конфуз: от сапогов моих пыль так облачком и кверху.
'Что вам угодно?-спрашивает.- Не желаете ли кофею?'
Я объяснил - дескать, стариной интересуюсь.
Она и отвечает:
'Вы сперва кофею откушайте, а потом пожалуйте, я вам всё сама покажу'.
Тот усатый лакей принес нам кофею в чашечках фарфо
111
ровых размером с наперсток и ей наперед чашечку поставил. Как она зашипит:
'Болван! Разве ты не знаешь? Сперва гостю подавать надо!'
Лакей только поклонился низенько да уйти заторопился.
И тут совершил я великую оплошность - полез в карман за платком да уронил его на ковер, хотел было нагнуться - поднять, а барыня меня за руку: 'Подождите'.
Я испугался: почему 'подождите'?
Взяла она со стола серебряный колокольчик и позвонила. Лакей чуть не бегом прибежал...
Барыня пальчиком ему мой платок показала и говорит:
'Подними и подай господину'.
Я рот разинул. Вот, думаю, так барыня! Поважнее царицы. А девчонкой небось у прежних господ Загвоздецких по пыли босиком бегала...
Долго меня водила барыня по залам. Прекрасных вещей у нее во дворце действительно множество. Особенно примечателен старинный хрусталь, но лучше всего одна картина - натюрморт.
И на все мои вопросы: 'Что это за вещь?', 'Откуда?' - барыня отвечала:
'Не знаю, после господ Загвоздецких досталась'...
С досадой спрашивал я себя мысленно: 'Ну на что тебе, толстухе, вся эта драгоценная старина, этот поразительной красоты неизвестный натюрморт, когда ничегошеньки ты ни в чем не разбираешься!'
Так и ушел я от нее ни с чем'...
- Я бы этой барыне метлу в руки, да уборщицей в наш Дом пионеров! воскликнул Витя Перец.
- Милый мальчик, революция и без тебя саму барыню метлой, - засмеялся Номер Седьмой.
- Читайте, читайте дальше! - теребила Люся.
- 'Прослышал я, что господин Загвоздецкий до сих пор проживает в Любце. Я отправился к нему с целью выяснить - не известно ли ему, кто же художник, написавший столь примечательный натюрморт.
И представь себе, душа моя Настенька, едва отыскал я господина Загвоздецкого в скверной каморке под лестницей. Сидит на кровати старик, давно не чесанный, с седой бородой, хмельной, с красными, опухшими глазами, в рваном засаленном кафтанишке.
112
Я ему:
'Доброго здоровьица, ваше благородие, стариной чрезвычайно интересуюсь. Не расскажете ли что?'
Он в ответ:
'Рублик пожалуйте - расскажу'.
Как взял у меня рубль, глаза его заблестели. Кое-что любопытное о хрустальном заводе рассказал, вспомнил, какие безумные кутежи устраивал.
Задал я ему вопрос:
'А простите, ваше благородие, если не секрет, сколько вы прокутили да в карты проиграли? Миллион?'
'Да нет, побольше будет', - засмеялся он.
'Два миллиона?'
'Не скажу'.
И тогда спросил я его о художнике, и сам был не рад, что спросил. Он не своим голосом закричал:
'Берите свой рубль и уходите сейчас же!'
'Да за что? Простите, почему?'
'Не спрашивайте меня! Ненавижу того человека! Злодей, погубил ту единственную, которая меня любила. Ничего не скажу, уходите!' - Он закрыл лицо руками и зарыдал.
Пришлось мне уйти ни с чем'.
