– Какого черта происходит? – возмутилась она. – Ты не сказал, что в этом месте все меняется согласно внутренним правилам.
– В прошлый раз тут ничего не менялось, – отбивался я. – Я был полностью экипирован по меркам нашего времени.
– Идиотизм какой-то! – возмущалась Соня. – И что дальше? На мне появится беленькое платьице?
– Фиг его знает, – дипломатично пожал я плечами. – Может быть и появится. Раньше, во всяком случае, ничего подобного не происходило.
Слушавший нашу перепалку Кристиан, копавшийся в мешке, который еще недавно был его рюкзаком, подошел к нам, хихикая и протягивая что-то маленькое. Для веселья был не самый приятный момент, но мы все же посмотрели, что он держал в руке. На ладони Кристиана была маленькая шкатулка, не больше спичечного коробка.
– Что это? – раздраженно спросила Соня.
– Не поверите, но это мой плеер, – рассмеялся Кристиан. – Вот смотрите.
Кристиан открыл крышечку. Внутри шкатулки закружилась тоненькая фигурка не то феи, не то эльфа, выполненная из блестящего красноватого металла, слишком яркого для золота. Из нутра шкатулки послышалась тоненькая пищащая мелодия. Мы с Соней недоуменно переглянулись.
– Это же Рамштайн? – недоверчиво произнесла Соня. Кристиан хихикнул и захлопнул крышечку.
– У меня в плеере стоял случайный выбор мелодии. Интересно, что будет дальше?
Он снова открыл крышку. Фея монотонно закрутилась под известный хит Милен Фармер. Звучание было паршивеньким. Что-то внутри шкатулки крутило крохотный валик, бьющий по миниатюрным колокольчикам. Мелодия от этого не выигрывала. Семь нот звучали тоскливо, впрочем, творчество французской дивы никогда не отличалось оптимизмом. Кристиан пожал плечами и захлопнул шкатулку. Надоедливый звон смолк.
– Интересно, как в этом исполнении звучит какой-нибудь ремикс, – поинтересовался я. – Там же сплошная умца-умца. Будут в один и тот же колокольчик бить?
– Не знаю, – улыбнулся Кристиан. – Только слушать это сил моих нет. Ни на Авалоне, ни на Сейвилле ничего подобного не происходило.
– Думаю, потому, что там никто не был так озабочен правилами, – философски заметил я, показывая глазами на хмурого Фрэя. – Не может быть в его мире подобных вещей, вот он и расстарался, чтобы и мы изменились.
– Если он это сделал сознательно, и если действия Императоров действительно привлекают Попрыгуна, он нас подставил, – недовольно сказала Соня. Я невольно поежился.
– Давайте убираться отсюда. Скоро вечер. Лично я предпочту коротать время в пещерах Мории, чем на открытом месте. Мало ли кто сюда может заявиться.
– Далеко ли до входа? – спросил подошедший Борегар. Собиравший свои вещи Гимли, зыркнул на меня недобрым взглядом и вмешался в разговор.
– Ворота разрушены. Их разломала тварь мертвого озера. Однако сквозь Морийскую стену есть еще один проход. Он открылся после обвала. Именно так к нам попадают всякие проходимцы. Но он расположен чуть дальше. Нужно будет пройти по ущелью и там, в одной из пещер есть узкий проход к тоннелям Мории.
– Да, я попадал туда именно так, – подтвердил я, стараясь не обращать внимания на колкости Гимли. – Хотя, конечно, через ворота было бы удобнее… Почему же гномы не восстановили их?
– Потому что не хватает умельцев, – грубо ответил Гимли. – И не твоего ума это дело. Таких как ты даже пароль не остановит…
– Ну, разумеется, – фыркнул я вполголоса, повернувшись к Соне и Кристиану. – пароль то придумал Толкиен, а тут все должно быть по его правилам. Любой, кто читал книжку, без труда назовет пароль и войдет в Морию званным гостем.
– На лошади по ущелью не пройти, – заметил Кевин. – Да и в пещерах коню делать нечего. Надо его оставить тут. Надеюсь, он найдет дорогу домой?
– Старина Билл вернется в «Гарцующий пони», – с сожалением протянул Оддо и сунул лошади горбушку хлеба, кою тот с удовольствием сжевал. – Он опытный путешественник, любого волколака обгонит…
Голос Оддо задрожал. Мне же происходящее напомнило дешевую мелодраму. Соня тоже чуть слышно фыркнула, но высказываться не стала и, подхвати свой рюкзак, пошла вдоль русла реки следом за тронувшимися в путь Гимли и Фрэем. Родомир, догнавший Соню, забрал у нее багаж, на что она ответила милостивой улыбкой. Видевший это Кристиан хитро усмехнулся и подмигнул мне. Я не отреагировал и пошел следом.
