Секрет

этом будет по-прежнему выглядеть как топ-модель из тех, что снимаются для обложки журналов вроде «Вог». А я, скорее всего, даже на собственную свадьбу явлюсь разодетая в джинсы и ботинки на грубой подошве, да еще в разных носках.

Наконец я встала, разогнулась и смогла по­вернуться к ней. Улыбнувшись Рэчел, я покру­тилась перед ней, давая возможность как сле­дует разглядеть мой потрясающий наряд.

— Нравится? Это из коллекции Ральфа Лорена. Небось завидно, а?

Она покачала головой.

— Как-нибудь, когда у меня окончательно лопнет терпение, я просто сшибу тебя с ног, затолкаю в огромный чемодан, отвезу на буль­вар и заставлю купить приличную одежду. Мо­жешь оставить эти свои ботинки, раз уж они тебе так нравятся, но все остальные тряпки мы тебе купим!

— Ты ведь шутишь, верно? — нервно спроси­ла я. Так, на всякий случай. Имея дело с Рэчел, ни в чем нельзя быть уверенным.

В ответ она улыбнулась потрясающей голливудской улыбкой, продемонстрировав все свои тридцать два белоснежных зуба.

Тут я услышала, как кто-то, подъехав на ве­лосипеде, бросил его на землю возле амбара. И сразу после этого услышала мальчишеские голоса. Судя по всему, они спорили.

— Бэтмен может побить Спайдермена?! И ты хочешь, чтобы я принял все это всерьез? Даты, никак, спятил, ей-богу! Ну, Джейк, ты даешь. А я еще думал, что знаю тебя как облупленно­го! Ладно, не обижайся, старик, но у тебя кры­ша, ей-ей, на одном гвозде! Да Спайдермен раз­делается с Бэтменом одной левой!

Ну, конечно, Марко. И спорит совершенно серьезно, как умеет только он один.

— Скажу тебе только два слова — нательная броня. Паутина твоего Спайдермена не сможет прилипнуть к броне Бэтмена, вот и все. Гомер, старина, тебе туда нельзя. Подожди меня здесь, ладно?

А вот это уже Джейк. И его пес, Гомер. Ему строго-настрого запрещается заходить в амбар. Ведь он всего-навсего собака, а значит, искрен­не верит в то, что все эти мелкие зверушки в клетках предназначены исключительно для его забавы.

Джейк и Марко вошли внутрь через маленькую боковую дверь. Джейк, само собой разуме­ется, как всегда, шел впереди. Если у нас, аниморфов, и должен быть предводитель, то на эту роль, бесспорно, лучше всех подходит именно Джейк. Он очень высокий и очень сильный, как физически, так и духовно. И он очень кра­сивый… тоже в обоих смыслах. То есть… ну, вы понимаете, что я хочу сказать? В общем, Джейк на редкость славный.

За последнее время Джейку пришлось здо­рово повзрослеть. Странная штука, и, думаю, вы со мной согласитесь, — ведь он еще подрос­ток, а на плечи ему легла страшная ответствен­ность, которая не по плечу и иному генералу. В общем, нам всем теперь приходится неслад­ко, и этот же груз давит и на нас. Но когда при­ходится сражаться, именно Джейк, и никто иной, чаще всего берет на себя ответствен­ность. А это нелегко, особенно если учесть, что кому-нибудь из его друзей ошибка может сто­ить жизни.

При мысли о том, что он по-прежнему мо­жет находить удовольствие в подобных детских перепалках с Марко, я невольно улыбнулась. Честно говоря, я поймала себя на том, что по­рой очень волнуюсь за Джейка.

Джейк и я… в общем… ну, вы понимаете? Мы нравимся друг другу. Очень нравимся…

Марко следовал за Джейком по пятам. Он намного ниже, с длинными, почти до плеч, тем­ными волосами; смеющимися черными глаза­ми и вечно шутит.

Наверное, Марко уверен, что мир — всего лишь сцена, на которой каждому положено сыграть свою комическую роль. Сам он спосо­бен шутить, даже корчась от боли и истекая кровью. Правда, бывают минуты, когда его тем­ные глаза становятся серьезными и в них вдруг загорается опасный огонек.

