было очевидно для всякого, кто находился на поле и наблюдал эти два мира. И ложное видение стало блекнуть, тускнеть и превращаться во что-то пакостное и преисподнее — и вот, уже не замок то был с прекрасной госпожой, а извивался гигантский червь, и на нем сидела рыжая колдунья с отвратительным злобным лицом. И тогда фея лазурного солнца протянула руку, и казалось — само это солнце сорвалось с неба и ударило в злобную Нейану, и повергло её в прах и испепелило. И таков был конец этой рыжей ведьмы, матери Сэпира.
А прекрасная госпожа бросила со своего балкона прекрасную алую розу, и дивный цветок медленно поплыл по воздуху, переходя из мира в мир.
В этот самый миг колдун отступил к самым воротам замка и просто-напросто пустился наутек. И что тут скажешь — все-таки не судьба была ему пасть от меча Браннбога Трора, видимо, слишком большая честь то была для такого выродка и негодяя. Когда Сэпир взбежал на перекидной мост и завизжал, чтобы его скорее подняли, на этом мосту его кое-кто встретил: невысокий старик со злым лицом в пестром тюрбане.
— Ты узнаешь меня, сын Сэрхипа? — спросил он, преградив путь.
— Маджут Оджеб, сейчас не время! Я отдам тебе рулетку, только пропусти! — заорал Сэпир в ужасе.
— Получай! — отвечал Маджут Оджеб и, размахнувшись, размозжил голову Сэпиру большими песочными часами — теми самыми, что Сэпир прошлой зимой запустил в лицо вождя колдунов Тунга.
И таков был конец Сэпира, сына рыжей ведьмы, второго из этих двух отвратительных колдунов.
А Браннбог Трор подобрал алую розу, принесенную дуновением ветра ему прямо в руки, огляделся вокруг — уже истаяло видение мира его госпожи — и вздохнул. Меж там, вокруг него собрались маги и предводители войска. И Трор спросил:
— А где Грэм и Дуанти?
— Дуанти улетел обратно, вероятно, на помощь Грэму, — отвечали ему.
— С ним много витязей?
— Нет, он сразу же повернул дракона обратно к Атлану, — отвечал кто-то, из видевших Дуанти.
Трор кинул взгляд на стены крепости.
— Они сейчас не сдадутся, — отвечал на его немой вопрос Тикей Йор. — Они слишком перепуганы.
Верно, хотя выведенные на поле войска после гибели Сэпира пали на колени и просили пощады, но все ворота Атлана закрылись, а значит, крепость все-таки готовилась к отражению приступа.
— Что с королем Бойтуром? — спросил ещё Браннбог Трор.
— Он погиб, — отвечал Вианор. — Теперь тебе руководить нашим войском.
— Всех богатырей — в подземный ход, — распорядился Трор.
Когда Грэм приближался к концу лабиринта, то он уже знал, кого там встретит. Путь был непростым — Сэпир, конечно же, постарался поселить в закоулках подземелья разных хищных зверюг, а о ловушках и говорить нечего. Но и Грэм был не простым путником — его зрение мага позволяло ему различать одновременно обычную и тайную сторону вещей, и опасность он видел ещё издали. Труднее оказалось найти верный ход — но тут помог Шнурок, и Грэм не раз тепло вспомнил своего друга. Порой и кот был в нерешительности, попадая в иную развилку, но тут на помощь Грэму приходила его мать, так он догадывался, — тонкий-тонкий лучик света, сущая паутинка, начинал блестеть, показывая правильный ход, — и вот, Грэм дошел почти до конца.
Оставался поворот, а за ним дверь, а перед ней Уорф и его ловушка. Бесшумно приблизившись, Грэм выпрыгнул перед Уорфом. Ловушка — колодец в преисподнюю, подготовленный Уорфом, — сработала и сглотнула добычу. Но не ту, что желал бы Уорф, — а всего только тяжелый камень, брошенный Грэмом. Сам же молодой воин стоял напротив перепуганного Уорфа с мечом в руке.
— Ну и дурак же ты, Уорф, — насмешливо сказал Грэм, придавая своему голосу как можно больше самоуверенности. — Какого черта ты корчил из себя великана в своем подземелье? Тебе больше пригодилось бы, умей ты превращаться в мышь!
