ответственность и обязательства, если его сердце лежало к человеку, за которого он хотел отвечать.
Значит, его сердце не лежало к ней. У него было просто влечение. Он не отличался от Кевина. Кевин ушел, потому что был женат, а Бен решил, что она искала состоятельного мужа. Но он ошибался. Она не заботилась о деньгах. Пусть он был бы лишь военно-морским капитаном, ее чувства к нему не изменились бы.
Мэган стало вдруг так тяжело, как будто на сердце давила свинцовая гиря. Она заставила себя поднять голову и встретить его рассерженный взгляд. Она гордо посмотрела на него и сказала:
— Ты прав, ты мне совсем не нравился, пока я не узнала, что у тебя есть земля и титул. Тогда я решила поймать тебя в свои сети. Чтобы стать графиней Нотенбургской и жить во дворце до конца своих дней.
Конечно, когда-то она мечтала жить во дворце, но не думала, что будет говорить об этом вслух. И кому? Одному из представителей королевской фамилии. Последние слова она еле выдавила из себя:
— Я думала, что человек, который осуществил идею «Исследователя», был тем, кого я могла бы в конце концов полюбить, но похоже, я ошиблась.
Мэган видела, какое впечатление произвели на него ее слова. Глаза его внезапно сузились, лицо приобрело выражение недоступности. Он сам вынудил ее так поступить. Она не собиралась признаваться в том, что знала. Но ей было больно, что он думал о ней плохо, считая, что его статус значил для нее больше, чем он сам.
Бен подошел к окну. Сумерки спускались на бухту Эдем. И на некоторых лодках зажигались огни. Сгущающаяся темнота превращала их в маленькие сияющие островки. Мэган встала и подошла к Молли. Ребенок беспокойно посмотрел на нее.
— Что случилось, мамочка?
Она взяла ее на руки.
— Ничего, родная, совсем ничего. Мамочка наконец-то приходит в себя, вот и все.
Подняв Молли, она отнесла ее в комнату, приготовленную для них, и начала собирать вещи.
Глава восьмая
Молли состроила недовольную гримаску.
— Я не хочу ехать домой. Мне здесь нравится. Я хочу в море.
От ее плача у Мэган сжималось сердце. Но она знала, что ей предстоит трудная задача убедить Шейна, что она вернулась домой по своему желанию. Нужно, чтобы как можно скорее они вернулись. Это был единственный способ защитить Молли, который приходил ей в голову.
— Мы поплещемся в море в другой раз, — пообещала она, — а сейчас нам нужно возвращаться домой. Разве не будет здорово снова вернуться домой?
Молли замотала головой.
— Не хочу.
Глаза Мэган подернулись слезами, и ей пришлось заставить себя дальше складывать вещи. Не только Молли хотела остаться.
— Мы обе не хотим уезжать, дорогая, но не все от нас зависит.
Мужчин трудно изменить, подумала она, они ждут от своих женщин терпения и повиновения. Покойная невеста Бена была не такой, и сама Мэган была не такой. Она привыкла сама заботиться о себе, и предположение, что деньги или титул — главное для нее, было оскорбительным.
Ее пальцы вцепились в маленькое вельветовое платье, которое она сшила сама вручную. Стежки его были такими маленькими, что казалось, их вообще нет. Слезы стояли в ее глазах, но она заставила себя не плакать. Бен не заслуживал ее слез.
— Когда ты вырастешь, не позволяй мужчине говорить, что не можешь чего-то делать, потому что ты женщина, — сказала она Молли. — Ты можешь быть предприимчивой и сделать карьеру. И вообще делать все, что они могут делать.
— Я могу много всего делать. — Чтобы доказать это, Молли запихнула свою куклу и подушку с кровати в сумку.
Мэган выложила подушку.
— Мы не можем брать вещи, которые принадлежат не нам.
Неважно, что Бен взял у нее самое ценное — ее сердце. Он не хотел этого, а она не собирается повторять свои ошибки. Один раз более чем достаточно. Она с силой втянула воздух.
— Я не останусь с человеком, который не видит разницы между расчетливой карьеристкой и любящей его женщиной.
— Возможно, пора мне наконец-то все объяснить? — услышала она тихий голос сзади.
Тихие слова Бена, доносившиеся от двери, где он стоял, заставили ее круто развернуться. Что он слышал? Все. Она поняла это по блеску в его глазах и отвернулась, подавленная. Теперь он знал о ней все. Как она могла так забыться! Она почувствовала стыд и унижение.
Мэган собрала остатки одежды Молли в сумку и провела рукой по глазам, чтобы стереть невысохшие слезы. Она не собиралась плакать перед ним. После Кевина она поклялась, что больше ни один мужчина не увидит ее слез.
Бен взял ее руку и поцеловал.
— Ты слышала, что я сказал?
— Да, — отрезала она, безуспешно пытаясь высвободить руку.
Бен стал держать крепче.
— Я жду объяснений. Я хочу, чтобы ты и Молли сказали мне, какого отношения к себе вы требуете. Я, очевидно, не очень хорошо разбираюсь в этом. Сначала я оберегаю тебя, потом обвиняю в том, что ты охотишься за богатством и титулами, когда совершенно очевидно, что ты прекрасно обходишься без них.
Жар от его руки проникал в ее руку, а затем во все ее тело. Казалось, он скапливался возле сердца, и Мэган готова была задохнуться. Но она не показывала виду.
— Я рада, что ты понимаешь, что я не такая, — ответила она скороговоркой.
— Я понял сегодня многое. Например, что я не хочу, чтобы ты уезжала.
Мэган пожала плечами.
— Не вижу причины, по которой нам нужно остаться. Если мой брат или его дружки действительно использовали тот прибор, то сейчас они уже знают, где мы.
— Значит, ты возвращаешься, чтобы Шейн не подумал, что ты сама хотела уехать.
— Можешь предложить что-то еще?
— Я отвезу вас во дворец, где вы будете в безопасности.
Это зависит от того, что имеется в виду под безопасностью, подумала Мэган. Она мечтала, что Бен захочет, чтобы она осталась, но не из какого-то скрытого чувства покровительства, защиты. Мэган могла справиться сама. Она всегда справлялась сама, с тех пор как кузина Матильда умерла. Могла продолжать жить самостоятельно и сама заботиться о себе даже после того, как Бен забудет о ее существовании. Ей была противна мысль о том, что скоро Бен забудет о ней.
— Ты достаточно ясно высказал свои чувства ко мне. Я могу справиться, — сказала она.
— А если Шейн не поверит, что ты уехала со мной под моим давлением? — предположил Бен.
Она слишком хорошо знала своего брата.
— Он поверит, потому что захочет поверить мне.
Бен уперся кулаками в бока.
— Неужели ты будешь рисковать безопасностью Молли из-за уязвленной гордости? Я извинился за неправильный вывод. Что еще я могу сделать?
Прими меня такой, какая я есть, подумала она про себя.
— Я уже все забыла, — солгала она.
— Так докажи. Вернись со мной во дворец, — настаивал он.
