- Ну да, на тебе 'мокруха', девочка эта.
Умница Корин, элементами абстрактного мышления располагает.
- Поговори с Саньком, с Блином, объясни им ситуацию.
- На хрен объяснять, - выстанывает слова Блин. - У тебя же пистолет Макса! Значит, был у него.
Дурак дураком, но тоже кое-что соображает.
- Он что у него, именной?
У Корина заметался взгляд, Корину опять нужны железные аргументы.
- Если ты видел ствол Макса, то обратил внимание, что ручка у него черная. А эта, смотри, коричневая.
Такую деталь они вряд ли помнят.
- Действительно, коричневая, - говорит Блин.
- Вот и делайте выводы. Погуляйте по ночной Москве и поразмышляйте.
- Мы на машине, - почти с гордостью бурчит Блин.
- За то, что вы нарушили мой покой, я ее на время конфискую.
- Тебя гаишники как угонщика задержат.
- Не думаю, чтобы в Москве кто-нибудь угонял 'Таврию', хоть это теперь и иномарка. Ментам плевать на нее. Так что привет, ребята!
Я выхожу из дома и спокойно топаю к тому, что Блин называет машиной. Выбрасываю из салона Санька, сажусь за баранку. И, соблюдая все правила движения, мчусь в Сабурово.
Окна квартиры Макса темны. Не думаю, что он ждет гостей, как ждал их я. Уже однажды оправдавшей себя отмычкой открываю дверь, тихо иду в спальню. Вот здесь можно щелкнуть выключателем, одновременно прыгнуть к кровати и рвануть с нее одеяло.
Очумелый Макс подпрыгивает и лбом упирается в ствол своего же 'Макарова'. Не хотел бы я когда- нибудь так пробудиться!
- Сука, - говорю я. - Если ты не забудешь мой адрес и мое имя, я эту память из тебя просто вышибу. Поверь мне на слово! Веришь, нет?
Я направляю ствол на переносицу и кладу палец на спусковой крючок.
- Верю...
24
Падунец достал все, что я просил. Киянки, распылители, нужные щетки... Я за утро обработал два 'вольво', у обоих царапины на крыльях, отработал так, что не найти следа ни грунтовки, ни новой краски. Федор Савельевич крутился возле нас тоже в новом комбинезоне, в кепочке с вышитым на ней тарантасом и буквами 'Ф. П.' Такова марка его фирмы.
- Сегодня день пашем, ребята, а завтра - презентация. Правильно, это можно назвать презентацией? Столы накроем, посидим, пригласим кой-кого...
Хорошо посидели! На самом деле хорошо. Все было культурно, чинно, главное - гости вовремя разошлись. Остался ограниченный круг: механик Николай, я и Федор Савельевич с невестой. Николай остался потому, что идти уже не мог. Он спал сначала за столом, потом ему поставили раскладушку, и мы остались втроем против армады бутылок и тарелок. Плоскогрудая кошечка, не обращая на меня внимания, выговаривала Падунцу:
- Зачем столько денег на ветер пускаешь? На них мне можно было купить приличное кожаное пальто и съездить к морю.
- К Белому? - спросил я. - Или зачем вам пальто?
Она даже не удостоила меня взглядом. Но сказала явно в мой адрес:
- И потом, надо быть разборчивее в знакомых. Масса ненужных людей...
- Милая, - уже изрядно осоловев, возразил Федор Савельевич. - Я сам знаю, кто мне нужен, а кто - нет. Пока у меня нет денег и пока мне эти деньги дают, надо быть благодарным людям, какие бы они ни были. А вот когда я рассчитаюсь с долгами - и море тебе будет, и Канары, и песец с бобром.
- Потратился на строительство? - спросил я.
- С чего потратился?! Нечего мне было тратить. Так, крохи. Все дали добрые дяди. Знают мою хватку и уверены, что верну с процентами. Выгодное же дело, Костя! Если правильно организовать... Клондайк! Пещера Али-Бабы! У нас будут большие деньги!
