
– В каком смысле?
– В прямом, – беззаботно ответил Беликов. – Она, конечно, женщина не первой свежести, но зато при фигуре и без комплексов.
– Конкретней можно? – буркнул Саша.
– Тебе предстоит снова встретиться с Натальей Никаноровной.
– Николаевной.
– Никаноровной, – произнес Беликов с нажимом. – Перевранное отчество будет сигналом. Верещагиной велено беспрекословно подчиняться человеку, который обратится к ней таким образом.
– Понял, – кивнул Саша. – Только не рассчитывай, что я заманю ее в укромный уголок и задушу. Не мой профиль.
– Надо будет, так задушишь. Но пока что это не требуется.
– А что требуется?
– Завтра тебе позвонят, – сказал Беликов. – Номер… – Он продиктовал телефонный номер. – Не отвечай и не перезванивай, просто прими к сведению. Звонок оповестит тебя о начале операции. Никуда не отлучайся из отеля и старайся держаться поближе к Верещагиной, чтобы не терять время даром. У тебя будет три часа. В течение этих трех часов ты должен доставить даму… – Беликов зыркнул глазами по сторонам, – …доставить даму в Город Мертвых.
Саша тоже глянул по сторонам и обнаружил, что ночь незаметно вступила в свои права, окутав мраком мегаполис. Электрических огней было видимо-невидимо, но были они маленькими и далекими. Как звезды, до которых никому и никогда не докричаться.
– Ненавижу кладбища, – признался Саша.
– Я тоже, – не стал бравировать Беликов.
– Почему три часа? От отеля до Города Мертвых пятнадцать минут ходьбы.
– Это смотря как идти.
– А как идти?
– Через базар в районе Хан-аль-Халили. Надеюсь, тебе не нужно объяснять зачем?
Саша молча повел подбородком справа-налево. Прогулка по многолюдному базару нужна американцам для того, чтобы обнаружить слежку и принять контрмеры. Но слежка, насколько было известно Саше, не предвиделась. Завтра он снова будет действовать в одиночку.
– Почему выбор пал на меня? – осведомился он, наблюдая за переливами электрических искр вокруг. – Верещагина меня видела и вряд ли обрадуется моему появлению.
– Главное, что она пойдет за тобой хоть на край света, – заулыбался Беликов. – У нее нет иного выхода. – Он сделался строгим, почти официальным. – У тебя тоже.
– И все-таки почему я? – упорствовал Саша.
–
Еще бы! Засветить агента – значит умышленно раскрыть его причастность к иностранным спецслужбам. После этого агента используют на самых грязных и неблагодарных работах, а если он проявляет недовольство или пытается отлынивать, его выдают своим. Термин возник из-за ассоциации с засвеченной фотопленкой. Непроницаемо-черная, она сродни ипостаси «грязных» агентов. Недаром разведчики называют их «неграми».
– Обложили меня, обложили, – пробормотал Саша. – Гонят весело на номера.
– Что за бред? – насторожился Беликов.
Уже совсем стемнело, и на башне сделалось крайне неуютно. Загнанная в угол крыса способна на отчаянные поступки, а Саша Горовец находился именно в таком положении.
– Одну песню вспомнил, – сказал он, меряя Беликова взглядом.
Тот шагнул к дверному проему, призывно качнув головой:
– Идем отсюда. Романтическое свидание закончено.
– Как я должен поступить с Верещагиной, когда приведу ее на место? – спросил Саша, начиная спускаться.
Находящийся ниже Хаким включил фонарик, освещая лестницу. Каменный колодец был сух и напрочь лишен эффекта эха. В луче света плясала мошкара. Затесавшиеся в рой ночные бабочки отбрасывали тени, похожие на летучих мышей.
– Оставишь Верещагину одну и уйдешь, – буднично произнес Беликов, умудряясь не только смотреть под ноги, но и наблюдать за Сашей.
– Что дальше? – спросил он.
– Остальное тебя не касается.
– Но должен же я буду где-то скрываться, – заволновался Саша.
– Прямиком с кладбища явишься в американское посольство, там тебя проинструктируют, – сказал Беликов, продолжая спускаться бочком, чтобы не выпускать спутника из виду.
На самом деле никаких новых инструкций для Саши Горовца предусмотрено не было. В посольство его не пустят, убежище на стороне не предоставят. Мавр сделал свое дело, мавр может катиться на все четыре стороны. Очень скоро его поймают и призовут к ответу, но ничего важного он не знает, а посему интереса для ЦРУ не представляет. Другое дело – Беликов, напичканный важнейшей информацией. Но делиться ею в полном объеме он начнет не раньше, чем будет вывезен из Каира, а произойдет это сразу после похищения Верещагиной. Завтра или послезавтра.
– Где мне ночевать сегодня? – спросил Саша, обдумав ответ на предыдущий вопрос.
– По-моему, жилплощадью ты обеспечен, – заявил Беликов.
– Но Галатей…
– Пока что ты вне подозрений. Выполнил задание возле «Аль-Мушараби», попал в тюрьму, освободился, вернулся на заслуженный отдых. Стой на своем, как бы Галатей к тебе ни подкатывался. Но если вздумаешь уведомить его о нашем разговоре…
Беликов многозначительно умолк.
– Не кретин, – обронил Саша.
– Не забывай об этом, и все будет в порядке.
Если бы не темнота, Беликов расщедрился бы на ободряющее подмигивание, но в скудном свете далекого фонарика можно было не утруждать себя кривляниями. Вот и хорошо. Когда вся жизнь твоя состоит из сплошного лицедейства, так нужны хотя бы короткие передышки! Чтобы не притворяться, не хитрить, не подозревать, не взвешивать слова и поступки, не выверять шаги и жесты.
Скорее бы все закончилось! Подумав так, Беликов поспешил мысленно обратиться к Всевышнему, дабы уточнить, что имеется в виду не окончание жизни, а только лишь сопутствующие ей неприятности и треволнения. Как будто одно возможно без другого. И как будто Господь так уж сильно печется о благе всевозможных секретных агентов, занятых чем угодно, кроме исполнения его заповедей.
Аминь!
Глава девятая
Галатей любил кебаб и шашлык из баранины, но в ресторанчик, источающий аромат жареного мяса, решил не ходить. Мясник в окровавленном фартуке, разделывающий тушу прямо у входа, не внушал ни доверия, ни аппетита. Пришлось довольствоваться стандартной забегаловкой «Андре», каковых в Каире превеликое множество. Заказав цыпленка на вертеле, салат, бобовый соус и лепешку, Галатей
