Г у л а м. Эге.
Пауза.
М а р г о. Что ты на меня смотришь? Не видал раньше?
Г у л а м (улыбается). Не видел.
М а р г о. Смотри, смотри. Прощайся. Уезжаю нынче.
Г у л а м. Куда?
М а р г о. Совсем от вас. Сначала в Баку, а там видно будет.
Г у л а м. Зачем, Марго-ханум? Здесь теперь самая жизнь начинается.
М а р г о. А мне какая радость? Сегодня Майоров уедет - моей службе конец. Ты мне даром денег платить не станешь. И от Семена проходу нет. Нам двоим тесно тут. И ни к чему.
Г у л а м. Понимаю. Ко мне работать пойдешь?
М а р г о. Кем?
Г у л а м. Комендантом поселка. (Пауза.) Ну, по рукам?
М а р г о (не сразу). Ты что, Гулам, шутишь, что ли?
Г у л а м. Когда я с тобой шутил?
М а р г о. А я могу?
Г у л а м. Можешь. Что это - наука, геология? Душу надо иметь.
М а р г о. Стой! А Семен?
Г у л а м. Ай, не люблю десять раз повторять. Комендантом будешь, да. Комендантом.
М а р г о (встала). Ладно. Только смотри, Гулам. Если где хоть раз, на собрании или в стенгазете, шум подымут: была такая, стала сякая, мы воспитали, она воспиталась, - убегу. И не сыщешь меня. Мне сейчас тихо надо пожить, строго. Всю себя продумать. Понял? Работаю - и всё. Деньги нужны. Уговор?
Г у л а м. Уговор. (Протягивает руку.)
М а р г о. Спасибо, Гуламчик.
Г у л а м (с ужасом смотрит на ее лицо). Марго-ханум! Что с тобой?
М а р г о (подносит к лицу платок и сразу отнимает. На нем большое черное пятно). Ох, какая я дура!
Г у л а м. Что такое?
М а р г о (с нервным смешком). Ресницы с утра намазала.
Гудок автомобиля.
Оленька Петровна, иду-у! Прощай, Гуламчик! (Выбегает.)
Слышен лязг тормозов отъезжающей машины и истошный
крик Газанфара: 'Стой, стой! Возьмите меня обратно!'
Г а з а н ф а р (врывается в контору. Он в трансе, руки и лицо блестят от нефти). Кушать повезли - зря бежал. Здравствуй, начальник! Видал нефть, да? Смотри, да. Нюхай.
Г у л а м. Саол! Иди помойся.
Г а з а н ф а р (танцует). Не хочу. Целый день так буду ходить! (Вихрем вылетает на улицу.)
В ту же минуту подъехавшая машина резко тормозит у
крыльца. Раздается треск ломающейся доски и хриплый
рев Мориса: 'Эт-то возмутительно! Эт-то потрясающе!'
М о р и с (в бешенстве). Эт-то черт знает что такое! Почему еще не повесили этого болвана? Тридцать разведчиков работают всю ночь без передышки, и это никого не беспокоит. Люди хотят жрать! Что? Это непонятно?! Что ты молчишь, Гулам? Кому я говорю - тебе или этому шкафу?
Г у л а м (улыбаясь, протянул ему лист бумаги). Пиши, да.
М о р и с (схватил бумагу, повертел, швырнул и завопил как ужаленный). Что такое? Зачем? Что это - издевательство?
Г у л а м (смиренно). Извини, пожалуйста. Я думал, ты хочешь писать заявление.
М о р и с (дико воззрился на Гулама, затем захохотал). Шалишь! Не поймаешь! Ты стал большой шутник, Гулам. (Хлопает его по плечу.) Нет, серьезно, послали что-нибудь на 'Сару'?
Г у л а м. Не беспокойся.
М о р и с. Так бы и сказал сразу. Из-за чего такой крик? (Увидел на столе банку.) Тебе нужна эта банка? Будем считать, что она моя. Слушай, Гулам. Спаси меня от Клавы. Я увел у нее машину. Машина цела - это бесспорно, но, кажется, я сломал здесь перила...
К крыльцу подкатила машина. Морис бросается к окну.
