Грэме, а умирать ему было нельзя,
И уже на исходе битвы, когда ударил на барситскую подмогу запасный полк Владигора, Грэм вновь ощутил себя в привычном мире Анорины. И здесь, на ратном поле Людены, а не в зарослях растений- сабель, произошел его первый настоящий поединок — его он провел, давая себе отчет в каждом своем движении. Кто знает, случайно ли вынесли их кони или же Трор сам стремился к белому знамени с черным барсом, но только там Грэм и схватился с молодым воином-барситом, по всему, сыном знатного гарифа — его наряд и доспех был весьма изощрен, и толпа телохранителей окружала его. Будь Грэм один, он, конечно, не пробился бы к этому молодому гарифу, но рядом бились Тинн и анорийцы, а иных из телохранителей смял Трор. И вот, Грэм уже рубился с этим знатным степным рыцарем.
— Поди прочь, ты, люденец! — закричал было молодой гариф.
У него были голубые глаза, редкие среди куманчирцев. Он сделал выпад и продолжал:
— Я не отдам свой поединок какому-то оруженосцу!
— Объясни это моему мечу, гариф! — засмеялся Грэм. — Или ты думаешь, что мой рыцарь Трор будет тратить свою мощь на какого-то подростка?
— Ты сказал — Трор? — взревел голубоглазый юнец.
— Я сказал — Трор! Я — Грэм Сколт, его оруженосец.
— Ты назвал меня подростком?
— А кто же ты, куманчирец?
— Я Гонсо, сын короля Куманчира Мерги, наследный граф Кардиани! А ты — бастард, отродье ольсков, непризнанный сын отвергнутого короля, вот кто ты, Грэм Сколт! Я принимаю поединок с тобой, — неожиданно закончил свою речь молодой гариф.
После этих слов кардосские замашки степного воина стали понятны Грэму — он знал, что сестра Верховного Друида, урожденная графиня Кардиани была замужем за князем барситов, что и объясняло голубые глаза его сына Гонсо. А этот самый Гонсо меж тем накинулся на Грэма как одержимый, и вскоре они уже сражались на земле, покинув коней. Бой был не так труден, несмотря на усталость Грэма: за плечами спесивого юнца не было той выучки, что передали Грэму в Ардии. Его не наставляли ни Сиэль, ни Большой Дэм, ни Трор, и теперь Грэму нетрудно было поразить своего противника — но это было несправедливо, теперь-то Грэм понимал Трора, что тот не хотел ранить своих братьев — там, на наследном турнире в Туганчире. Но и просто обезоружить Гонсо Грэму не удавалось — мешала усталость.
Тем временем вокруг их поединка образовался круг зрителей — в основном, люденских воинов, но и несколько степняков, раненных и плененных, стояли тут же. Наконец, Грэм пустился на хитрость — сделал вид, что попался на выпад, раскрылся, и когда Гонсо поддался на уловку, Грэм выбил меч у него из рук, крепко схватил за пояс и приставил клинок к горлу гарифа:
— Вы не будете столь любезны, граф, погостить с месяц в Людене?
— Я… — начал Гонсо, хрипло дыша и вращая выпученными глазами. — Я…
В этот момент заиграл рог Владигора — и голос его был знаком победы.
— Я, — выдохнул, наконец, Гонсо, — я принимаю ваше приглашение, принц Грэм.
И он с надменностью, достойной Стагги Бу, отодвинул от себя меч Грэма. И в этот самый миг свистнула чья-то шальная — но шальная ли? — стрела. В ней была сама смерть — не будь двух движений: одно из них сделал сам Грэм, в последний момент краем глаза заметив опасность, а вторым был выпад меча Трора, который чуть-чуть, но задел кусачую гостью — и вот, лишь слегка царапнула лоб Грэма эта летучая гадюка.
— Ребята, приглядите за гарифом, — распорядился Трор и тут же подошел к Грэму.
— Как ты, мастер Грэм?
— Царапина, — отвечал Грэм отчего-то вдруг севшим голосом. — Я рано расслабился в этом поединке, сэр Трор.
— Вперед будет наука, мастер Грэм.
Тинн был тут же. Он принялся осматривать рану и подтвердил:
— Царапина, но кровенит. Эй, у кого найдется кусок полотна?
Трор сам слазил в седельную сумку и бросил Тинну кусок ткани. Он подождал, пока Тинн наложит повязку, сам её поправил зачем-то — Грэму показалось, он что-то шепчет, и то ли от умелой повязки, то ли от этого заговора кровотечение быстро унялось.
— Не будем откладывать это, мастер Грэм, — спокойно и вместе с тем с каким-то веселым торжеством произнес Трор.
Он окинул взором стоящих вокруг воинов:
— Как вел себя этот воин-юнак в своем первом бою? Может быть, он трусил, уклонялся от схватки?
— Нет, нет, Браннбог! — возразил ему дружный хор.
— Может быть, он медлил придти на выручку своим и прятался за чужой спиной?
— Нет, господин, нет!
— Есть ли у тебя какие-то порицания к своему ученику, сэр Тинн? Достоин ли он оказался твоего учения? — обратился наконец к Тинну рыцарь Браннбог Трор.
— Достоин, — коротко отвечал Тинн.
— Грэм Сколт! — громко возгласил Трор.
— Я, рыцарь Браннбог, — отвечал Грэм и встал на одно колено.
Тинн опустил свой меч ему на голову и просто сказал:
— Посвящаю тебя, принц Грэм. Ты — рыцарь.
И тут же, как ни в чем ни бывало, он поворотился к Тинну и пошутил:
— Сэр Тинн, ну что это за жизнь, а? Стоит только разжиться приличным оруженосцем — ан вот, уже ищи нового. У тебя нет кого на примете, а, сэр Тинн?
Тинн ухмыльнулся и сказал:
— Эстино Солонсо, славный мальчик.
— А что же, пожалуй — годика через три, — согласился Трор. — Я вижу, ты остаешься по-прежнему в королевском дозоре, а, старина?
— Остаюсь, сэр Трор.
В этот момент к ним протолкался гонец от князя Владигора.
— Князя Трора и Грэма, и тебя боярин Тинн, князь зовет к себе на совет. Много новостей, бояре, — пояснил он тут же. — В Кардосе мятеж. А на нас новая рать идет — из Туганчира.
Глава 6. Кардос против Кардоса
Примерно посередине расстояния между двумя войсками рос раскидистый тополь, и именно к нему подъехали с обеих сторон предводители для переговоров — по трое от каждой рати. По десятку всадников с каждой стороны сопровождали их в качестве охраны — на таком условии настоял никто иной как Верховный Друид Кардоса.
Едва лишь они слезли с коней, как дон Эспиро, подозрительно щурясь, оглядел раскидистую крону дерева, и громко распорядился:
— Эй, кто-нибудь! Слазьте-ка на этот тополь, посмотрите, не спряталась ли там засада Ардоса.
Тополь, меж тем, только что осмотрели, да и листва его была видна насквозь, однако король Веселин, Тикей Йор и Вианор не повели бровью, будто не слышали этого оскорбительного выпада. Зато покривился дон Эугидо, виконт да Винери, маршал Кардоса. Если магистр Кардоса был как светским, так духовным владыкой, а Верховный Друид ведал делами церкви, то маршал возглавлял войско и стражу альгвазилов Кардоса и был не то третьим, не то вторым лицом в несколько запутанной иерархии Кардоса.
