— Надо полагать, таким образом вы выражаете свою радость по поводу скорого бракосочетания?
Ей не хотелось пикироваться с ним, так что она соврала:
— Да. Мы, дохлые рыбы, имеем обыкновение именно так праздновать помолвку.
— Ясно. — Он скептически хмыкнул и оглядел ее. — И кто же этот счастливчик — Долговязый, Сексуальный Маньяк или Жизнелюб?
Она подняла на него глаза.
— Кстати, тот, кого вы называете жизнелюбом, просто чудесный человек. Он остроумен, обходителен, у него совсем нет недостатков.
Она не могла долго смотреть на него и отвернулась.
— Значит, Жизнелюб?
Какое он имеет право сыпать соль ей на рану?
— Вас это не касается.
Звук волны, набегающей на берег, долгое время оставался единственным звуком.
— А почему же тогда вы такая грустная? Получается, что ваш план удался на все сто процентов. Вы сейчас должны задирать нос повыше, напоминая мне: «Я ведь говорила!»
Она посмотрела на него, стараясь скрыть свое подавленное настроение от его испытующего взгляда. Он был вполне серьезен, и ей даже показалось, что в его глазах читалось сочувствие.
Больше не в силах лгать и держать свою грусть внутри, она покачала головой.
— Я никого из них не выбрала. — И ее голос дрогнул. Она незаметно вытерла тыльной стороной руки непрошеные слезы. — Но я не теряю надежды, — быстро добавила она, стараясь сдержать дрожь в голосе. — Я верю в себя. И я своего добьюсь.
— Я не совсем понял, — удивленно сказал он. — Если этот человек был так хорош, почему вы ему отказали?
Глория лишь покачала головой, не в состоянии вымолвить ни слова, боясь, что она тут же расплачется, как только раскроет рот.
— Неужели до вас наконец дошло, что нельзя использовать других людей в своих целях?
— Да не собиралась я никого использовать, сколько раз можно это говорить! — Глория бросила на него злой взгляд. — Раз так, я больше ничего не скажу, — надулась она, — вы ведь все равно ничего не понимаете.
Не могла же она чистосердечно поведать ему, какую роль сыграла его мужская привлекательность в провале ее гениального плана?
— Но что же вы теперь будете делать? Зазывать людей с улицы?
Хотя ее самооценка и уверенность уже достигли уровня ниже пола, она все же огрызнулась:
— Если потребуется, почему бы и нет!
Кристофер молча смотрел на нее, и у нее даже дух захватило от этого. В неверном свете луны его лицо казалось еще более мужественным, черты лица как будто были вырезаны из камня, а в глазах появился горячий блеск.
Он смотрел на нее, не мигая. Она удивилась тому, что он выбрал ее объектом такого пристального наблюдения. Никогда еще внимание мужчины не принадлежало ей полностью. Это и смутило, и обрадовало ее, окатив теплой волной волнения.
Ей было немного неловко под его пристальным взглядом, но она не стала отводить глаза. Опять ей показалось, что в его взгляде мелькнул свет сострадания, и Глории почему-то стало легче. Пусть даже ей показалось, пусть это всего лишь игра лунного света, но она почувствовала, как силы вновь возвращаются к ней.
Странная, нелепая и даже дикая мысль вдруг мелькнула в ее мозгу, мысль, которую она попыталась не замечать. Проходили секунды и минуты, а Кристофер все так же молча смотрел на нее, и ее медленно, но верно наполняла какая-то удивительная бесшабашная смелость.
— Кристофер, женитесь на мне!
Она сама удивилась, как тихо и спокойно прозвучали ее слова. Как будто она просто думала вслух. Как будто она детально обдумала этот вопрос и считала его совершенно нормальным. Как будто он не выскочил откуда-то из подсознания нежданно-негаданно…
Ее предложение повисло в воздухе. Глория с таким напряжением вглядывалась в лицо Кристофера, что даже не слышала шороха набегающей волны. Она почти наверняка знала его ответ, так как была в курсе того, как он относится и к ней самой, и к ее идее найти себе мужа, но все же со страхом и волнением ждала, как наивная маленькая девочка, полная надежды на чудо.
Кристофер нахмурился.
— К вашему сведению, я верю в любовь, мисс Хенфорд.
Но ведь я люблю тебя, дурачок! Глория никогда бы не осмелилась произнести это вслух, поэтому все так же молча смотрела на него, не в силах оторвать взгляд от непостижимой глубины его глаз.
Время двигалось так медленно, что, казалось, это движение можно видеть. Она тяжело вздохнула, но, верная своему убеждению, что без риска ничего не достигнешь, с трудом проговорила:
— Так ты говоришь, что согласен?
Волны плескались у самых их ног, но оба не видели ничего. Тягостные секунды проходили в молчании, и Глория уже не могла подавить разочарованный вздох.
— Ты хочешь сказать, что любишь меня?
Голос Кристофера был таким рассудительным, как будто он хотел лишний раз показать ей, как сильно он презирает ее предложение, в котором, по его мнению, не было ни капли страсти.
Его слова больно ранили ее. Она вовсе не хотела признавать, что любит Кристофера Тарди. Он ведь не был похож на тот идеал мужчины, который она нарисовала себе. Он не отличался здоровым честолюбием, не стремился подняться по социальной лестнице. Он был самым заурядным самоуверенным работягой, которому было на все наплевать. То чувство, которое она испытывала, просто не могло быть любовью.
Но разве то радостное волнение, которое она ощущала в его присутствии, не было настолько сильным и всепоглощающим, что она не могла подавить его ни логикой, ни рациональным мышлением? И разве не оно называлось любовью?
Ее гордость не позволяла признаться в этом человеку, который считал ее лишенной женской привлекательности. Пытаясь не сказать всей правды и в то же время убедить его, она наклонилась к Кристоферу и положила руку на его плечо.
— Послушай, Крис, я… я доверяю тебе. Я… уважаю тебя.
Кристофер перевел взгляд на ее руку, а затем снова посмотрел ей в глаза. На его лице появилась холодная невеселая улыбка.
— Ты уважаешь меня? Это что-то новенькое! Позволь мне с тобой не согласиться. Думаешь, я забыл о твоем отношении ко всяким там дипломам и звучным должностям? Может быть, ты и находишься в безвыходном положении, но сейчас явно хватила через край.
— Да нет, ты не прав. Многие жены руководителей тоже не имеют высшего образования, и ничего, это вовсе не мешает им общаться с деловыми партнерами своих супругов. — Его брови удивленно поднялись, но она продолжала: — У тебя золотые руки, ты мог бы заниматься хозяйством. К тому же ты прекрасно готовишь… — Она подумала и спросила неуверенно: — И ты, наверное, хочешь иметь детей?
Он сжал челюсти, как будто не веря, что она все это говорит всерьез. После долгой паузы он все же произнес:
— Ну да, я бы хотел иметь детей. Когда-нибудь.
Азарт охватил ее, и она даже не заметила явного оттенка иронии в его голосе.
— Как ты не понимаешь, из нас получилась бы хорошая пара, основанная на взаимном расположении и преданности. А ты, в свою очередь, приобретешь уверенность в будущем, ведь я неплохо зарабатываю.
Кристофер нахмурился еще сильнее. Долгая пауза, которая повисла после слов Глории, была довольно унизительной, но Глория не давала воли своим оскорбленным чувствам.
— Я не позволю тебе использовать себя для продвижения по службе, — сказал он наконец.
Разочарование сдавило ей грудь. О чем она думала? Конечно же, Кристофер никогда не женится на