Нет, аллах велик - это не она. Так ты понял меня, Гулам?
Г у л а м. Якши. Ориентируйся на меня. Я сам тебя оштрафую.
Хлопнула дверца машины. Вошли Майоров, Гетманов,
Мехти. Из двери рации выглянула Фатьма - ханум.
М а й о р о в. Здравствуйте, кого не видел. Это мне? (Распечатывает радиограмму.) Прямо спасу нет - надо ехать.
Г у л а м. Поздравляю тебя, дорогой.
М а й о р о в. Чего там - поздравляю. Теймура поздравь. Ты скажи лучше, бригаду будешь кормить?
Г у л а м. Уже.
М а й о р о в. То-то. Ты этого долдона, будь он трижды проклят, гони отсюда к лешему.
Г у л а м. Уже, дорогой.
М а й о р о в (с любопытством взглянул на Гулама). И вот еще что. Оставляю на твое попечение Маргариту Феофановну. Последи, чтоб к ней не приставали со всякой дрянью разные... любители. Она женщина одинокая. А главное, дай ей работу. Ты не смейся - она очень толковая.
Г у л а м. Уже, да.
М а й о р о в. Опять - уже? Товарищ Везиров, если вы в ближайшее время не зазнаетесь, предсказываю вам блестящую будущность. Фатьма-ханум! Пожалуйте сюда. Записывайте: 'Выезжаем в Баку для отчета. Майоров, Гетманов, Рустамбейли'. Передайте немедленно.
Фатьма скрывается за дверью.
М е х т и (изумлен). Александр Гаврилович!
М а й о р о в. Обождите минутку. (Гуламу.) Скажи, пожалуйста, чтоб мне налили полный бак бензина и воды в радиатор. Вода чистая?
Г у л а м. Ты меня обижаешь. (Идет к выходу.)
М а й о р о в. Теперь, чтоб не забыть. Матвей Леонтьевич, вы мне подобрали коллекцию?
М о р и с. Да! Да! Вы останетесь довольны. Вы поставите ее дома - и все ваши друзья будут любоваться. Сейчас. (Выбегает.)
М а й о р о в (прикрыл дверь за ушедшими и вернулся обратно). Ну-с, давайте подводить баланс.
Пауза.
Ты молчишь, Андрей?
Г е т м а н о в. Да.
М а й о р о в. Тебе нечего сказать?
Г е т м а н о в. Не нечего, а очень трудно. Я еще не вполне понимаю, что произошло. Я все тот же, но мне кажется, что внутри меня что-то обрушилось, и я, как мешок, набит осколками. Я еще не знаю, какой счет мне будет предъявлен. Знаю только, что я твердо решил заплатить по нему до последнего гроша.
М е х т и. Клянусь небом, я тебя не понимаю.
Г е т м а н о в. Не бойся, Мехти. Я не собираюсь валить на тебя свои грехи. У тебя хватит своих собственных.
М е х т и. Клянусь, меня поражает твое настроение. В такой торжественный день...
Г е т м а н о в. Я был бы большим наглецом, если бы пытался торжествовать. На разведке праздник, но на нем все отлично обходятся без меня. Я здесь лишний. Если ты захочешь посмотреть правде в глаза, то тебе остается сказать то же самое.
М е х т и. Говорят, русский человек любит каяться. Исключительно верно! Кто тебя просит устраивать шахсей-вахсей и бить себя по голове? А если уж не можешь удержаться, говори, пожалуйста, лично о себе. Я не вижу основания, чтобы плакать и терзать свою грудь скорпионами. Не отрицаю - мы много ошибались. Надо особенно благодарить Александра Гавриловича за то, что он исключительно вовремя помог нам заметить нашу ошибку...
Г е т м а н о в. Ты, кажется, хотел говорить только о себе.
М е х т и. Хорошо. У меня была неправильная точка зрения. У меня. В конце концов, я не геолог. Я заблуждался. Назовите меня маловером. Нужно, чтоб я это признал? Хорошо. Я маловер, отсталый человек. Мне очень жаль, это мое несчастье, но все-таки - не преступление. В конце концов мы победили. Мы дали нефть. Победителей не судят.