До замурованных обвалом ворот Мории действительно было недалеко, однако путь в них был закрыт. Следовало перейти вброд мертвое озеро и выйти к ущелью, до которого было довольно далеко. В горах темнело быстро, а мы потеряли кучу времени, врачуя раны. Поминутно оглядываясь на уже коснувшееся кончиков гор солнце, я с неудовольствием понял, что нам снова предстоит переночевать неизвестно где.
Тухлые воды мертвого озера были неподвижны. Памятуя, кто скрывается в этой мутной жиже, я опасливо шагнул в воду, растопырив когти на правой руке. На левой когти так и не выросли до нужных размеров. Они удлинились всего на пару сантиметров и были бесполезно мягкими. Мне требовалось много кальция, но здесь взять его было негде. Да и рука, как бы я ни крепился, в норму не пришла даже после усилий Фрэя. Впрочем, он по моему скромному мнению, не очень то и старался. Гимли шагнул в воду следом за мной, обнажив секиру. Родомир хотел было взять на руки еще и Соню, однако ему пришлось ограничиться ее вещами. Перехватив моя взгляд, Соня мгновенно вооружилась саблей весьма впечатляющих размеров. Придавленный тяжестью пожиток Родомир сопел и осторожно шел по воде, как ледокол. Последним шел Кевин, давно снявший свои темные очки. В сгущающемся сумраке его глаза светились огнями преисподней. Я с дрожью отметил, что он снова начинает преображаться и, как мне показалось, делает это уже не столь осознанно. В темноте ему явно было комфортнее. Оддо и Борегар нервно озирались по сторонам. Борегар брезгливо передвигал ногами в темной воде, словно кот, волею судьбы форсирующий лужу. Даже его псы выглядели подавленными и в воду лезли с неохотой. Мы старались передвигаться как можно тише, вслушиваясь во тьму.
Где-то позади, довольно близко послышалось конское ржание. Оддо невольно дернулся в этом направлении, с шумом подняв волну.
– Это малыш Билл! – воскликнул он. Однако не успел он закончить, как к одному голосу лошади присоединились еще несколько. Ржание коней было неестественным. В нем слышалась истерическая злоба, не присущая здоровым животным.
– Это не малыш Билл, – прошипел Родомир. – Это кони назгулов! Они преследуют нас! Ходу, ходу!
Подавая нам пример, Родомир с шумом кинулся вперед, подняв кучу брызг. Однако, стоило ему сделать всего несколько шагов, как он за это поплатился.
Черное нечто, напоминающее краба, но с более длинными клешнями-пальцами вылетело из воды с кошачьей ловкостью и вцепилось Родомиру в лицо, одновременно обвивая ему шею длинным хвостом, заканчивающимся плоским рыбьим плавником. Не ожидавший удара Родомир, увлекаемый тяжестью барахла, навзничь рухнул в воду. Мутные воды вскипели. К нам потянулись длинные дорожки волн, то и дело оскаливающиеся маленькими лягушачьими глазами, тут же скрывающимися под водой. Родомир отчаянно бил руками по воде, не в силах подняться. Фрэй и Гимли бросились на помощь. Борегар не оборачиваясь, бежал по воде к берегу. За ним неслись его псы. Оддо, трясущийся как основный лист, спиной вперед шел к берегу, выставив перед собой казавшийся игрушечным меч. Соня, увидев, что я вооружен лишь наполовину, сунула мне невесть откуда взявшийся нож. Через мгновение, сабля в ее руках растворилась в воздухе, уступив место привычным винторезам. Кристиан медленно отходил к берегу, причем он шел по песчаному дну. Вода перед ним расступалась, как перед библейским персонажем, имени которого я в эту минуту не мог припомнить. Оскаленная пасть Кевина на миг мелькнула в брызгах воды, поднимаемых Родомиром.
Императору и гному, наконец, удалось вырвать из пучины Родомира, к лицу которого жирной пиявкой приклеилось невиданное чудовище. Они волоком потащили его к берегу. В этот самый момент из воды выпрыгнули еще три черных сгустка. Растопырив свои клешни, двое вцепилось в ноги Гимли, один попал на
