— Прямо как вокруг нашей казармы, — прошептал Вернер.
В 21.44 достигли цели. Перед нами высилась ограда с надписью: «Армия США». И что-то еще было написано на щите. Видимо, здесь находился склад.
— Не сбились ли с маршрута? — спросил я Вернера. — Чепуха какая-то. Может, компас врет?
— 21.45. Что будем делать?
В этот момент мы увидели часового.
— Смываемся! — прошипел я Вернеру. — Чего доброго, еще арестуют.
— Не пори горячку! А если это наш связной?
— Связной? В форме? Часовой?
— Что особенного? Мы тоже в форме. Давай попробуем еще раз, как на лугу, — предложил Вернер. — Мы, мол, здесь по служебным делам. А там посмотрим.
Вернер уверенно направился к часовому, я за ним, но в ногах моих была легкая дрожь. Вот и влипли.
Вернер вдруг захохотал:
— Иди сюда, Петер! Мы вышли в самую точку. Это один из нашей пятерки. Есть и новый приказ.
Связной передал Вернеру карту.
— Дай взглянуть. Что на сей раз нам надлежит сделать?
— Финишная прямая. Мы должны выйти к какой-то ограде, опять что-то там найти и принести к нашему «опелю».
Карта была настолько подробной, что мы без труда нашли это «что-то», напоминающее гробик или корытце с приколоченной крышкой. Предмет наших поисков был спрятан под стволом упавшего дерева. Тяжелый груз, черт побери! К счастью, мы оказались поблизости от «опеля», так как шли по кольцеобразному маршруту. Мы уложились в два часа и не скрывали удовлетворения, когда, все в поту, прислонили проклятое корытце к колесу машины.
— Ну как? — встретил нас Йорг. — Нелегко было?
— Работа, прямо скажем, мужская. А что в корытце?
— Наверное, ты не отказался бы, чтобы тебя вдруг с головы до ног обдали брызги шампанского? — В голосе Йорга звучали интригующие нотки.
— Тогда за чем дело стало? Сорвем крышку, и пусть льется шипучка! — воодушевился я.
— Нет, — ответил Йорг. — Потерпим до командного пункта.
— Вот прохиндей! — со злостью бросил Вернер.
Когда мы прибыли на командный пункт, а он располагался в обветшалом доме, стоявшем в стороне от дороги, Вернер и я хотели втащить корытце в дом, но Йорг снова воспротивился:
— Оставьте! И без того намучились. Другие сделают. На верхнем этаже душевая. Приведите себя в порядок. Не собираетесь же вы пить благородное шампанское в таком замызганном виде!
Мы бросились под струи воды, но даже сквозь их шум до нас доносилось из соседнего помещения какое-то постукивание, словно кто-то ударял отрезком железной трубы по батарее. Потом последовал залп вылетающих из бутылок пробок. Дождались!
Когда мы вошли, из динамика проигрывателя неслось: «Германия, Германия превыше всего…» Человек десять в военной форме, высоко подняв стаканы с вином, горланили во всю мочь. Кто-то подал нам стаканы, кто-то налил шампанского.
«…От Мааса до Мемеля, от Эча до Бельта — Германия, Германия превыше всего, превыше всего в мире!»
— За здоровье всех присутствующих! — предложил с последним звуком песня какой-то лейтенант. Был ли он на самом деле лейтенантом? Ведь и у Вернера, и у меня были такие же знаки различия.
