совсем недавно считал себя трусом?
Максим сделал спокойное лицо и перегнулся через подоконник. Надо было узнать, как выбраться из квартиры. Он не успел даже спросить. Голосистая Марина одна из всех не хлопала и, едва Максим наклонился, закричала:
- Ты иди, мальчик, иди в коридор, там дверка с замочком. Ты иди отопри, а я поднимусь!
И, не сгибаясь, торопливо засеменила во двор-словно ходячая синяя палка с клетчатым шаром- набалдашником.
Максим через кухню вышел в коридор. Здесь горела желтая лампочка и почему-то пахло ржавчиной и керосином. На стене висела жестяная ванна, велосипед без переднего колеса и старые пальто. На высокой двери с деревянными завитушками поблескивал новый накладной замок. Он был сложный - с рычажками и кнопками. Как на секретном сейфе! Максим понажимал, подергал, но без всякого результата. За дверью послышались поспешные мелкие шаги.
- Как открывать-то? - нетерпеливо спросил Максим. - Я в школу опаздываю.
- Кнопочку, кнопочку снизу нажми, а рычажок отведи, оттяни его... Кнопочек на замке было две. Максим нажал их по очереди и вместе, подергал рычажки. Попытался повернуть граненую ручку. Замок сопротивлялся с железным упорством. Максим стукнул по нему кулаком, отбил сустав на мизинце, сунул палец в рот и шепеляво произнес:
- Ну и шиштема! Я не жнаю, што делать!
- Заело!- запричитала Марина.- Его, как сильно хлопнешь, завсегда заедает!
Максим вынул изо рта палец и сердито потребовал:
- Ну слесаря тогда зовите. Мне же в школу надо скорее.
- Где его в субботу найдешь, слесаря-то? Вот уж если Витя придет...
Жди, когда ее Витя явится!
Успех всегда прибавляет сил. Максим чувствовал в себе сердитую смелость. Решительно шлепая босыми ступнями, он опять прошагал к окну. В конце концов, это даже лучше-вернуться на землю тем же рискованным путем.
- Замок у нее заело, - с ехидной ноткой громко объяснил Максим зрителям. - А мне в школу пора.
Он ловко перебросил ноги через подоконник и опять встал на узенький карниз.
- Мальчик!- сказал гражданин в очках. - Не надо! Сейчас нет особой необходимости, а...
Но договаривать он не стал. Какой смысл? Максим уже двигался к трубе. Он пробирался вдоль стены цепко и ловко. Рубашка выбилась из-под резинки на штанах и, наверно, красиво трепетала на ветерке. Максим не боялся. Путь по карнизу был знаком, а по трубе он спустится в два счета - это ведь не вверх карабкаться. Один раз у него дрогнула и сорвалась рука. Девчонки громко ойкнули. Но это лишь прибавило Максиму храбрости. Он вцепился в трубу и, поглядывая вниз, начал спускаться. Толстый дядя подошел и растопырил руки.
- Спасибо, я сам, - сказал Максим. Скользнул до конца трубы и с облегчением ступил на ее изгиб - в полуметре от земли.
В эту секунду нижнее колено трубы вырвалось из скоб и грянулось о землю. Вместе с Максимом.
Он грохнулся на бок, плечом и локтем, и отлетел к фундаменту, с размаху стукнувшись левой коленкой о шершавые кирпичи.
Секунду он лежал оглушенный. Потом подумал: 'Вот глупо-то! У самой земли. Смеяться будут'. Быстро сел. Посмотрел на локоть: сильно ли порвана рубашка? Странно: не порвана и даже почти не испачкана. Это хорошо!
Он толкнулся о землю ладошками, чтобы вскочить и засмеяться вместе со всеми. В колене словно взорвалась маленькая бомба - на сто колючих осколков! Максим тихонько ойкнул и посмотрел на колено. Там было что-то красное и блестящее. Максим зажмурился, и его слегка затошнило.
Максима обступили и пытались поднять.
- Осторожно, осторожно!.. Очень больно, мальчик? (Еще бы! Боль нарастает резкими толчками. Такая, что слезы уже не сдержать.)
- Тише, товарищи, ногу не трогайте. Вдруг сломана! (Этого еще не хватало! Ведь послезавтра сбор!)
- 'Неотложку' надо, шов придется накладывать... (Мамочка! Какой еще шов?)
- Не надо шов, на мальчишках все подсыхает... (Вот и хорошо...)
- Да, подсыхает! Смотрите, земля попала! А если заражение? Надо прививку...
- Не надо! - отчаянно сказал Максим.
- Тише, тише мальчик, не бойся. Нужно перевязать. У кого есть чистый платок? (Как назло, платок дома остался!)
- Девочки, у вас есть платок?.. Эх, а еще девочки.
- Тут больница недалеко. Давайте, мы на руках дотащим! (Это большие мальчишки. Им что! Возьмут и дотащат. А там...)
- Спокойно, товарищи. Где раненый? Дайте-ка я возьмусь.
Это был густой командирский голос. Максим разлепил мокрые веки.
Сквозь повисшие на ресницах капельки он увидел громадного человека.
Человек был большущим в высоту и ширину. Как башня. Башня, одетая в синюю форму гражданского летчика. Где-то в подоблачной вышине маячила белая клеенчатая фуражка с голубым околышем. Этот необыкновенный летчик словно весь состоял из круглых больших складок. В складках необъятный живот, обтянутый форменным пиджаком. Складками повисла шея над белым воротничком сорочки. В складках крупное лицо. И оттуда, с вышины, добродушно и внимательно смотрели на Максима очень синие глаза. Такие же синие, как у плотника, который подарил золотую щепку.
Люди расступились. Человек-башня вытянул из брючного кармана белоснежный платок размером с небольшую скатерть. Потом, колыхаясь складками, присел над Максимом. Мягко, но решительно взял в большущие пальцы его ногу...
Плотная повязка придавила, ослабила боль, сделала ее нестрашной. Летчик поднял Максима.
- Ступить можешь?
Максим попробовал. Шепотом сказал:
- Могу, если несильно.
Рукавом вытер ресницы, помигал и спросил:
- А где моя пилотка?
Высокий гражданин торопливо подошел:
- Вот, пожалуйста. И винтик ваш...
Максим улыбнулся:
- Это мой болтик.
Ему помогли надеть жилетик. Натянули носки и застегнули сандалии. Летчик, увидев пилотку, пророкотал:
- Эге, да ты тоже из авиаторов. Неудачно сел?
Максим опять улыбнулся, посмотрел на колено. И снова испугался: сквозь платок проступало красное пятно. Летчик сказал обступившим людям:
- У меня тут машина. Сейчас отвезу пострадавшего товарища в нашу санчасть. Там посмотрят.
Взрослые зрители обрадованно запереговаривались: как все удачно получается!
Им-то что! Это ведь не им, а Максиму в санчасть, где на стеклянных полках всякие блестящие штуки: щипцы, ножницы, шприцы...
- Может, не надо? Подсохнет, - жалобно сказал он.
Летчик проурчал что-то по-медвежьи, подхватил Максима, как щепочку, и понес. Куда денешься с такой высоты из таких могучих лап?
А может быть, все еще обойдется? Перевяжут - и дело с концом. Не обязательно же прививка...
Максим слегка успокоился. Сидеть было удобно. Он плыл над тротуаром, покачиваясь, как в люльке. От летчика пахло крепким одеколоном и табаком. У него были седые брови, клочковатые светлые волосы и большой круглый нос в прожилках. А глаза были ласковые. И Максим вдруг подумал, что летчик похож на Деда-Мороза, которого побрили и одели в форму.
