- Они, верно, у тебя лишние были?
Из-под всех повозок теперь вылезли погонщики. Не решаясь подойти поближе к стрелку, они вытянули шеи, прислушиваясь к разговору.
- Почему ж это лишнее? - с обидой в голосе спросил крестьянин. - У меня кур всего-то и было двенадцать да дни петуха. А свинья - такой свиньи во всем Вотерсе нету, всякий скажет.
- Так бери их себе, если они нужны, - вдруг сказал Мук.
Виллан разинул рот и захлопал глазами. Он весь подался назад, испуганно глядя на стрелка.
- Мне? И кур? И свинью? А эти что скажут?
Он кивнул на монахов, которые продолжали стоять на коленях, тесно прижавшись друг к другу, с руками, сложенными на груди. Мук рассмеялся.
- Они свое получили. Да шевелись попроворнее! Забирай свое добро и тащи домой. Жена-то есть у тебя?
- Есть.
- Так скажи ей, что это подарок от Робин Гуда. - Только тут все поняли, что стрелок не шутит.
Первый крестьянин топтался еще на месте, не зная, каких угодников благодарить за свое счастье, а уж другой, косясь на Мука, принялся отвязывать от повозки корову.
- Ну, ну, смелее! - подбодрил погонщиков стрелок.
Вилланы везли свой оброк на своих же волах. И едва Мук кивнул головой, как упряжки были повернуты, опрокинутые повозки поставлены на колеса и ремни звонко защелкали по спинам волов. И хотя волы на подъем ленивы, обоз тронулся с места и скрылся с глаз так быстро, точно его подхватило вихрем.
Посреди взрытой дороги осталась колода меду, пузатая бочка эля и несколько мешков с пшеницей и рожью. Когда скрипучий обоз скрылся вдали, Мук, сын мельника, обернулся к монахам. Святые отцы все еще стояли на коленях, побелевшими губами шепча молитвы.
Билль Белоручка и Скарлет давно опустили луки, но стрелы держали на тетиве. Стражник, неподвижный, как каменное изваяние, смотрел в ту сторону, где еще клубилась пыль, поднятая колесами повозок.
- Ты, парень, ступай, откуда пришел, - сказал Мук стражнику. - Да прихвати с собой эту падаль, пока ее не склевали вороны.
Взвалив раненого товарища на седло, стражник взял под уздцы свою белую кобылу, взглянул исподлобья на монахов и побрел прочь.
- Ну, вилланы, не каждый день посылает господь такое утешение! воскликнул Скарлет. - Как жеребята, как жеребята! Волы-то скакали, как жеребята!.. Вставайте, вставайте, святые отцы! Помолились - и хватит. Все равно не замолить вам своих грехов. И какой толк по сто раз повторять 'Ave', если пречистая слышит вас с первого слова? Поднимайтесь живее да помогите нам погрузить лошадей.
Взгромоздив мед и эль, пшеницу и рожь на свои же седла, монахи старательно увязали кладь и повели лошадей в поводу вслед за Скарлетом к Бернисдэльским пещерам. Вспоминая, с каким проворством вилланы скрылись с глаз со своим добром, Скарлет то и дело принимался хохотать, трясясь всем своим поджарым телом.
Мук, сын мельника, и Билль Белоручка шли позади.
- Ого-го! - окликнул кто-то стрелков, когда они вышли на широкую лесную поляну, и эхо трижды повторило веселый крик.
Знакомый свист прорезал воздух. И навстречу стрелку, обгоняя друг друга, понеслись, заливаясь приветственным лаем, псы фриара Тука.
- Эге! И ты ведешь добрых гостей, фриар Тук? - крикнул Мук, сын мельника, и эхо снова принялось перебрасывать слова, как игральные кости. - Ну и славный же выдался денек! А в мешках у вас что за добыча?
- Подарок Робину от лорда шерифа. Маленький Джон вернулся. Этого парня он сманил с шерифова двора, а мальчика они нашли по дороге. Как тебя звать? Я запамятовал, молодец.
- Эльфер! - воскликнули в один голос Скарлет и Билль Белоручка.
А юноша ничего не ответил, потому что его слишком крепко стиснули старые друзья, добрые вилланы. Так крепко, что он едва не скатился с коня.
