М а й о р о в. Не знаю. Кажется, тоже.
Т е й м у р. Ну?
М а й о р о в. Больше ничего.
Т е й м у р. Как же так может быть?
М а й о р о в. Тебе сколько лет, Теймур?
Т е й м у р. Уже двадцать пять.
М а й о р о в. Двадцать пять. С кем я разговариваю! Что ты вообще понимаешь, щенок?
Т е й м у р. Э, давай будем уважать друг друга!
М а й о р о в (пробует ремень). На, держи. Поехали. (Выходит, за ним Теймур.)
Слышно, как рычит заведенный мотор. Шум голосов, звон
струн и ликующий фальцет Газанфара. Затем все
стихает. В комнату вваливается комендант. Он пьян.
Бессмысленно поводя глазами, тычется среди столов.
Вслед за ним вбегает Теймур. Снимает со стены, знамя
и идет к выходу.
К о м е н д а н т (хватает его за руку и преграждает дорогу). Стой. Нет, ты скажи. Ты скажи мне одно. Это правильно, а? Это правильно? Нет, ты скажи!
Т е й м у р. Я тебе скажу, что говорит народ: 'Мудрый человек грудью встречает врага и только от дурака бежит без оглядки'. (Выбегает.)
Издалека доносится ликующая песнь Газанфара.
Конец
1940
