Кри это тоже новость. И вообще, ну её! Мало ли, что ОНА обо мне не знает?»
Тем временем Дженни пришла в себя и предложила господину Титиру зачитать написанное вслух — для исправления возможных ошибок (и, как тут же предположил один из её критически настроенных слушателей, — чтоб заработать лишний комплимент).
— Ну как? Выдержим ещё и это? — спросил Титир. — Нет, я могу напоить вас волшебным кофе вместо обычного, и всю вашу усталость как рукой снимет. Но мы с Франадемом хотим, чтоб ваши достижения были действительно вашими. Итак?
— Мы слушаем, Дженни, — с достоинством молвила Кри, устраиваясь в кресле поудобней. Аксель невольно улыбнулся ей и кивнул:
— Валяй.
Дженни звучно откашлялась и прочла:
«Франадем (он же Меданарф) заманил меня на Сан Антонио с помощью трёпа про двух королев. Зачем — неизвестно. А я, как последняя дура, заманила туда всех остальных. Франадем сделал нам предложение, которого мы не сможем отклонить, и подослал Плоского Библиотекаря (он же таксист Луперсио)»…
— Стоп, дорогая! — прервал её последний, нахмурясь. — Во-первых, я вовсе не Луперсио — ещё не хватало! А во-вторых, если не ошибаюсь, сотрудничество с Вселенной Хас было для вас исключительно добровольным…
— Не обращайте внимания, — посоветовал Аксель. — Она выпендривается…Просто есть такой гангстерский роман «Крёстный отец», который Дженни вечно цитирует. И там, когда бандиты хотят убить кого-нибудь, то говорят: мы, мол, сделаем ему предложение, которого он не сможет отклонить.
— Да, знаю, — кивнул Титир. — Хорошо, будем считать это шуткой.
— Вы читали Марио Пьюзо? — немного сконфуженно сказала Дженни. — Тогда вы сразу могли понять, что я шучу…
— Я такое не читаю.
— А…откуда же вы знаете это выражение?
— Дженни, отстань! — шикнул Аксель.
— Я прочитал этот роман в ту секунду, когда Аксель назвал его, — объяснил Титир. — Точнее, для этого мне нужно гораздо меньше времени: за секунду я могу прочитать много тысяч романов. Здесь, на стеллажах, — махнул он рукой, — есть все книги, которые когда-либо издавало ваше человечество. Зал пополняется и сейчас, пока мы говорим, и его ещё не скоро придётся сворачивать…Но продолжим.
— Знаешь что, начни-ка сначала, — попросила Кри. И Дженни, уже без прежней охоты, приступила вновь:
«Франадем (он же Меданарф) заманил меня на Сан Антонио с помощью трёпа про двух королев. Зачем — неизвестно. А я, как последняя дура, заманила туда всех остальных. Франадем сделал нам предложение, которого мы не сможем отклонить, и подослал Плоского Библиотекаря… выдающего себя за таксиста Луперсио». (Тут она покосилась на Титира. Последний кивнул). «Штрой ко всему этому отношения явно не имеет. Наоборот, он хочет выжить нас с острова, и подослал духа Кья. Ещё пришли Смерть со Смертёнком — то ли по поручению Штроя, то ли сами. Кья уронил на Лжелуперсио сосну (зачем — неизвестно) и, может быть, зарезал его в лесу красивым кинжалом…»
— Зачем — неизвестно! — хором подсказали Аксель и Кри.
— Вас покормить? — вскинулась Дженни. — Надеюсь, это уже будет обычная бумага!
