— Дуанти, — произнес Грэм, — лети один.
— Но…
— Там моя мать. Она звала меня — только что. А Ольсинг нужен там — Трору. Да бери же — ведь каждый миг дорог. И дай мне свой меч, на всякий случай.
Дуанти сглотнул — и промолчал. Спустившись на спине дракона вниз, Грэм спрыгнул на землю. Анорина несколько раз дохнул пламенем в дверь cэпировской башни. От неё остались одни головешки и полосы металла. Оплавились даже камни башни, и можно было не сомневаться, что не осталось никого из желающих помешать войти внутрь.
— Возьми Шнурка, Грэм! — Дуанти кинул со спины дракона кота. — Пусть ищет путь.
— Спасибо! — Грэм поймал зверька левой рукой.
Он бросился вперед, в зияющий чернотой провал.
— Я отдам Ольсинг и сразу назад! — прозвучал ему вдогонку крик Дуанти.
Утро в анорийском стане началось с того, что обнаружилось исчезновение двух молодых воинов вместе с драконом. Никто ничего не сказал по этому поводу — все было ясно и так. При всей рискованности этой вылазки, она была, возможно, единственным выходом. Порицать за неё своих сыновей Бойтур и Аррето не могли — но и послать их почти на верную смерть — тоже. Тикей Йор посмотрел в небо и заметил:
— Дракон там, над Атланом. Очень высоко.
Бойтур ничего не ответил на это. Он только поинтересовался:
— Как дела у гномов и Дэма Гра?
— Может, к вечеру, — отвечала матушка Станна Бу.
Что ж, оставалось ждать, с чем пожалует Сэпир. И он не преминул явиться вместе со своей уже потрепанной ратью и новыми исчадиями из железа. На этот раз к недобитым вчера зверюгам добавились закрытые со всех сторон железные колесницы. Из их щелей арбалетчики осыпали стрелами рать анорийцев, сами оставаясь недосягаемы. Но из-за своей малоподвижности это была не столь грозная сила, а поле уже было изрядно изрыто и не особенно подходило для атаки этих стальных махин. Самой страшной угрозой оставался сам Черный Сэпир — и, как вчера, издеваясь и осыпая анорийских витязей презрительной бранью, колдун шел в середине своего войска.
Граф-без-лица не мог и думать, конечно, что его появление и насмешки могут обрадовать вождей Анорины. Однако так оно и было — из его речей стало совершенно ясно, что Грэм и Дуанти ещё не раскрыты там, в его логовище, иначе бы Черный колдун, конечно, не упустил случая похвалиться новой добычей. Оставалась надежда, что затея юных витязей удастся — и оставалось ждать, ждать, тем более что серебристый дракон по-прежнему парил на высоте, подавая пример терпения. Все это было понятно само собой, и по-прежнему, никто не заговаривал об этом с магистром Аррето и Бойтуром. Только Трор, направившись в свой черед биться с Сэпиром, ободряюще хлопнул короля Бойтура по плечу:
— Ребята справятся, Бойтур! Вот увидишь!
Бойтур чуть улыбнулся. А внизу меж тем битва повторяла вчерашнюю — с той разницей, что на сей раз Черный Сэпир не стал баловать своих противников разнообразием личин. Он стоял на одном месте в образе многоголовой гидры, плюясь ядом и кусая зубастыми пастями солдат. Не так трудно было подобраться к голове и отсечь её, да только она вырастала вновь — три вместо одной срубленной. Получалось так, что само нападение на колдуна сообщало ему силу, и Черный Сэпир с удовольствием сосал её из воинов Анорины.
— Может быть, если серебристый дракон дохнет на него разок-другой, — задумчиво пробормотал князь Владигор. — Как думаешь, Тикей?
Что ж, может быть — дракон Анорина носил в себе искру Астиаля и, может быть, его удар мог бы явиться выпадом истинного оружия. Но сейчас серебристый дракон парил далеко, над сэпировским логовом, ожидая знака двоих друзей. А от Черного Сэпира меж тем отступились, поняв, что это лучше, нежели питать его своей же силой. И тогда эта многоголовая ядовитая гадина поползла вперед, выбрасывая в стороны чешуйчатые когтистые лапы. Она направлялась прямо в ставку Бойтура. В этот-то миг Трор и вышел против неё — и с ним вместе отряд удальцов с запасом горящих факелов. Мысль короля Браннбога оказалась верна — огонь явился хорошим средством: опаленная пламенем, плоть морочной твари уже не могла порождать новые пасти, и мало-помалу, стала терять головы одну за другой. На подмогу Трору пришел Сиэль и иные витязи, но тогда сэпировская гвардия обрушилась на них, не давая сражаться со своим господином. К богатырям поспешили иные анорийские отряды, и вот, вокруг Черного Сэпира, перекинувшегося гидрой, закипела ожесточенная битва.
