Под кровлю приходить родную – И будешь пить ты кровь живую Своих же собственных детей. Во мгле томительных ночей, Судьбу и небо проклиная, Под кровом мрачной тишины Вопьешься в грудь детей, жены, Мгновенья жизни сокращая. Но перед тем, как умирать, В тебе отца они признать Успеют. Горькие проклятья Твои смертельные объятья В сердцах их скорбных породят, Пока совсем не облетят Цветы твоей семьи несчастной. Когда же юной и прекрасной Любимой дочери придет Погибнуть за тебя черед – Она одна тебя обнимет, И назовет отцом, и снимет Она кору с души твоей, И загорится пламень в ней. Но все же нет конца мученью: Увидишь ты, как тень за тенью Румянец нежный на щеках У юной жертвы исчезает И гаснет блеск у ней в глазах, И взгляд печальный застывает… И ты отделишь от волос Одну из золотистых кос, И унесешь в воспоминанье Невыразимого страданья: Ведь в знак любви всегда с собой Носил ты локон золотой. Когда с кровавыми устами, Скрежеща острыми зубами, В могилу с воем ты придешь, Ты духов ада оттолкнешь Своею страшною печатью Неотвратимого проклятья. … 'Кто этот сумрачный монах? Давно уж на моих глазах, Близ вод моей страны родимой, Как быстрым вихрем уносимый, На легком мчался он коне, И в память врезалося мне Безбрежной скорби выраженье В его чертах. Тоска, мученье Не стерлись с бледного чела. Иль смерть доселе в нем жила?' … 'Седьмой уж год начнется летом, Как, распростясь с греховным светом, Живет он с нами. Совершен Какой-то грех им был, и он Искать пришел успокоенья, Но, чужд духовного смиренья, В исповедальню не идет, По вечерам не вознесет Мольбы, колена преклоняя… Церковных служб не замечая, В убогой келье он сидит И, с думой на челе, молчит. Какой он веры, где родился, Не знает здесь никто. Явился Он из-за моря к нам, из стран, Где царствует в сердцах Коран. На турка не похож чертами. Скорей одной он веры с нами, Причислить мог скорей всего Я к ренегатам бы его, Что вновь, раскаявшись в измене, Хотят с мольбой склонить колени, Когда б он храм наш посещал И Тайн Святых не избегал. Когда в казну святого братства Неисчислимые богатства Вложил таинственный чернец, То настоятель наконец Пришел от гостя в умиленье. Будь я приором – ни мгновенья Его терпеть не стали 6 мы Иль не пускали б из тюрьмы. Во сне бормочет он порою Обрывки фраз, обрывки слов – О деве, скрытой под волною, О звоне сабельных клинков, О жалком бегстве побежденных, И об обидах отомщенных, И об османе, павшем в прах… И часто на крутых скалах Его видали мы над морен, Когда он там, с тоской и горем, Все спорит с призраком одним: Рука кровавая пред ним В волнах могилу открывает И вниз безмолвно призывает'. …
