Танец на лезвии бритвы

— Ой, извините, пожалуйста…

— А, старый знакомец!

— Не понял?

— Значит, богатым буду. Приходили на сеанс? Не ко мне ли?

— К магу…

— К Астро? Отличный специалист — парапсихолог, в М-ский треугольник ездил.

— Ясно, — сердито сказал я, — Вы сами то кто будете?

— Не вспомнил? А беса?

— Вы?!

— К вашим услугам.

— Э… Даже не знаю…

— Любите путешествовать?

— Да нет, — я с полминуты ещё колебался — всё-таки малознакомый человек. Глаза мага излучали искреннее внимание, казалось из них истекали некие флюиды, размывающие постепенно корку недоверия.

— Тут такое дело… — я снизил голос до шёпота, — вы про спиритизм слышали?

Маг кивнул.

— Сколько будет стоить вызов духа?

— Ну, это зависит от многих факторов. Что за дух, цели вызова, положения звёзд, планет…

Я разочарованно вздохнул.

— Есть, правда ещё способ — самому навестить духа, но он довольно трудный и, скажу откровенно, небезопасный для психики.

— Ну, психика у нас здоровая.

Маг рассмеялся.

— У всех здоровая психика — вот только психушки полные.

— Это мир больной стал, вот люди и бегут — там хоть какое то внимание и обеспечение.

— 'Они везде — поражённые золотом, наркотиками, люди раздробленные в песок…'

— Кто это?

— Так. Один знакомый. Так что вы решили?

— Меня Александр зовут, друга — Василий.

— Меня зовут Виктор. Вот вам моя визитка. Созреете — позвоните. А сейчас распрощаемся. Звонить лучше всего вечером.

Я спустился вниз. На полу плескалось маленькое прямоугольное озерцо. Машинально наклонился к нему.

— Откуда здесь взяться воде?

Пальцы коснулись пыли. Я поднял глаза. Словно звёздочка пробивалась сквозь щель между створками.

— Ах, вон оно что! — я облегчённо рассмеялся, — Солнце.

И шагнул прямо в озерцо.

Дома я занялся уже привычным делом.

Задулись и лабали до полчетвёртого ночи. Жильцы, не оценив наш самоотверженный труд, вызвали ментов. Те приехали, навели шороху. Взяли чирик штрафу и умотали.

Позвонил Иоланте — голос какой то непонятный — толи на клюв берёт, толи не женственный.

Состояние — хочется упасть и лежать, лежать.

Если мысли крепкие то останутся, а если первые попавшиеся то и не жалко.

'Мысли не исходят из сердца, а созревают в нём'. Брат Мапутра.

…жаль Барсика…

Мир несправедлив — ибо какая карма была у этого безгрешного существа.

'Думать, что ты всё можешь сделать и сделать все, что ты можешь, — совершенно разное'. Брат Мапутра.

Так всё хорошо, что невольно подумаешь — надолго ли.

Секс есть средство выражения любви.

'Не нравится среда обитания — смени её'. Брат Мапутра.

'Маска на столе вечности. Сколько их? А сколько я уже поносил? А сколько ещё придется примерить? Великая тайна сие есть'. Подражание Б.М.

Дата из тех, что зарубкой на памяти.

Жизнь не люблю, а живу.

Хотелось бы поймать эту сущность, которая навевает мне мысли о сладости самоубийства и раскрутить хорошенько за хвост.

Критика — это тёплый ветер, ерошащий перья, а злопыхательство — студёный.

Ни пуха, ни пера — поэт после критики.

— Хм, пора спать, а то будет — Петька и мозгоклюй, — Александр Шмелёв у Кузьмича.

Глава 2. Спирит-сеанс

Виктор жил в Старой Риге. Довольно приличная квартира. Когда разбогатею куплю такую же. Я нажал клавишу домофона.

— Кто?

— Это Александр.

Щёлкнул замок. Дверь приоткрылась.

— Магия магией, а техникой не брезгует… — пробурчал Вася.

— Когда папуасы первый раз увидели часы, они подумали что там кто-то внутри. Сидели и ждали пока обед вылезет.

Мы поднялись по лестнице, и я постучал в искомый номер.

— Не заперто! — донёсся голос хозяина.

В прихожей мы разулись. Виктор указал на тапочки, стоящие под зеркалом. Мы обменялись крепким рукопожатием и, сопровождаемые хозяином, прошли в комнату.

В воздухе плавали разноцветные дымки — каждый со своим ароматом, в столешнице черного дерева отражался старинный бронзовый подсвечник с алыми свечами. Меблировка состояла из дивана, обтянутого черной кожей и таких же кресел. На диване сидела некая молодая особа — жгучая брюнетка, с весьма неплохими формами. Её тёмно-вишнёвое облегающее макси прекрасно сочеталось с матовой обивкой. Мужчину в кресле я сначала не заметил. Возникло ощущение, что он возник буквально ни откуда — как чёртик из табакерки.

Одет он был во всё чёрное. И, судя по покрою, весьма дорогое. С левого запястья небрежно свисала изящная золотая цепочка, в виде перевитых в страсти змей. Он был тщательно выбрит и пах голубыми лагунами и долларами. Его можно было даже назвать красавцем. Но мне он не понравился. Не оттого что голова его была тщательно выбрита — за время работы в газете я навиделся и бандитов и крутых. Не из-за манер — как раз манерничаньем он не занимался. Не понравился и всё.

— Господа, давайте я вас представлю. Александр, Василий, правильно?

— Ага! — Вася, наконец, перестал поедать глазами даму.

— Ирина, — головка девушки на диване изящно наклонилась.

— Ромуальд. — кресло нехотя скрипнуло.

— Ну вот. Теперь вы представлены. Ирина и Ромуальд нужны для совершенного круга. До полуночи