О чем мог думать король Бойтур, как не о том, чтобы своей рукой поразить негодяя, захватившего его жену и королевство, — да ещё в такой час, когда у Бойтура на глазах бились вставшие за него друзья. Больше выдержки и воинской мудрости было удержаться от битвы в такую минуту, но за шестнадцать лет изгнания растрачено было спокойствия короля, и вот — пришел ему ныне последний предел. И причина была этому — в то время, когда почти все богатыри собрались в схватке вокруг мерзкой твари, к ней на подмогу поползла ещё одна, — это Сэпир пустил в ход свое редкостное умение, разделившись на две морочных личины. Одна, потерявшая большую часть голов, ещё огрызалась, отвлекая внимание витязей, а вторая уже подобралась к ней поближе и изготовила пасть для удара. В спину она метила Трору, а воин ещё бился с первой тварью, — и Бойтур, видя все это с возвышения, ринулся против этого нового врага.
— Сзади, Браннбог! — прогремел его крик — и вовремя остерег он друга.
Так король Бойтур схватился с гадиной, один из всех витязей — и надо признать, Сэпир счел короля достойным того, чтобы средоточить против него большую часть своей силы. Если и мог Черный колдун кого-нибудь ненавидеть и бояться ещё больше, чем Трора, то именно короля Бойтура — ведь он стремился вырвать у него назад Атлан и Анорину. Хороша была битва короля Бойтура, и была она такой, какой и должна быть последняя битва. И хорошую смерть принял он, — с мечом в руке, сражаясь до последнего дыхания, убитый, но не побежденный врагом, — не сам Черный Сэпир, а его черный прислужник предательски сразил короля, напав сзади.
И великий крик пронесся над войском — это витязи и вожди Анорины заметили произошедшее и поспешили к телу короля. Маги склонились над ним и лучшие из целителей-ольсков, — но нет, поздно, замерло сердце короля Анорины, уже не встречать ему сына из похода в черное сердце Черного города, не обнять жену и не сказать «прости» великолепному сказочному миру Анорины.
А ободренный смертью одного из своих главных врагов, Сэпир разделился ещё на две твари, и они все вместе поперли на анорийское войско, истребляя без разбору пеших и конных, знатных рыцарей и простых солдат, и пришел час витязям Анорины призвать все свое умение и волю. Одного не знал подлый колдун — что серебристый дракон уже во всю мочь машет крыльями, погоняемый горячими просьбами Дуанти.
— О-эй, Браннбог! — крикнул Дуанти, снижаясь к месту битвы.
И на свист крыльев гидры Сэпира подняли свои головы и злобно зашипели, поджимая их от жаркого дыхания дракона.
— Ольсинг! Вот Ольсинг, Браннбог! — кричал Дуанти, размахивая мечом.
Еще не снизившись до земли, он, наклонившись, протянул меч рукояткой вниз и отпустил его — и истинный меч в тот же миг сам лег в могучую ладонь истинного воина Анорины.
И — дрогнул Сэпир. Уже не стало четырех гидр, уже одно черное облако стояло на поле, брызжа багровыми искрами — это Сэпир окутался завесой, лихорадочно соображая, продолжать ли ему бой или отступить. Но Трор не дал ему время на размышления — он немедленно атаковал колдуна и, как два года назад, все расступились, давая место их бою. И гибелен этот бой был для Черного Сэпира — король Браннбог Трор с первой минуты начал теснить колдуна, ведь его завесы и мороки были бессильны против меча, не признающего лжи. Сэпир все отступал — и не только магам, но всякому воину был очевиден его скорый конец.
И в этот миг, как два с лишним года назад, повторилось ещё одно событие — видение дивного мира с дивным замком и госпожой на его балконе. В этот раз солнце было не бирюзовым, нет, оно было лазурным, как в истинном мире госпожи Браннбога Трора. Однако, откуда бы ни прознала Нейана о своей ошибке с цветом солнца, на сей раз ей это не помогло. На глазах у изумленных воинов напротив ложного видения появилось ещё одно — и оно было хотя и похоже, но неизмеримо прекрасней, оно было истинным, и это
