— Мама! Мама!
Крик Софи был таким резким и повелительным, что рука мадам Стадли застыла в воздухе.
— Как ты думаешь, что произошло? — спросила Софи.
— В чем дело? Что случилось?
Софи переступила через тело Лалиты, распростертое на полу, и протянула матери вскрытое письмо, оставленное Лалитой на столике.
— Герцог Йелвертонский умирает!!! — воскликнула Софи.
— Умирает? — эхом отозвалась ее мать. — Как ты об этом узнала?
— Некто по поручению Джулиуса написал письмо, где сказано, что сам Джулиус отбывает в Гемпшир и не может со мной увидеться ввиду срочности дела.
— Дай-ка мне взглянуть, — торопливо проговорила леди Стадли и выхватила записку из рук дочери.
Подойдя поближе к столику, на котором стояла свеча, мадам Стадли прочитала вслух:
— «Мистер Джулиус Вертон просил засвидетельствовать свои самые искренние сожаления по поводу того, что он не имеет возможности навестить вас сегодня вечером. За ним прислали, чтобы он мог провести последние часы у постели умирающего, его светлости герцога Йелвертонского, и мистер Вертон тотчас же поспешил в Гемпшир. Близкие и друзья больного не надеются, что он переживет эту ночь.
Примите мои уверения в совершеннейшем почтении. Кристофер Дивар».
— Вот, видишь, мама! — с торжеством в голосе воскликнула Софи.
— Ну и змея! — восхищенно сказала мадам Стадли. — Да ведь лорд Ротвин будет ждать тебя!
— Знаю, знаю, — бормотала Софи. — Но я должна стать герцогиней!
— Конечно, ты должна. И речи быть не может о том, чтобы упустить такой случай!
— Значит, лорду Ротвину придется сообщить, что я не могу выйти за него замуж, — неуверенно сказала Софи. — Как он рассердится!
— Сам виноват! — хмыкнула мадам Стадли. — Перво-наперво ему не следовало уговаривать тебя бежать с ним.
— Нельзя, чтобы он оставался ждать меня возле церкви, — резонно заметила Софи и неожиданно вскрикнула. — Мама! А как же мое письмо к Джулиусу! Я велела Лалите отправить его.
Мать и дочь уставились на Лалиту, которая с трудом поднималась с пола. Волосы ее растрепались и неаккуратно рассыпались по израненным плечам. Лицо ее приобрело пепельный оттенок, глаза были полузакрыты.
— Лалита! Что ты сделала с письмом для мистера Вертона? — резко спросила мадам Стадли.
Прошла минута, прежде чем Лалита смогла ответить и сквозь слипшиеся губы выдавить из себя слова:
— Я отдала его кучеру… и он… уехал!
— Уехал? — взвизгнула Софи. — Надо его остановить!
— Ничего страшного, — успокоила дочь миссис Стадли. — Ведь в доме бабушки Джулиуса уже нет!
— А где же он? — изумилась Софи.
— В записке от мистера Дивара, кем бы он ни был, говорится, что Джулиус отправился в Гемпшир.
Софи облегченно вздохнула:
— Ну, конечно, как я могла забыть!
— Единственное, что мы должны сделать, — продолжала мадам Стадли, — это отправиться завтра поутру в дом его бабушки и забрать записку. Мы с легкостью принесем извинения, сказав, что ты изменила свои планы по поводу того, что предлагалось в записочке. В любом случае тебе придется разорвать ее в клочки и навсегда забыть, что ты ее однажды написала.
— Как ты умна, мама! — воскликнула Софи.
— Если бы я не была такой, ты бы никогда не оказалась в Лондоне в свадебный сезон, — ответила мадам Стадли.
— А как же лорд Ротвин?
— Ну… ему надо дать понять, что ты передумала. Поразмыслив секунду, миссис Стадли продолжала:
— Безусловно, о настоящей причине он не должен даже догадываться. Ты скажешь, что ты обдумала ситуацию и пришла к выводу, что не вправе нарушать слово, данное Джулиусу Вертону, и должна выполнить свое обещание.
— Да, кажется, так и надо поступить, — согласилась Софи. — Как ты думаешь, я должна написать ему?
— Полагаю, так будет лучше, — ответила мадам Стадли, но через секунду воскликнула: — Ах нет! Конечно нет! Писать записку было бы ошибкой. Никогда не доверяй ничего бумаге. Язык может лгать и лгать без конца, но невозможно обмануть дважды, если слова написаны черным по белому.
— Но я вовсе не желаю с ним встречаться, — с неожиданной тревогой в голосе сказала Софи.
— Но почему? — удивилась ее мать.
— Потому что… честно говоря, мама, я его побаиваюсь и не хотела бы ссориться с ним. Он властный и требовательный человек, и я боюсь, ему удастся выудить из меня правду. Иногда мне бывает затруднительно отвечать на его вопросы.
— Что касается меня, то я никогда не думала, что он подходящий муж для тебя, — заметила леди Стадли. — Ну что ж… если не поедешь ты, придется кому-то ехать вместо тебя.
— Только не тебе, мама! — поспешно вымолвила Софи. — Я много раз повторяла мистеру Ротвину, что ты будешь смертельно огорчена моим исчезновением.
Девушка ухмыльнулась и добавила:
— Это еще больше подогревало его.
— Не сомневаюсь в этом, — согласилась мадам Стад-ли. — Любое препятствие делает мужчин изобретательными.
— Тогда… как же нам сообщить ему о том, что побег отменяется?
— Придется это сделать Лалите, — решила мать. — Хотя она наверняка все перепутает.
Слова эти прозвучали как раз в тот момент, когда бедняжке удалось подняться на ноги, и она нетвердой походкой направилась к двери, держа в руках кружевное платье мачехи.
— Куда направилась? — грубо спросила мадам Стадли. Лалита молчала, пристально глядя на мачеху. Глаза ее были полны слез. Девушка была так бледна, что, глядя на нее, Софи с раздражением сказала:
— Лучше бы ты дала ей воды, мама! Она выглядит так, будто вот-вот умрет.
— Это лучшее, что она может сделать! — бросила безжалостная мачеха.
— Нет, надо поддерживать в ней жизнь, по крайней мере, до тех пор, пока она не встретится с лордом Ротвином.
— От этой девчонки одни беды и неприятности! — с неприязнью заметила мадам Стадли.
Она подошла к этажерке, где у нее стояла початая бутылка бренди, к которой мадам имела обыкновение время от времени прикладываться, слегка плеснула в стакан и протянула порцию горячительного напитка Лалите.
— На! Выпей! — грубо приказала женщина. — Хотя, по правде говоря, это слишком уж жирно для такого пугала, как ты!
— Нет, не надо… мне скоро станет лучше…
— Ты сделаешь так, как тебе говорят, — пригрозила девушке мачеха. — Или, может, еще палки захотела?
С трудом передвигаясь, как будто каждый шаг был для нее мукой, Лалита подошла к мадам Стадли и взяла у нее стакан. Она знала, что мачеха и сводная сестра внимательно наблюдают за ней, и выпила все до капельки, сразу же почувствовав, как огненная жидкость неестественным теплом стала растекаться по телу. Вкус бренди ей очень не нравился, но Лалита знала, что напиток, действительно, добавит ей сил и, может быть, слегка прояснит туманящееся сознание.
— Ну, а теперь, Лалита, слушай меня, и, если ты допустишь хоть малейшую ошибку, я изобью тебя до бесчувствия! — решительно пригрозила девушке мачеха.
— Я… слушаю, — прошептала Лалита.