— Кэсси, — окликнул меня Марко, — ты, как всегда, выглядишь просто обворожительно! А идея использовать навоз в качестве фона сама по себе потрясающа! Ах, я в восторге! — заметив Рэчел, он дурашливо вздрогнул и ша­рахнулся в сторону. — Боже, каждый раз, когда я тебя вижу, ты становишься все выше. Прекра­ти это, слышишь? Прекрати расти!

Рэчел покровительственно похлопала Мар­ко по макушке:

— Не волнуйся, малыш. Я ведь люблю тебя не за то, что ты такой коротышка. Для меня ты — это ты, вот и все.

Марко схватился рукой за грудь, скорчил гримасу и жалобно застонал:

— О-о-о-о-о-о-о, горе мне, горе! Зена безжа­лостной рукой всадила мне в сердце копье!

— Привет, Джейк, — кивнула я, не обращая на них ни малейшего внимания. Марко с Рэчел вечно цапались между собой.

— Привет, Кэсси, — ответил он, послав мне одну из своих редких, неспешных улыбок. — Эй, я тут слышал очень странную историю. Двое парней из нашей школы клянутся и божатся, что на них напали две сумасшедшие крысы.

— Правда? А я и не слышала, — пробормота­ла я, стараясь сделать невозмутимое лицо и удержаться от того дурацкого присвиста, ко­торый почему-то всегда вырывается у меня, ког­да я пытаюсь соврать.

Джейк вздернул кверху одну бровь и выра­зительно глянул в мою сторону, так что при­шлось срочно заняться чисткой клеток.

— Ну, и для чего мы сегодня здесь? — спроси­ла Рэчел напрямик.

Джейк пожал плечами.

— Тобиас попросил, чтобы я собрал вас всех сегодня. Сказал, что у них с Аксом есть какая-то любопытная информация.

Не успел он договорить, как за дверью по­слышалось громкое хлопанье крыльев. И в уз­кое отверстие под самым потолком влетел ка­нюк. Резко повернувшись, он разом сбросил скорость, а потом, вытянув вперед ноги с рас­топыренными острыми когтями, бесшумно опустился на деревянную балку.

Это был настоящий краснохвостый канюк — темно-коричневые перья покрывали его спи­ну, на боках и груди переходя в более светлые, цвета яркой бронзы. Назвали эту птицу краснохвостым канюком из-за хвостового опере­ния ржаво-красного цвета.

Склонив на бок голову, он внимательно раз­глядывал нас круглыми, золотисто-карими гла­зами.

— Привет, — обратился он к нам, и его без­звучный голос, как обычно, прозвучал у каж­дого из нас в голове.

— Привет, Тобиас, — отозвалась я. Тобиас — пятый член нашей компании, я имею в виду, если считать людей. Хотя, соб­ственно говоря, он сейчас как бы уже не совсем человек. Видите ли, если аниморф по каким-то причинам задержится в личине животного больше двух часов, то он останется в ней на­ всегда.

Однако умом и сердцем Тобиас все равно человек. Во всяком случае, в основном. Но че­ловеческое сердце обречено навеки оставать­ся в теле краснохвостого канюка. И живет он тоже как самый настоящий канюк.

— Привет, Тобиас, — кивнула Рэчел. — А я ждала тебя прошлым вечером.

Тобиас иногда отваживается прилетать к Рэчел. Пробравшись в ее спальню на втором этаже, он смотрит телевизор или читает. То есть делает то, что делал раньше и чего он ли­шен теперь. То, что умеет каждый человек.

— Хм… да… в общем-то, я так и собирался, — пробурчал он. — Но потом Акс рассказал одну вещь…

Акс — это Аксимили-Эсгаррут-Истхил, шес­той член нашей компании. В отличие от бед­няги Тобиаса, он вообще не человек. Акс — на­стоящий андалит.

— А сам-то он собирается прийти? — спро­сил Джейк.

— Нет. Сказал, что ему лучше приглядывать за тем, что там происходит. Причем сразу четырьмя глазами.

— За чем приглядывать? — начиная терять терпение, поинтересовался Марко.

Тобиас уселся немного пониже, чтобы мы лучше его слышали. На этот раз он устроился на двери дощатой перегородки и окинул вни­мательным взглядом стоявшие внизу клетки и их обитателей. В настоящий момент, кроме енота, с которым я возилась, у нас жили лиса, два волка, одному Богу известно, сколько летучих мышей, совершенно очаровательный ди­кобраз, парочка зайцев, олень, которого силь­но