13. КАК РОБИН ГУД ПРИНИМАЛ ЗНАТНЫХ ГОСТЕЙ В БЕРНИСДЭЛЬСКОЙ ПЕЩЕРЕ
Олень прекрасный промелькнул,
Сверкнул зеленым блеском,
И три десятка молодых
За этим перелеском.
Опустив к земле мокрые носы, задевая стрелков упругими хвостами, псы фриара Тука вбежали в пещеру, деловито обрыскали все углы и, найдя все в порядке, улеглись вокруг медвежьей шкуры, на которой сидел Робин, обхватив руками колени.
'Сейчас придут!' - говорили их веселые морды, а глаза, скошенные ко входу в пещеру, и хвосты, нетерпеливо постукивающие по земле, говорили другое: 'Куда ж они запропастились? Почему их не видно?'
Наконец в дальнем конце просеки, освещенной ясным холодным солнцем, показался караван: фриар Тук рядом с парнем в плаще, расшитом крестами; нагруженный двумя мешками конь; стройный всадник в кольчуге, с перевязкой на руке; трое монахов вели тяжело навьюченных лошадей, а позади всех с горделивым видом шагали Мук, сын мельника, Билль Белоручка и востроносый маленький Скарлет.
- Привет Робин Гуду от лорда шерифа! - сказал повар, бросая к ногам Робина мешки с серебром. - Маленький Джон просил приготовиться к встрече знатного гостя: не дальше как к вечеру он приведет сюда моего господина.
- А ты кто же будешь?
- Шерифов слуга, - ответил повар. - И если ты хочешь, Робин, чтобы шериф остался доволен обедом, я зажарю оленя в точности так, как это делал всегда в Ноттингеме.
Отец Тук подтолкнул вперед Эльфера.
- Вот молодой волчонок, из которого вырастет добрый волк! Он привез нам весточку из Сайлса.
- Выпей вина и ложись, - заботливо сказал Робин, взглянув на бледное лицо юноши. - Цела ли кость? Снимите, ребята, с него эти тряпки и перевяжите рану получше... Мир вам, снятые отцы!
Монахи жались друг к другу, с тревогой осматриваясь по сторонам. Стрелки окружили их тесным зеленым кольцом.
- Что-то знакомо мне твое лицо, - обратился Робин к одному из святых отцов. - А ну, подними капюшон немного повыше! Голову ставлю, что мы когда-то встречались! Только, помнится, на плаще у тебя тогда был крест. Не с тобой ли мы однажды молились господу богу, чтобы он подарил нам от своих щедрот десяток золотых? А этот уж, верно, тогдашний твой спутник, не так ли?
Маленький толстый монах при этих словах попятился, стараясь спрятаться за спину долговязого крестоносца; но и тот сделал шаг назад, промямлив что-то невнятное в ответ.
- Вот хорошо, что нам снова привелось встретиться! - сказал Робин, вставая. - Скорей же за стол - вы, наверное, устали с дороги.
Серебряные блюда и золотые кубки шерифа заблестели на широком столе. Монахи покорно жевали, не решаясь поднять глаза на стрелков, угрюмые и молчаливые, точно летучие мыши, укутавшиеся в свои перепонки. Стрелки наперебой угощали и потчевали безмолвных гостей.
- Выбирайте куски пожирнее, ведь сегодня не пост. Поглядите, как управляется с ветчиной отец Тук, а ведь он тоже духовного звания и с юных лет привык к воздержанию в пище! А вот это вино - из монастырских подвалов. Брат крестоносец уж, верно, знает в нем толк?
Когда же гости, покушав, ополоснули руки, Робин спросил их:
- Скажите, святые отцы, далеко ли ваш монастырь?
Монахи переглянулись.
Толстенький с отчаянием в глазах посмотрел на крестоносца; тот заморгал, но рта не раскрыл. Ответил третий монах, у которого голова была узкая и голая, как утиное яйцо, а нос походил на утиный клюв.
- Мы из аббатства святой Марии, - сказал он тонким, птичьим голосом. Я главный эконом аббатства и не потерплю никакой обиды!
- Святой отец, - улыбнулся Робин, - зачем бы я стал тебя обижать? Большая честь для меня, что пречистая дева избрала своего главного эконома, чтобы возвратить мне долг!
