— Это зеркало.
— Ишь ты. И Рай у домовых есть?
— Для домового Рай — Семигорье… Или жить в деревне!
— А почему не в городе?
— А что в городе — суета, беготня. Всё забито мыслями. Время спрессовано — то бежит, то ползёт. Нормальные мутировали, превратились мал помалу в хрен знает что!
И тут как раз и показалась некая сущность — невысокого роста, подвижная как ртуть — черты лица всё время менялись, руки длинные, обильно заросшие чёрным волосом — он рос даже на ладонях. Увидев нас она остановилась.
— Рукоблуд пожаловал… — буркнул Шныга — Посмотри, Хозяин, как можно опуститься — из приличной семьи, какие предки! А всё из-за халявы!
— Каждый пристраивается, как может…
— Но не куда попало!
— Раз вошёл в воду не жалуйся на сырость.
— Не можешь пить не суйся в воду!
— Тебя не спросили куда!
Спор разгорелся не на шутку.
'Недолго и до драки! — подумал я, — Брэк!
Спорщики потухли.
— А теперь познакомимся.
Мы представились, и я узнал всю историю. Если коротко — домовому необходим дом. И наш Рукоблуд, тогда его ещё так не называли, не исключение. И вот он сменил много хозяев и так и не остановился ни у кого. А потом попал в бардак. И вот там из домового превратился в карлика Рукоблуда. Как и Шныга он тоже ел эманации, но сексуальные. Так питание и бытие повлияло на сознание.
— А вы куда?
Я смутился — признать себя лунатиком, чего ещё!
— А, так! — нашёлся.
— Пойдёмте со мной. Я вам кое-что покажу, — карлик показал в сторону красноватого мерцания.
— Вообще то у нас свои планы… — пробормотал я — … а хотя… А ладно. Идём.
Мы прошли сквозь переливающийся розовый занавес и оказались в длинном коридоре. Он вывел нас в другой коридор, а тот в следующий.
— Интересно как мы отсюда выберемся? — подумал я.
— Асель тебе покажет, — неожиданно сказал Рукоблуд. — Правда?
— Не называй меня так — ты же… — домовой оборвал фразу.
— Понимаю, — карлик ехидно посмотрел на бывшего собрата.
— Зато я ни фига не понимаю! — буркнул я — надо же было куда то выплеснуть зародыша беспокойства.
— У нас тут у всех по несколько имён.
— Ну, прямо графья!
— Вовсе нет. Истинное имя — суть…
— Власть, Хозяин. Знающий суть может повелевать.
— Магия?
Шныга и Рукоблуд поморщились.
— Мы этого не знаем! — воскликнули они. А Рукоблуд продолжил — Какая разница как
Карлик величественно простёр руку.
Медленно плавали шары мягко светящиеся золотым светом. Стояли столики, за которыми сидели улыбающиеся люди. Шары иногда касались их голов — тогда по телу струились изумрудные змейки.
От восхищения я не мог проронить ни слова. Шныга тоже замер как вкопанный. Карлик, видимо неоднократно здесь бывавший, бесцеремонно дёрнул меня за рукав — надо отметить, что во всех снах я был одет, не помню точно во что, но что одет это точно. Дёрнул за рукав и говорит — Пойдём.
— Куда… Зачем… — прошептал я — Здесь так чудесно. Ты слышишь? Музыка…
— Идём, идём.
Мы пересекли огромный зал. На самом деле прошли вдоль стены и совсем немного. Я увидел золотые капли, бесшумно падающие сверху — даже задрав голову я не смог увидеть откуда. Тогда я глянул вниз — из пропасти поднимались золотые шары. Очарованный я подошёл к самому краю и протянул ладонь под золотой дождь. Ещё чуть-чуть, ну!
И тут я услышал крик.
Я отшатнулся — правая нога уже зависла над провалом.
— Что ты орёшь как резаный?! Что мне было бы?
Шныга молча показал на карлика. Довольная улыбка на его лице или сама физия, сменилась явной досадой, сквозь которую так и щерила свои клыки злость.
— Голову лучше всего срубать быстро!
Шныга врезал по оскалившейся морде кулаком. Рукоблуд взвизгнул.
— За что ты его так?
— Подлецу было всё к лицу — даже гроб! — Шныга вразвалку подошёл к карлику. Тот попятился.
— Ах, ты, сявка!
— Да ладно тебе. Я сам виноват — полез до этих капель. Ну не сорвался же! Да и что мне будет — я хотел добавить — во сне, но почему-то слово так и не слетело со связок.
— Я, когда на малине жил, навиделся.
— Чего?
— Этого! Идём отсюда!
— Дорогу помнишь?
— Помню.
Домовой ещё раз огрел карлика по спине. Тот крякнул.
— Сделай так, что б я тебя долго искал…
Подул. Р.Б. исчез.
Пока мы добирались, я получил ответы на все вопросы. Оказалось — касаться золотого дождя надо очень осторожно. Люди сидевшие в зале — влюблённые. И как мир многокрасочен, так и любовь имеет множество тонов и оттенков. Коснувшись дождя я мог воспарить к немыслимым высотам.
— Говорят, даже на седьмое можно добраться! — домовой сел и почесал ногой за ухом.
Но можно и загреметь в провал. И тогда торжествуют страсть, жажда обладания, похоть.
— Да откуда ты знаешь…
Шныга только грустно посмотрел мне в глаза.
— О чём думает молодой холостой мужик, когда просыпается? И делает?
Хорошо, что во снах постоянно сумерки — а в полумраке все кошки серы. Лицо так и загорелось.
— Ну а твой…?
— Рукоблуд, что ли? Так он потом и насыщается, когда… это самое, ну дрочат или ещё чего.
— Неужели всё съедает?
— Таких как он много! Инкубы, суккубы, те же лярвы и курвы… Большая часть эмацы Князю…
Шныга испуганно зажал рот.
— А это кто? Авторитет?
— Князь это Князь. Лучше его не упоминать. Мы уже дома, Хозяин. И ещё — большие люди из дела не выходят — их выносят.
И тут зазвонил будильник.
— Чао!
— Какао! — ответил домовой и стал расплываться
