вырастив голубых георгинов. Его дом снесли, когда расширяли бутылочный завод и организовали новый хрустальный цех. Этот человек так расстроился и обиделся, что уехал неизвестно куда. А Номер Пятый, как я вам говорил уже, изобретательница 'утопленника',- она как раз жена этого живчика. А Номер Шестой...- продолжал свою речь заведующий, казалось, он говорил не о живых людях, а объяснял, куда какой трамвай ходит.- А Номер Шестой - это сын живчика, Ларюшка, озорник был невыносимый, но, между прочим, в двенадцать лет рисовал чуть-чуть похуже своего дедушки.
- А как он баловался? - не утерпел Витя Перец.
- А вот как. Когда человечество изобрело керосинку, оно не додумало одной детали: что делать, если фитиль провалится внутрь? Попытайтесь-ка вытащить. Так вот, упомянутый Ларюшка однажды прокрался в мою кухню и ввернул фитиль. Пробовал я на палочку накручивать, вязальным крючком зацеплял - безрезультатно. Так и прозябает с тех пор моя керосинка с фитилем внутри; пришлось электроплитку завести.- Номер Второй глубоко вздохнул, потом продолжил свой рассказ.- А Номер Седьмой - это он сам, главный непоседа. Кстати, он живет от вашего Золотого Бора не так далеко вверх по реке. Живописное место на высоком берегу реки. Он сейчас директор Ситниковского музея. Слыхали об этом музее?
- Ну конечно! - ответила Люся.
- В путеводителе о нем целый абзац,- добавила Магдалина Харитоновна.
- А Ларюшка в настоящее время превратился во взрослого Иллариона и живет в Москве. Говорят, талантливый художник. Ну, кажется, все.- И Номер Второй совсем не сердито посмотрел на своих слушателей из-под очков.- А теперь, товарищи, идите скорее в чайную.
Должен сознаться: после дороги, после осмотра музея, после всех этих рассказов о Номерах голова моя ходуном ходила, и я готов был проглотить три тарелки борща с бараниной.
- Вы от Номера Второго? Он вас направил?
- Да.
- Очень хорошо! Он всегда ко мне посылает занятных экскурсантов.Старичок наклонил свою лысую голову набок, внимательно и весело осмотрел всех нас.
Ребята не очень-то его слушали. Они окружили Майкла.
Пес фыркал и улыбался так радостно и беззаботно, как улыбаются только очень молодые породистые овчарки, высовывая при этом длиннющий красный язык. Он был, как сказал поэт, 'по-собачьи дьявольски красив' - поджарый, стройный, на высоких, изящных лапах. На его острой морде с темными кольцами вокруг глаз, с черными бровями стояли прямые треугольники ушей.
Девочки уже называли его: 'Майклушка-душка', мальчики пробовали садиться на него верхом.
- Послушайте, послушайте, вы его замучаете!
Старичок растолкал всех, надел на Майкла ошейник и потащил его, к великому огорчению ребят, в дом.
- Итак, о чем же вам рассказать?- спросил он, возвратившись, и посмотрел на нас чуточку посерьезнее.
- Видите ли,- сказал я,- у нас есть несколько совершенно животрепещущих вопросов.
- Ах, если животрепещу
Глава седьмая
СМОТРИМ, СЛУШАЕМ, УДИВЛЯЕМСЯ
За обедом договорились начать наши поиски с изыскателя Номер Первый, но, увы, забыли спросить его адрес.
- А я знаю! Я знаю! - И Витя Перец запрыгал на одной ножке.- Я в чайной одну тетеньку спросил, а она меня тоже спросила: 'Какой тебе первый номер старичок или гастроном?' А я сказал: 'Старичок'. Вот он где живет.- И Перец показал на зеленую крышу, едва видневшуюся меж ракит на самом дне оврага.
Ох, не люблю я такие картинки, какая как раз висела на воротах этого дома! Страшенная собачья морда с разинутой красной зубастой пастью, а под мордой - аккуратненькие буковки: 'Осторожно, во дворе злая собака!'
Мы остановились в нерешительности. А забор был высокий и глухой, и дом спрятался в самой глубине сада.