- Большие деньги портят человека, - сказал я. - Вот у меня могли быть очень большие деньги, но я их отдал.
- Кому? - тряхнул головой Падунец.
- Хозяину.
Мы как раз выпили по очередной, и я подумал: а почему бы не рассказать кое-что моему коллеге по бизнесу? Пусть знает, что его напарник не позарился на чужое, что он предельно честен.
- Ты помнишь, Федор Савельевич, месяца два назад... нет больше... бандиты ювелирный грабанули?
- А почему я должен помнить?
- Так писали же об этом, в газетах... Ладно, суть в другом, не спрашивай как, но коробка, где были драгоценности, попала ко мне. Можешь себе представить?
- Нет, - хмыкнул Падунец.
- Я тебе слово даю! Впрочем, можешь не верить, твое дело. Но я всю эту коробку отдал директору магазина. Там добра было на сотни миллионов.
- Тебе, Костя, пить нельзя, - посерьезнел Падунец. - Болтаешь черт-те что.
- Не верь, дело твое. Я, может, тебе открыться хотел... Мне, может, выговориться надо. Меня раньше никто даже не пытался понять. Только баба Варя. Варенье мне давала, блины...
- Бабушка твоя, что ли?
- Нет, соседка, дверь напротив. Но она мне как родная бабушка. И блины такие делала...
Я почувствовал, что речь моя плывет, голова кружится и что, пока не оставили силы, надо топать в нашу новую мастерскую, где есть комнатка для отдыха с топчаном...
С утра пошла напряженка: заказ за заказом. Кофе с галетами пришлось попить ближе к обеду. На столе лежала небрежно свернутая газета. Вспомнил, что не ходил сегодня за почтой, решил просмотреть хотя бы эту. Начал, как всегда, с информаций на первой полосе. Одна из них была настолько любопытна, что я прочел ее несколько раз - 'Битва при Ветерлоо': 'Очередными жертвами бытовой пьянки стали продавец продовольственного магазина Максимов и его товарищ безработный Корин. Чего они не поделили, распивая французский коньяк 'Ватерлоо', пока остается загадкой. Милиция лишь подвела печальные итоги битвы: два человека, считавшиеся, между прочим, друзьями, так исполосовали друг друга ножами, что Максимов скончался на месте, Корин же умер в реанимационном отделении больницы'.
Приоткрылась дверь, заглянул Падунец.
- Костя, хватит прохлаждаться.
- Меня, наоборот, в жар бросило.
- Значит, хватит загорать. Тут чудик один____ Да сам с ним поговори.
Вот уж действительно чудик. У него красавец 'ниссан' цвета мокрого асфальта - модный цвет, причем без малейших дефектов.
- А мне надо, чтоб цвет у него был самый обычный. Можно - красный, можно - голубой... Любой другой - на ваше усмотрение. Только побыстрее бы. За скорость плачу.
- Желание заказчика - закон, - бормочу на это.
25
Вика взволнована публикацией о Максе больше моего. Нет, бандитов ей не жалко. Другое ее заботит.
- А что, если Корина успели допросить, а? Если он перед смертью все выложил? Тебя упомянул?
- Тогда за мной бы пришли раньше, чем эта статья появилась в газете.
- У них своя логика. Может, они уже следят за тобой, за каждым твоим шагом.
- Намек понял. Чтобы не поставить под подозрение тебя, нам больше нельзя встречаться, да?
- Костик, у тебя иногда получаются дурацкие шутки.
- Прости. Иногда получаются. - Вика в общем-то все говорит правильно, но я не ощущаю тревоги. До сих пор я верил своему внутреннему голосу, и он меня не подводил. - Я от счастья дурею. За Настей теперь некому охотиться: Санек и Блин на это неспособны. Можно девчонку выпускать.
- Я ей учебники достала, - вроде бы соглашаясь со мной, говорит Вика. Она фанатка: зубрит, головы не поднимает. Вчера, кстати, первый экзамен сдала, на четверку. Я ей платье свое давала. Мы, оказывается,
