Т е й м у р. Клавочка! (Подошел, хочет обнять.) Не пущу.
К л а в а (вяло высвобождаясь). Пусти, Тима. Ну тебя.
Т е й м у р. Злая?
К л а в а. Будешь злая, когда опять целый день каталась. То Гулам за руль возьмется, то Мехти. Морис на ровном месте чуть рессору не сломал.
Т е й м у р. А я виноват?
К л а в а. Да нет... Просто так - на душе паршиво.
Т е й м у р. Из-за этого?
К л а в а. Из-за всего. Отец тут еще тоже...
Т е й м у р. Что, что отец?
К л а в а. Сказать? Косится он, ворчит... насчет нас с тобой. Прямо не говорит, а...
Т е й м у р. Ну, ну? Как думаешь - почему?
К л а в а. Заметил? Ну - почему?
Т е й м у р. Я не знаю.
К л а в а. И я не знаю. Я только думаю, Тима, он не хочет, чтобы мы женились, потому...
Т е й м у р. Почему?
К л а в а. А почему - потому... даже говорить неохота. Наверно, потому, что ты не русский. Вот.
Т е й м у р. Ты что?.. Э, подумай - о ком говоришь!
К л а в а. Я думала, Тима. Приятно мне, что ли, так говорить. Ну, а еще почему? Скажи, если знаешь. Отец все-таки старый. У старых людей очень чудные понятия. Он ведь тебя любит, Тима. Очень любит, ну и не хочет сказать.
Т е й м у р. Значит, он меня обманул. Клава, ведь я его в партию готовил. Когда старик анкету взял, я танцевать хотел. Как же теперь? Надо наверное знать. Я привык ему верить, Клава. Мне нельзя его сразу разлюбить.
К л а в а. Не знаю, не знаю, Тимочка. Если я верно думаю, так и не посмотрю на него. Уйду к тебе - и все. А все-таки горько. (Всхлипнула.)
Т е й м у р (рванулся с места). Я с ним поговорю.
К л а в а. Тимка, не смей!
Т е й м у р. Я ему скажу...
К л а в а. Не смей, говорю! Распетушитесь вы оба, а что толку? Сядь.
Теймур садится.
Вот что - ты пока ко мне не очень лезь. Гляди на меня равнодушно. Можешь? У, глазища черные! Если отец что выведать захочет - увиливай. Будто ничего и нет. А уж я его размотаю. Упрямства во мне не меньше, а что до хитрости так я все-таки баба.
Теймур смеется.
Рассмешила? Ну, прощай, жених! (Быстро целует его и взбегает на крыльцо.)
На площадку упали лучи автомобильных фар. Хлопнула
дверца. Появились Морис, Мехти, Майоров.
М о р и с. Да! Да! Приходите в час, в два, в три - когда хотите. Вы должны видеть мою коллекцию. Две тысячи проб - это красноречиво. Я не хочу вас уговаривать. Вы разведчик - вы поймете. 'Елу-тапе' - сокровище! Это жемчужина, феномен. Молчу! Вы увидите. (Берет Майорова за пуговицу.) Нефть здесь - у нас под ногами. Ее нужно уметь взять - вы понимаете?
О л ь г а П е т р о в н а (с крыльца). Матвей Леонтьевич! Тима! Идите поживей - щи простынут.
М о р и с. А, ты здесь, Теймур? Идем. Я голоден. Я способен сожрать целого джейрана.
Т е й м у р. Джейрана сегодня будет кушать кто-то другой. Жирная пища и нечистая совесть - источник дурных сновидений. Так говорит народная мудрость. Спокойной ночи, Мехти Ага. (Уходит с Морисом.)
М е х т и (тихо). Свинья! (Майорову.) Александр Гаврилович! Одну минуту. Будет справедливо, если вы посетите и меня. Мы бы с вами в тесной компании посидели, побеседовали. Для меня ваше мнение будет исключительно ценно.
М а й о р о в. К сожалению, не смогу. Иду к геологу осматривать пробы.
М е х т и. У меня будет наш общий друг. Трудная разведка, тяжелые условия. Вы должны ему помочь.