Вдруг отворилась калитка, и оттуда с ужасающим лаем выскочило серое чудовище - овчарка величиной с тигра. Чудовище с лаем принялось носиться и прыгать по улице. Девочки завизжали, мальчики вскрикнули, все бросились в разные стороны, иные полезли на деревья, на забор, а зверюга подбегала к одному, к другому, обнюхивала нас, махала хвостом, вновь убегала.
- Не бойтесь, не бойтесь, он же совсем щененочек!
У калитки стоял маленький кругленький старичок, одетый в синюю длиннополую спецовку. Лицо его напоминало детский воздушный шар. Я не заметил на этом шаре никакой растительности - ни усов, ни бороды, а брови и ресницы будто кто-то выщипал или опалил. На его голой, блестящей голове не было ни одного волоса.
- Майкл! Майкл! Сюда, сюда! - позвал он. Пес громадными прыжками подскочил к старичку и облизал его пухлые румяные щечки и кругленький носик.
- Здравствуйте, ребятишки! Как хорошо, что вы пришли!- улыбнулся старичок и показал рукой. - Глядите, у ворот, на земле - железный лист. Это сигнал. Вы на лист наступили, а у меня в доме звонок - дррын!.. Видите, на воротах зеркальце, а там, на дереве - другое, а на форточке - третье. Я к окошку подошел и вон откуда вас углядел.
Все смотрели и на лист и на зеркала и удивлялись.
52
щие, пожалуйте сюда.- Старичок уже совсем серьезно сморщил лоб и указал на стол и на лавочки, вкопанные под большим развесистым вязом.
Все расселись вокруг стола, кто на лавочках, кто на траве.
- Так с чего прикажете начать? - спросил он.
- Жар-птица,- подсказала Соня.
- О какой жар-птице? А-а-а, верно, о желтой галке. Этот Номер Второй! Вот уже сколько лет он меня за нее корит, Как ему только не надоест! Старичок кротко улыбнулся.- Расскажу, расскажу. А еще что?
- У вас как будто хранится один бокал? - спросил Витя Большой.
- Это с отбитым краем, что ли? - Старичок усмехнулся.- Какой Номер Второй быстрый - все вам успел пересказать. Потом поведу вас к себе домой-не только бокал покажу. Еще какие вопросы?
- Еще портрет. Что вы знаете о портрете? - Люся выразительно посмотрела на Номера Первого.
- О каком портрете?
Снова я рассказал все ту же длинную историю.
Номер Первый слушал с закрытыми глазами, поглаживая свой круглый живот, и только время от времени надувал щечки и вставлял: 'Как интересно! Как интересно! Я никогда об этом ничего не слышал'.
Когда же я кончил, он несколько секунд сидел неподвижно, все так же с закрытыми глазами и надутыми щечками.
- В угловой башне кремля,- таинственно начал он,- хранится разное старье из дворца Загвоздецких - ящиков двадцать писем я документов из их архива. Вы еще спать будете, а я завтра утречком раненько в кремль побегу, запрусь в башне и кое-какие документики еще разок почитаю.
- Значит, с утра вы запретесь в башне? - испытующе переспросил его Витя Большой.- А можно мне с вами?
- К сожалению, маленьких туда не пускают.
Витя Большой даже побледнел...
- Не могу, не обижайся, дорогой, это категорически запрещено, молодой человек. Там кирпичи на потолке едва держатся. Есть у меня насчет портрета кое-какие догадочки, только я вам о них перед самым вашим обратным походом скажу. А теперь слушайте...
Старичок уселся поудобнее и начал свой рассказ тихим, воркующим голоском:
54
- Вот что случилось в нашем городе лет сорок назад.
Однажды в солнечный сентябрьский денек в углу базарной площади стая грачей и галок бойко клевала рассыпанный овес. И среди этой стаи любецкие граждане заметили диковинную птицу желто-палевого цвета. Птица эта вела себя так, словно она нисколько не отличалась от своих подруг, так же перепархивала с места на место, ссорилась, кричала по-галочьи.
А через три дня и на улицах, и в учреждениях, и особенно в школах только и было разговоров, что о
