портреты и блестящие мраморные колонны, окружавшие ее, были знакомы Элоис, изменилась лишь обстановка.
Элоис успела заметить, что бальному залу вернули его великолепие. Люстра на потолке была начищена до блеска и украшена новыми свечами. С позолоченной мебели сняты пыльные чехлы, и открыто огромное пространство блестящего пола. Со стены убраны тяжелые драпировки, стены украшены живописными картинами, изображающими шаловливых нимф, смеющихся херувимов, цветы, солнце и весну.
Все корзины, ящики, сундуки были убраны за исключением одного. Последнего сундука, который принес Слейтер.
Казалось, чья-то рука сдавила грудную клетку, так трудно ей вдруг стало дышать. Неведомая сила толкала ее к этому сундуку. Ею овладело сильнейшее любопытство. Встав на колени, Элоис откинула крышку.
Внутри сундука лежали запыленные игрушки, корзиночки для ниток, книжка с картинками… Внезапно гомон голосов заполнил ее сознание.
– Иди сюда, Элоис.
Эти слова таинственным образом растаяли в темноте, и Элоис всхлипнула. Она поняла, что с ней разговаривает ее память. Память. Знакомые звуки исчезли из ее сознания так же внезапно, как и появились. Подняв голову, Элоис всмотрелась в темноту. Почему? Почему она не может ничего вспомнить? Что с ней случилось? За какие грехи ее разум воздвиг непроницаемую стену, отделив Элоис от ее детства?
Поставив свечу на пол, она вновь заглянула в сундук и потрогала пыльные вещи, лежавшие в нем. Эти предметы имели какое-то особое значение. Но какое?
Она готова была закрыть сундук, как вдруг яркое пламя свечи озарило что-то, завернутое в шелковый платок. Ей показалось, что она слышит какую-то знакомую мелодию. Она разверзла сверток. Кукла.
– Иди сюда, Элоис. Покажи нам свой подарок, а потом мы с тобой споем колыбельную твоей кукле. И все смогут увидеть, какой замечательной невестой тк будешь. Какой прекрасной матерью. Голос шептал где-то в комнате, рядом с нею. Он переворачивал ее душу.
– Спи, моя крошечка, спи.
Знакомое лицо предстало перед ее мысленным взором. Лицо, светящееся нежностью и безграничной материнской любовью.
– Ло-лилли, ло-лилли, ло, ли… праздник в честь ее дня рождения. Дюжина детей, гостей, сладости, музыка, суетящиеся слуги…
– Пусть все увидят, какой замечательной невестой ты будешь. Какой прекрасной матерью.
– В тот вечер она пела так чудесно, я никогда не слышал ничего подобного ни до, ни после.
Элоис обернулась и увидела, что позади нее стоит Слейтер. Бросив куклу, она вскочила на ноги и захлопнула крышку сундука.
Слейтер взял ее за локоть.
– Вы знали мою мать? – растерянно спросила она.
– Да.
– Откуда?
– Я был в тот вечер на празднике. Это был ваш день рождения. Помните?
Она кивнула.
– Вам исполнилось пять лет.
Она не стала спрашивать, как он угадал ее мысли. Она не хотела знать. Этот человек так глубоко проник в ее душу, что понимал все, не спрашивая ни о чем.
– Что вы хотите от меня? – прошептала она.
– Я хочу видеть вас счастливой.
– Если бы это была правда, вы бы выпустили меня отсюда.
Он смотрел на нее с жалостью.
– Вы не можете покинуть мой дом. Нас свела судьба. Мы должны довести эту игру до конца, хотите ли вы этого или нет.
– Я не понимаю, что вы имеете в виду.
Слейтер взглянул на нее с сочувствием. Элоис, должно быть, подняла его с постели, потому что волосы его были в беспорядке. Расстегнутая рубашка открывала волосатую грудь.
– Подумайте, Элоис. Что вы еще помните?
– Ей стало трудно дышать. Элоис попыталась вывернуться, когда он обнял ее за плечи.
– Нет! Отпустите меня. Я не понимаю, чего вы хотите.
– Подумайте, Элоис.
Слейтер стоял слишком близко от нее, и она не могла ни о чем думать. Он подавлял ее, лишал возможности принимать собственные решения. Ее охватила паника. Она чувствовала, что этот человек знает о ней даже то, что она пыталась изо всех сил скрыть.
Ее мозг пронзила мучительная боль еще более сильная, чем раньше. К горлу подступила тошнота. Жуткий страх сковал ноги.