Но ведь это… Провозгласивший здравицу повернулся, и передо мной предстал сам лейтенант Винтерфельд. Собственной персоной. Вот так встреча! Винтерфельд поднял свой бокал и начал тост в нашу честь:
— Я приветствую новых боевых друзей из рядов бундесвера, нашедших к нам дорогу. Камерадов, которые ныне проходят срочную службу. Камерадов, насытившихся по самое горло бестолковщиной и теперь готовых идти к цели, исполненной глубокого смысла. Я приветствую мужественных борцов и соотечественников Вернера Шнайдера и Петера Крайеса от имени членов восточной группы «Вупперталь» Ассоциации национальных солдат!.. Друзья, — продолжал он, — жизнь — это борьба. А наша жизнь — это борьба за окончательную реабилитацию германского солдата, против осквернения немецкой чести, против увековечивания раскола Германии. Друзья, тот, кто отрицает подвиги и страдания старшего поколения, прошедшего через окопы, или тем более презирает это поколение, тот берет на душу грех перед памятью павших, оскверняет человеческое достоинство оставшихся в живых и лишает молодых солдат бундесвера убежденности в их предназначении. А посему — покончим с клеветой на солдата Германии! Мы требуем: «Свободу Рудольфу Гвесу!»
Винтерфельд закончил свою речь. У меня перед глазами плыл туман. Пока остальные пили за наше здоровье, я осторожно огляделся. На стене висел плакат с надписью: «Военный заем поможет нам победить!» На нем был нарисован солдат времен первой мировой войны. Над дверью был прибит щит со словами: «Здесь приветствуют друг друга настоящим немецким приветствием». Висел плакат со свастикой и призывом: «Голосуйте за Гитлера, не ошибетесь!» Справа от меня красовалось объявление Германского народного союза, извещавшее о том, что на устраиваемом вечере выступил Рудель. Рудель? Это имя мне ничего не говорило. В серванте слева была целая выставка орденов и медалей со свастикой, знаки СС.
Чем больше деталей я видел, тем сильнее меня охватывало волнение. Вот так Йорг: все началось с игр на местности, а закончилось приемом у нацистов! Но, быть может, они вовсе не нацисты? Просто безобидный солдатский кружок, который в очередной раз провел свои игры на местности, и теперь его члены дурачатся, произнося длинные тосты? Чудаковатые ребята. Нечего переживать. Я почти убедил себя в незначительности происходящего, но на глаза попалось корытце со склада американской армии. Разве оно могло быть таким тяжелым, если бы в нем были бутылки с шампанским? А что в нем было? Я решительно подошел к Йоргу, дернул его за рукав кителя и процедил ему в самое ухо:
— Пойдем в душевую, надо поговорить.
Йорг с готовностью согласился.
— Нравится тебе здесь? — первым спросил он.
— Как сказать. Слишком много пустой болтовни. Игра на местности — вот это да! Йорг, между нами только — в корытце действительно было шампанское? Только честно.
Йорг улыбнулся:
— Уж если тебя так разжигает любопытство, то нет, не шампанское.
— А что же?
— Двадцать винтовок, десять пистолетов и несколько шашек ВВ. Армия США любезно предоставила их в наше распоряжение на некоторое время.
Меня прошиб пот.
— Что? Предоставила на некоторое время?
— Она, правда, об этом не знает, но получит все в целости и сохранности, — засмеялся Йорг. — Только в несколько измененном виде.
Я был потрясен: вот в какую историю втянул меня Йорг! Кто мне поверит, если придется доказывать, что я ничего не знал? Какой же я идиот!
— Слушай, ты, нацистская свинья! — понесло меня. — Я не хочу участвовать в подобных затеях. Я ухожу!
— Момент! Во-первых, мы не нацисты, — оскалил зубы Йорг, — а социалисты немарксистского толка. Во-вторых, тебя никто не принуждал, ты сам так решил. Обо всем этом ты узнал из книг, которые я тебе предлагал. И они тебе понравились. В-третьих, наконец, ты никуда не уйдешь, ибо участвовал в краже оружия. По крайней мере, суд — если дойти до суда — вынесет, именно такое определение. А ты ведь хочешь продолжить встречи с Петрой, не так ли? Вот подлец! Что же делать?
— Послушай, — с нотками примирения в голосе продолжал Йорг, — если наши акции с оружием представляются тебе архиопасными, я мог бы предложить тебе нечто другое. Но все строго между нами. Так
