расположение постов и знали, какая дверь ведет к Ольсингу. Они не знали только, как за неё проникнуть — дверь была из литого чугуна и заперта на дюжину замков. И никакого сомнения, что у охранников не было ключей.
— Допустим, я их отвлеку, и ты проскочишь, — вслух рассуждал Дуанти. — Как её открыть?
— Открыть дверь? — и Грэма озарило. — Да вот именно так, Дуанти, — открыть дверь. Другого выхода нет, а вернее, входа.
— Ты сможешь? А, ну да, ты же умеешь, ты ведь прошел их целую кучу.
Все умение Грэма было в том, что ему все время везло натолкнуться на друзей, но Грэм не стал этого говорить.
— Значит, — продолжал размышлять Дуанти, — осталось как-то отвлечь этих дуболомов.
— Может быть, привязать за хвост кота какие-нибудь погремушки и пустить мимо стражи?
Дуанти подозрительно взглянул на Грэма:
— Опять смеешься?
— Нет, нет!
— Ну, тогда… Не годится. Офицер может что-нибудь заподозрить — откуда здесь кот? А, знаю! Стагга Бу! Гном-предсказатель — в это они поверят!
Потихоньку они перебрались поближе к оконцу Запретной башни и стали ждать рассвета. Когда из ворот королевского замка вышел отряд Сэпира с колдуном во главе, Грэм и Дуанти принялись за дело. Распластавшись вдоль стены, тише, чем Шнурок, собрав воедино все уроки следопыта Тинна и свои познания мага, Грэм помаленьку подвигался к месту, где толпились охранники. Он услышал наконец:
— Внимайте слову прорицателя, о прислужники Сэпира!
— Кто ты? Ну-ка, стой! — разнеслось по коридору.
— Закрытое снаружи открыто внутри! — тараторил меж тем Дуанти в образе гнома-прорицателя, до невозможности походя на незабвенного Стаггу. — Зрячий не видит, незрячий видит!
— Да держите же гнома!
— Кто поймает мышь…
Есть! Грэм скользнул за спиной одного из караульных и, нагнувшись, скользнул по полу у ног другого.
— …дракон или кот?
Вот и дверь. Ну — пан или пропал. Грэму показалось, что время остановилось. Остановились и мысли — ничего не шло в голову. Он жарко взмолился: помоги же! — Грэм звал свою асителуи, помощницу-птичку. Стоит кому-нибудь обернуться — и его увидят. И вдруг его вновь осенило: требовалось всего-навсего увидеть себя самого — увидеть там, за запретной дверью, в недосягаемости для взора стражи. Миг — и он это сделал. Литая чугунная дверь о двенадцати замках была уже не перед ним, а за спиной у него. Перед ним же было другое — несколько десятков змеиных голов, шипя, раздувая капюшоны, раскачивались, готовясь к смертельному выпаду. Они занимали сплошь весь узенький мостик, начинавшийся прямо от двери. Он был проброшен над провалом — башня внутри не имела иных перекрытий до самой земли. И этот мостик вел к противоположной стене, где слабо светилась полоска металла — легендарный Ольсинг.
«Освободи меня, Грэм», — попросил меч.
«Помоги Ольсингу, сынок», — неясно донесся ещё один голос — незнакомый и, как будто, женский.
Выбора не оставалось — Грэм
Он отпер их бесшумно, как мог, чуть-чуть подвинул дверь и на миг прислушался к тому, что происходило снаружи. А там слышался звон железа. Грэм молниеносно распахнул дверь и с громким кличем выпрыгнул вперед:
— О-эй, псы Сэпира! Здесь ваша смерть!
Они обернулись, и часть из них отпрянула, а кое-кто попытался броситься на него. А Грэм ринулся на подмогу Дуанти, который со ступеней лестницы отражал напор сразу нескольких сэпировских головорезов. Стремителен был натиск и грозен вид воина с повязкой на глазах, и ещё грознее удары истинного меча Анорины, возникшего как бы из ниоткуда. То, что этот прошедший, казалось, сквозь стены витязь был незряч и, однако же, беспощадно точен, и вовсе устрашило громил-охранников. А меч, так чувствовал Грэм, как будто сам вел схватку — он, казалось, становился то легок, то тяжелее гири, то короче, то длиннее — и всегда шел именно в то место, где его сталь была нужнее всего. И он не командовал Грэмом, нет, — они были заодно, не споря, но сложив воедино мощь и искусство друг друга.
Воодушевленный появлением Грэма, Дуанти, в свою очередь, тоже неистово накинулся на врагов — и вот, те уже бежали прочь от этих двоих, — кроме тех, для кого Дуанти и Грэм открыли последнюю дверь — в царство смерти. На миг двое друзей обнялись.
— Наверх! Будем ждать Анорину! — и они поспешили к оконцу, откуда спрыгнули вниз, на крышу замка.
— Анорина! Анорина! Анорина! — трижды прокричал Грэм.
А меж тем, пришедшие в себя командиры Сэпира уже погнали своих солдат на захват двух дерзких лазутчиков. Из всех чердачных окон и примыкающих к крыше башен густо полезли солдаты. Сразу в двух кучках тащили сети.
— Ну же, смелее! — орали офицеры с разных концов крыши.
— Но там Трор и Сиэль! — послышалось сразу из нескольких солдатских ртов.
— Идиоты, откуда здесь быть Трору? Они там — бьются с нашим королем. Вперед, негодяи!
А тем временем с неба со свистом и гулом падал серебристый дракон, — и он подоспел, прежде чем Грэм и Дуанти вступили в новую схватку. Анорина с лету ударил по одной из башен, обрушив её вместе с отрядом сэпировских вояк. Затем, хлопнув крыльями, он сдул с крыши ещё кучку солдат и сел прямо на Запретную башню, выдыхая пламя. Какой-то дурак швырнул в него сетью — она отлетала назад и вспыхнула вместе с одеждой. Прекрасен и страшен был разгневанный дракон и так огромен, что чудилось, будто даже Запретная башня, сложенная из цельных глыб, вот-вот рухнет под его исполинским телом.
Враг в панике бежал, но Грэм кинулся вдогонку и захватил одного из командиров. Он сделал это потому, что в миг, когда дракон спускался с неба, Грэму вновь послышался голос — уже гораздо отчетливей. «Освободи меня, Грэм! Приди ко мне», — звал этот женский милый голос. А вслед за тем в мозгу юного витязя вспыхнуло видение: башня без окон и в ней прекрасная женщина — Южана, его мать, он знал это.
— Да оставь его, Грэм! — позвал Дуанти. — Надо скорей вернуться.
— Нет, погоди, — отвечал Грэм.
Он приставил к груди сэпировского офицера меч и велел отвечать:
— Где леди Южана? Где королева ольсков?
— Я не знаю, — но глаза негодяя выдали ложь.
— Ты знаешь! Ну!!.
— Я, правда, не все знаю! — торопливо отвечал офицер. — Никто не знает. Она в лабиринте, мы не знаем его план.
— Где вход в лабиринт?
— Я покажу, покажу!
Офицер поднялся и показал рукой:
— Внизу у той башни, где наш король… то есть Сэпир, — поспешно поправился он, — вход в подземелье, и там начинается лабиринт. Кроме самого Сэпира, туда никто не ходит.
