рано.
Из ресторана выходят двое пацанов с бабой. Пацанам, может, лет по двадцать, и ей, наверное, тоже. Они не с нашего района. Я их раньше здесь не видел.
Вэк смотрит на нас и подмигивает.
— Привет, — говорит он и загораживает дорогу одному из пацанов. Тот его обходит, как будто столб какой-нибудь, и они втроем продолжают про что-то базарить между собой.
— Э, ты что, не понял? — кричит Вэк и догоняет их. Мы не спеша идем следом.
— Что такое? — спрашивает пацан.
— Как что такое? С какого вы района?
— А тебе какое дело?
— Большое и толстое. Дай мне рубль.
Они остановились и не знают, что делать. Но видно, что не соссали. Пацан поглядывает на ресторан, но на крыльце никого нет, а если крикнуть, то не услышат: далеко уже отошли. Мы подходим ближе.
— Ребята, вы чего? — спрашивает второй пацан. Баба жмется к нему поближе. Наверное, это его баба.
— Гоните по рублю — потом идите, куда хочете, — говорит Вэк.
— А не жирно тебе будет? — говорит первый.
— Счас увидишь, жирно или нет.
Бык бьет первому пацану в глаз, а мы с Клоком кидаемся на того, который с бабой. Она начинает орать.
— Что ты ревешь, сука? — Вэк хватает ее за волосы и притягивает к земле. Бык махается с первым пацаном, а мы с Клоком мочим второго. Клок попадает ему по яйцам, и пацан готов, остается только добить ногами. Вэк отшвыривает бабу и идет помогать Быку. Пацан падает, и они тоже вдвоем доделывают его ногами, стараясь попасть по морде, чтобы сломать нос или выбить зубы. Он закрывает рожу руками.
Мимо проходит старуха из тридцать седьмого дома.
— Вечно мира им нет, — бурчит она себе под нос.
«Наш» пацан тоже уже не сопротивлялся, зато его баба пытается нас от него оторвать, хватая за руки. Клок разворачивается и дает ей оплеуху. Она отступает назад.
— Может, затянем ее куда-нибудь и выебем? — спрашиваю я.
— Ну ее на хуй, суку.
— Все, уябываем! — кричит Вэк. Из ресторана к нам бегут трое каких-то пацанов.
— Разбегаемся! — орет Бык. Я бегу через дорогу, потом налево — чтоб не под окнами ментовки — и во дворы пятиэтажных домов, потом к школе. Останавливаюсь. Вроде никого. Сажусь на крыльцо передохнуть. Смотрю на свой кулак — он рассечен в двух местах.
— Зря ты на них залупнулся, — говорю я назавтра Вэку. Мы сидим на остановке.
— Почему зря? Тебя догнали?
— Нет.
— И меня не догнали. И Быка с Клоком тоже не догнали. А что, пусть на своем районе всякое говно выебывается?
— Ну, они сами не лезли. И ты не знаешь, кто они такие. Может, не лохи. Видел, они не соссали.
— Хватит базары гнилые разводить. Они там сидят, бухают, с бабами зажимаются, а мы ходим по району без бабок, как малолетки. Заебись?
— Ну…
Напротив остановки останавливается машина. «Жигули». Хлопает дверь.
— Они?
— Они.
Сваливать поздно. К нам идут четверо здоровых пацанов и тот, который вчера был с бабой. У него под глазом «финик» и губы разбиты.
— На силу есть сила, — говорит один. У него поломанный кривой нос, а на ногах — «адидасы». — Так ведь?
Я успеваю только подумать, какой Вэк все-таки придурок. Меня бьет вчерашний пацан. Несильно, скользящим по уху.
Пацан со сломанным носом мочит Вэка. Видно, он боксер или просто умеет махаться.
Пацан бьет меня еще раз, в живот, но опять не очень сильно. Потом бью я, отталкиваю его и бегу.
Успеваю только завернуть за остановку. Двое «быков» догоняют меня и хватают за куртку. Один бьет ногой по спине, я падаю, и они начинают меня молотить ногами. Я закрываю голову руками. Они месят меня минут пять, потом уходят.
Спина и ребра горят. Наверное, ребро сломали, суки.
Встаю и иду к остановке. Этих уже нет. На скамейке сидит Вэк. У него разбита вся морда — нос, губы,