— Вне всякого сомнения, — заверил Титир. Тогда Дженни молча протянула всем присутствующим, включая и его, по листку бумаги, и все покорно её сжевали с кислыми минами: это был и впрямь большой контраст с пирожными. Зато докладчица продолжала без помех:
«Наверное, Кья не понравилось, что Аксель и Кри виделись с Франадемом, вот он и режет ночью привидения, чтоб мы боялись. А Смерть и Смертёнок благодаря Акселю и „космическому тралу“ Франадема переходят на нашу сторону». (Титир поднял брови, но смолчал, Аксель же почувствовал приятное волнение, что его заслуги не укрылись от Дженни). «Но больше Смерти не появляются, только говорят про крест. Какой — неизвестно, но Штрой не хочет, чтоб мы его нашли. Вместо Смертей прилетел мутант и унёс нас в Подземный Мир к Плоскому Библиотекарю (см. выше). И в небе, и в земле сокрыто, и т. д. Про Кья нам не скажут, а Белую Маску искать самим, имея полный трёхдневный пансион и информационную поддержку». Ну как? — подняла она голову.
— Неплохо, — сказал Титир.
— Круто! — сказал Аксель.
А Кри ничего не сказала, но на лице у неё было написано: «Могла бы и про лучшую подругу написать что-нибудь. Вот и бери таких с собой…».
— срифмовал Титир, заставив Дженни смутиться от таких похвал. — Как видите, и меня порой посещают музы…убеждаясь при этом, что не туда попали. Ну-с, всем спокойной ночи!
ГЛАВА ХII. РОДИТЕЛЬСКИЕ ПРОКЛЯТИЯ
«Спокойная ночь», как уже не раз говорилось на страницах этой истории — понятие относительное. С одной стороны, Акселя водворили в уютную, чистенькую комнатку, к которой примыкали ванная и туалет. Всё это было развёрнуто в двух шагах от чёрного стола прямо «из ничего», — так же, как домик Дженни и Кри. (Обе единодушно отказались от отдельных апартаментов). Телевизора с «фирменным знаком» в виде серебряной рогатой морды Аксель у себя не обнаружил (да по нему и не скучал), зато увидел вполне земной компьютер, и впридачу — изрядное количество компьютерных игр. Видно, господин Титир заботился о репутации Третьего Яруса не меньше, чем Аделита Монтьель Санчес де Мирамар — о рекламе своего заведения. Правда, было немножко непривычно, что в комнате нет окна, но на всё остальное жаловаться не приходилось.
С другой стороны, если тебя доставила в эту тихую обитель помесь бабочки с динозавром, затем ты выпил кофе с помесью духа, книги и человека в говорящем, полузатопленном хранилище… и ещё узнал на сон грядущий, что за тобой охотится другой, официально растерзанный дух с именем, напоминающим крик хищной птицы — вряд ли тебе стоит ждать сладких грёз. «Если мне вместо этого Кья приснится чумная крыса величиной с книжный стеллаж, то я ещё очень везучий мальчик», — сказал себе Аксель, ворочаясь в мягкой постели. К счастью, ему не привиделся ни тот, ни другая, и, после того, как он, закрыв глаза, прошептал: «Спокойной ночи, Пепа», — сон его был освежающим и крепким. Может, помогло прощанье на ночь, а может, не обошлось и без заклинаний Плоского Библиотекаря…
Аксель проснулся за несколько минут до того, как старенький будильник — копия будильничка, что поднимал его по утрам в Недерлинге, — должен был возвестить восемь утра. Секунду он вглядывался в то, что нависло над его постелью, затем резко сел. И сейчас же мальчик на потолке — в такой же ночной пижаме, с таким же встревоженным лицом и такой же взлохмаченный, как он, — сел под своим одеялом в перевёрнутой вверх полом спальне. Аксель решил было, что потолок над ним — зеркальный, и что, ложась спать, он этого попросту не заметил, но, приглядевшись, увидел: контуры его двойника словно бы размыты, всё «зеркало» над головой наполнено голубым туманом, и позади другого, «потолочного» Акселя сверкают и плавают большая, полная луна и звёзды, как рыбы в аквариуме. Вдруг очертания луны задрожали и смазались — словно яичный желток на синей сковородке, и звёздочки закружились подле неё комариным