Вот, собственно, все письмо, - сказал Номер Седьмой, кончив чтение. Отсюда я делаю выводы, что автор натюрморта и последний Загвоздецкий любили одну и ту же девушку. Но она, видимо, предпочла художника. Произошла какая-то тяжелая, неизвестная нам драма. Кто была та девушка, мы не знаем. Автор натюрморта, возможно, был соседний помещик или городской чиновник. Вот в этой самой синенькой книжечке, - Номер Седьмой поднял над головой 'Указатель селений и жителей Московской губернии', - наверняка проставлена его фамилия... Но ведь тут десятки тысяч фамилий! Эх, кабы мне на пятнадцать лет помолодеть - с каким бы порывом и жаром мы бы с вами вместе искали! Номер Седьмой тяжело вздохнул. - Я вам дам адрес своего сына Иллариона. Он живет в Москве, он художник. Однажды сын мне говорил, что очень жалеет, почему мы так скоро бросили поиски автора натюрморта. Пусть он заменит меня. А теперь, - Номер Седьмой посмотрел на часы, - вам пора.
Мы попрощались с обоими гостеприимными старичками и заторопились на пристань. Пора было возвращаться домой.
Снова на обратном пути с великими треволнениями четы
113
ре раза пересаживались, снова с боем брали билеты. На последний пароход Люся ухитрилась даже мне и Магдалине Харитоновне взять детские билеты, а восемь мальчишек вообще зайцами проехали.
Наше путешествие было, конечно, очень интересное, но поиски портрета не сдвинулись ни на шаг. Хуже того - клубок неизвестности запутывался все больше и больше.
Одно меня утешало: все изыскатели были так захвачены любецкими тайнами, что никто и не думал приставать ко мне с просьбами рассказать о моих путешествиях,
Глава тринадцатая КОГДА ПО ТЕЛЕФОНУ НЕ ОЧЕНЬ ХОРОШО СЛЫШНО
Погода совсем испортилась. Все дни сыпал мелкий, серенький и теплый дождик. Соня бегала каждый день в Дом пионеров. Вместе со всеми девочками она или вышивала, или раскрашивала картинки, или дремала под монотонное чтение Магдалины Харитоновны.
Я сам предпочитал сидеть в своей квартире, а то еще, чего доброго, опять пристанут ко мне с рассказами о путешествиях. Отправился я в Дом пионеров, только когда пришло наконец из Любца долгожданное письмо от Номера Первого. В конверт была вложена вырезка из местной газеты с заметкой под названием: 'Интересные находки'.
'Группа юных туристов-пионеров из Золотого Бора, недавно посетившая наш город...'-так начиналась заметка. Далее подробно рассказывалось, как нашли кинжал мы и как нашла 'марсианка'. Заканчивалась заметка следующими строчками:
'Редакция газеты от имени граждан города Любца выражает глубокую благодарность золотоборским пионерам и технику-топографу Екатерине Веселовской. В беседе с нашим корреспондентом заведующий Любецким краеведческим музеем сообщил, что он надеется в скором времени порадовать читателей нашей газеты новыми интересными сведениями, связанными как с расшифровкой письма, так и с найденными кинжалами'.
'Здравствуйте, дорогие!-писал Номер Первый.- Посылаю вам газетную вырезку. Заведите специальный альбом и
114
наклейте эту вырезку на первой странице. Очень хочу, чтобы с этого похода в Любец началась ваша настоящая изыскательская деятельность. Не знаете ли вы, в Золотом Бору или в Москве сейчас находится тот симпатичный доктор со своей курносой дочкой? Он меня очень любезно приглашал к себе в гости, а я как раз собираюсь ехать в Москву в командировку за расшифрованным текстом того таинственного письма. Обещаю все время держать вас в курсе событий. Пишу эти строчки, а сердце у самого так и прыгает от нетерпения. Мечтаю посетить в Москве художника Иллариона - изыскателя Номер Шестой. Майкл передает вам свой пламенный собачий привет. Желаю всего наилучшего. Ваш Номер Первый'.
Когда я пришел в Дом пионеров, то застал ребят в большом возбуждении, все бегали, суетились. Я узнал, что они собираются в Москву.
Мне тоже очень хотелось отправиться на три-четыре дня. И не только из-за портрета. Надо же проведать свою жену и немного подбодрить бедного, истомленного предстоящими экзаменами Мишу.
Ответ Номеру Первому писали коллективный: дескать, очень хотим встретиться с вами в Москве.
В конце письма я приписал, что в такие-то дни буду очень рад увидеть его в своей квартире.