М а й о р о в. Я для этого приехал.
М е х т и. По-настоящему, по-дружески...
М а й о р о в. Знаете что, уважаемый товарищ Рустамбейли? Давайте упрощать отношения. Мы с вами друг другу не нравимся. Зачем нам дружить? Давайте говорить прямо. Вам нужно знать, что я думаю о положении на разведке? Вы и спросите.
М е х т и. Я считал неудобным...
М а й о р о в. Напрасно. Могу ответить... Нужно ли продолжать разведку? Не знаю. Хочу разобраться. Похоже на то, что на проектной глубине мы нефти не обнаружим. Как вы думаете?
М е х т и. Мне трудно судить.
М а й о р о в. Вот видите. Ваш геолог требует продолжать бурение. Но вам мало моего благословения, вам нужны деньги и материалы. Поэтому я и не тороплюсь решать. Завтра мне придется уехать, но у нас еще много времени. Сделайте милость - дайте мне вашу докладную записку сегодня же.
М е х т и. Я в восторге от нашей беседы, Александр Гаврилович. Признаю - я был глубоко не прав в нашем печальном столкновении из-за этих несчастных труб. Клянусь, я могу оценить данный вами урок, несмотря на его, признаться, довольно резкую форму...
М а й о р о в. О форме сожалею. Не в трубах дело. Если нужно - дадим трубы. Попросту говоря - не люблю арапства. Извините. Пока не закрылась контора, я хочу съездить за своим чемоданом. (Быстро уходит.)
Зашумел включенный мотор. Машина отъехала.
М е х т и. Страшный человек.
Г е т м а н о в (вышел с папкой в руках и сел на крыльцо своей веранды. Он жует, запивая еду чаем из кружки). Хочешь есть, Мехти? Отличный джирим как семга.
М е х т и. Сердечно благодарен. Не люблю сухомятки. Брось эту дрянь, сегодня у меня шашлык. Звал твоего друга, но он не удостоил.
Г е т м а н о в. Ты говорил с ним?
М е х т и. Да. Он большой дипломат. Не могу понять его линии.
Г е т м а н о в. Мне он раньше казался туповатым. А парень он неплохой.
М е х т и. Хорошего я пока мало вижу. А что он не глуп - могу тебя уверить. Ты подписал докладную?
Г е т м а н о в. Я хотел с тобой посоветоваться. Морис хочет бурить еще двести метров.
М е х т и (после паузы). Клянусь небом, у меня все-таки неплохая голова. Я был прав, как пророк Магомет.
Г е т м а н о в. Не понимаю.
М е х т и. Здесь нечего понимать. В 'Елу-тапе' нефти нет. Нобель тут разведывал еще в двенадцатом году и только потерял время. Морис - этот психопат - вообразил здесь черт знает что, а теперь боится сознаться, что это блеф. Сегодня он требует бурить еще двести метров, завтра захочет пятьсот...
Г е т м а н о в. Ты этого раньше не говорил.
М е х т и. Не говорил, пока имел хоть на волос надежды... Клянусь, ты меня удивляешь. Неужели не ясно, что такое Морис? Человек до семнадцатого года работал где-то в Мексике. Бывший анархо- синдикалист...
Г е т м а н о в. Ну-ну! Оба вы хороши. Будем говорить объективно. В Мексику он попал не от хорошей жизни и вернулся сразу после Октября. И какой он анархист? Мальчишкой две недели ходил на какие-то сходки...
М е х т и. Однако ты сам...
Г е т м а н о в. Знаю. Иногда полезно наступать на любимые мозоли. Но Морис - честный человек.
М е х т и. Не хочу спорить. А зачем он вопит, что еще в прошлом году дал бы нефть, если б ему не загубили скважину? Ты не думал? Он хочет заставить нас отвечать за свою ошибку. Он готов взвалить вину на нас за то, что разведка не дает нефти.
Г е т м а н о в. Это другое дело. По человечеству даже можно понять. В таких делах - все люди дрянь. Ну, ладно. Что ты предлагаешь?
