по дороге к Старой мызе, возле которой на озере собирались перелетные птицы.
Дорога заняла около часа. Солнце, скрытое до той поры за облаками, выглянуло, когда пестрая кавалькада доскакала до озера. Небольшая стайка гусей, опустившихся на кормежку, с тревожным гоготом отплыла на середину.
— Сокола, — крикнула Екатерина.
Старший сокольничий снял с «клетки»[66] крупного полярного кречета, отстегнул ногавку и посадил птицу на правую руку императрицы. Лицо государыни раскраснелось, глаза блестели азартом.
— Поднимайте, — приказала она.
Один из ловчих выстрелил из ружья. Гуси шарахнулись и стали подыматься на крыло.
— Пускай! — закричал старший сокольничий.
«Пускайте, пускайте», — загомонили придворные.
— Пусть поднимутся. У каждого должен быть свой шанс, — ответила Екатерина, придерживая левой рукой беспокоящуюся птицу.
— Пускай в нагон, уйдут!.. — волновался сокольничий.
Гуси с каждой минутой набирали скорость, поднимаясь все выше и выше.
— Гей‑гей, — крикнула императрица. Быстрым движением она ловко сняла клобучок с кречета и подбросила правую руку вверх, как бы давая ему направление полета.
— Гей‑гей, — закричали окружающие, словно подбадривая крылатого охотника.
Кречет, ослепленный на мгновение светом, прянул в сторону, но после нескольких взмахов острых крыльев был уже в воздухе и увидел цель!
— Гей‑гей, — кричали уже все. Но он и не нуждался в подбадривании. Опытный охотник, кречет, часто взмахивая крыльями и набирая скорость, понесся вслед за гусями. Тяжелые птицы успели уже за это время подняться и, построившись клином, найдя подходящее воздушное течение, быстро удалялись в сторону.
Анну также захватил азарт, и она кричала вместе со всеми, не спуская глаз со стаи.
— Неужели не догонит? — невольно вырвалось у нее.
— Ну что вы, ваше высокоблагородие, обязательно возьмет. Птица опытная, вона «ставка» какая, да и «верх» у него хорош…
Анна оглянулась. Рядом с ней, чуть приотстав, сидел на рыжем коне широкоплечий офицер охраны с румяным лицом и, запрокинув голову, следил за гонкой.
— Вы хорошо разбираетесь в том, что происходит? — спросила она молодого человека. — Много охотились?
— Да не то чтобы много, но случалось. У нас в степях кречетов нет, но с беркутами и ястребами я мальчишкой езживал…
— Ну, поскольку это было не так давно, вы, конечно, должны помнить, — уколола его фрейлина.
Он поклонился и, смутившись, ответил:
— Прошу вас меня извинить. Почему вы сердитесь?
Он натянул поводья и пропустил Анну вперед. А та вдруг пожалела о своей грубости. Хотела было оглянуться и, может быть, улыбкой загладить свою неловкость, но в этот момент общий вопль: «Догнал! Догнал!» — заставил ее сосредоточиться на охоте. Кречет уже выбрал жертву и отколол ее от клина. Вот он взмыл над ней и неуловимым движением ударил когтями. Жалобно загоготал раненый гусь, неряшливо размахивая широкими крыльями. Был момент, когда он как будто собрался с силами и устремился вслед за улетающей стаей. Но в тот же миг кречет снова нанес удар и, кувыркнувшись в воздухе, словно потеряв напряжение в обмякших крыльях, большая птица стала падать. И когда коснулась земли, кречет с победным криком пал на нее, заглушив предсмертный стон побежденного.
— Вперед, скорее к кречет! — закричала Екатерина, давая шпоры коню.
Все кинулись за ней, чья‑то лошадь в толчее задела боком Анну, заставив ее резко подать правое плечо вперед. «Господи, да я сейчас свалюсь», — подумала она. Увлеченный общим порывом, ее конь тоже рванулся вперед, и тут ей пригодились уроки в манеже: Аннета успела освободить правую ногу из верхней луки седла и сбросить стремя. Поводья она никогда не наматывала на руку, а вот подобрать левой рукой юбку, как учил ее берейтор манежа, она не успела и оказалась на земле в весьма пикантной позе.
Она бы наверняка расшиблась, хотя верный гентер сразу же остановился, почувствовав падение седока. Но чья‑то сильная рука поддержала ее за спину при падении. Выпутавшись из завернувшихся одежек, Анна встретилась взглядом с тем самым молодым офицером, которого перед тем беспричинно обидела.
— Вы? — она оглядела себя и покраснела. — Вы как раз вовремя.
Молодой человек убрал руку и деликатно отвернулся.
— Я боялся, что вы ушибетесь.
Она быстро поправила одежду.
—
— Я плохо говорю по‑французски… Но должен сказать, что, несмотря на падение, был восхищен вашим самообладанием и тем, как были выполнены все правила соскока. Если бы ваша лошадь после рывка вперед сразу же не остановилась, вам бы удалось спокойно спрыгнуть.
— Однако вы льстец…
— Да нет, я правду говорю, вы сами это знаете. Вы отличная наездница.
— После всего случившегося такой комплимент звучит двусмысленно, вы не находите?
Она уже полностью пришла в себя и готова была встать на ноги, чтобы сесть в седло и догнать ускакавшую кавалькаду.
— Я и не думал делать вам комплимента.
— Вы также не подумали и о том, чтобы помочь даме подняться с земли.
— О простите, простите ради бога!
Молодой человек подсунул Анне руку под спину и в мгновение ока поставил ее на ноги.
— О, да вы Геркулес!.. Как жаль, что я не Омфала…[68]
Конец фразы она произнесла почти про себя, но ее спаситель, видимо, что‑то разобрал. Она поймала его несколько удивленный взгляд, но промолчала и позволила помочь ей взобраться на лошадь. Упрочившись в седле, Анна ударила коня левым шенкелем, пуская его в галоп.
Когда они догнали свиту, охота уже закончилась, и все собирались в обратный путь. Анна подъехала к императрице.
— Извините, ваше величество, я оказалась плохой наездницей.
— Не стоит извиняться, мне сказали, что вы упадали с лошадь. Но вы не ушибались?
— Нет‑нет, все в порядке, меня поддержал офицер свиты.
— О, он должен быть сильный человек. Кто он?..
Анна сначала хотела представить императрице своего спасителя, но вдруг почувствовала, что не хочет этого делать. Это нежелание мелькнуло в ней настолько неожиданно, что она даже не успела разобраться в его причине. Ее губы и голос уже говорили что‑то, что диктовалось этим нежеланием, а вовсе не разумом.
— Не знаю даже… Все произошло так быстро, что я и не разглядела его как следует… Но по‑моему — ничего выдающегося,
— Но вы, надеюсь, его поблагодарили?
— Конечно, ваше величество, я даже хотела… — Она приподнялась на стремени, вглядываясь в группу сопровождающих офицеров. — Хотела взять на себя смелость представить его вам.
— И что же?.. — Екатерина внимательно смотрела на свою фрейлину.