— Хе-хе, мастер Уорф, — похихикал Уорф. — Спасибо за совет, раззява! — неожиданно воскликнул он.
В тот же миг колдун перекинулся мышью и юркнул меж ног Грэма. Раздался слабый писк и хруст — прыжок Шнурка был молниеносен и точен.
— За эту мышь, Шнурок, — обратился к нему Грэм, — Дуанти обязан кормить тебя сметаной до конца жизни.
— Мяу! — согласился кот.
Теперь Грэм стоял перед дверью — но не из железа или дерева. Щит света загораживал дверной проем сверху донизу — так Южана затворилась от Сэпира на шестнадцать лет. Грэму это напомнило Златожара — почти такой же щит у входа в замок госпожи Трора. Грэм шагнул в эту пленку света — и вот, он уже стоял в покое у своей матери. Сзади послышался страшный грохот: силой заклятия Сэпира, весь лабиринт рушился вниз — назад хода уже не было.
— Я пришел, мама, — произнес Грэм внезапно пересохшим ртом. — Я — Грэм, твой сын.
— Я знаю, — отвечала Южана.
Мгновение она ласково и отчего-то печально вглядывалась в сына — и наконец обняла его.
— Пойдем, здесь есть другой выход, — сказала Южана, отстранившись от сына.
Они сначала спустились, а затем поднялись по другой лестнице на несколько пролетов и очутились у обычной железной двери. Она была закрыта с внешней стороны. Но им не пришлось гадать, как отпереть эту дверь. С наружной стороны послышались громкие голоса — говорящие не таились.
— Ты уверен, Роксбрик, что это та самая башня?
— Да, Южана здесь. Так сказал Уорф.
Вот оно что! — подумалось Грэму. Сэпировский офицер не солгал — все знали, что Южана спрятана где-то в лабиринте, но никто не думал, что он выводит к обычной башне на виду у всех.
— Кто бы мог подумать! — повторил и собеседник Роксбрика мысль Грэма. — Я-то думал, что это одна из башен Сэпира. Тысячу раз проходил мимо и…
— И что, Ханга? — грубо вставил Роксбрик. — Не догадался зайти скоротать ночку?
— Слушайте, а может, её лучше не трогать? — заговорил кто-то третий. — Она же колдунья, и кто знает…
— Помолчи, Нордквист! — хором воскликнули остальные двое. — Это наш шанс. Предложим её Бойтуру — в обмен на свои шеи.
— Роксбрик, да что ты возишься? Ну-ка, я попробую…
Пыхтя и ругаясь, они наконец совладали с замками и распахнули дверь. За ней стоял юноша с мечом в каждой руке и с повязкой на глазах.
— А ну, шакалы, — назад! — велел он.
— Чего! — взревел Роксбрик и, вытащив клинок, кинулся вперед.
Он тут же получил крепкий удар рукояткой в челюсть и отлетел назад, повалив в падении лорда Нордквиста. Вслед за тем этот странный воин, который как-то видел с завязанными глазами, сам атаковал их и тотчас оттеснил от двери на висячий мостик, проброшенный к башне с небольшого двора. Он выбил меч у Ханги и переполосовал ему лицо, а затем ранил Нордквиста. Напуганный лорд поспешил прочь, вопя во все горло:
— На помощь! Все сюда!..
Ханга стоял, прислонясь спиной к перилам, протирая залитые кровью глаза. Сражался уже только Роксбрик, но из углов двора к нему на выручку уже вылазили солдаты. Не обращая на них внимания, Грэм вложил оба меча в ножны и проговорил:
— Ты — сущий шакал, Роксбрик. Ты хотел прикрыться женщиной, женой своего короля, чтобы спасти свою грязную шкуру. Ты недостоин боя на мечах.
Он закатил Роксбрику пощечину. Обозленный и испуганный Роксбрик кинулся на него, но Грэм уклонился и вновь хлестнул негодяя по лицу. Так повторялось несколько раз, — разъяренный лорд пытался поразить Грэма клинком, а тот отвечал пощечинами, все более увесистыми, и наконец, Роксбрик свалился с
