— Отходим.
Мы развернулись и пошли обратно в Серделес.
Около палатки вождя я остановил машину. Мы сняли труп Мари и положили на землю. Вокруг нас стали собираться люди племени Вабу. Вышел из палатки бледный Малиди и Люся. Люся подскочила к Мари и встав на колени уперлась взглядом в ее лицо.
Все молчали.
— Как это произошло? — охрипшим голосом спросила Люся.
— Она что-то стала объяснять своим, а те стали в нее стрелять.
Люся поднялась. Ее глаза гневно сверлили вождя.
— Ты доволен?
Он молчал. Люся пошла в палатку. Я собрался уходить и только подошел к дверце машины, как сзади грохнул выстрел. Я подскочил и обернулся. Малибу с окровавленным затылком лежал на ногах дочери. У входа палатки стояла Дюси с винтовкой, она опустила ствол к земле, потом бросила оружие на землю и застыла как изваяние.
Я сел в машину и мы тронулись к своим палаткам.
Через час пришел Лемешев.
— Товарищ капитан, люди племени Вабу исчезли.
— Не может быть?
— Они собрали палатки и все ушли на Восток, в пустыню. Осталась, только эта, которая убила вождя.
Команданте был в ярости.
— Вы понимаете, что вы опять натворили?
— Нет.
— Вы, мясник. За что вы убили почти 50 человек племени Вабу.
— По вашему приказанию.
— По моему?
Казалось полковник ошеломлен.
— Что вы несете, я ничего не приказывал.
— Вы же приказали, что бы золото было здесь, любым путем. Для вас было важнее, что бы не началась война с Алжиром и поэтому неважно было как я достану золото. Вспомните, я говорил вам, что это была провокация, продуманная Блейком и теми, кто им управляет. Вы мне не поверили, а теперь пытаетесь сделать невинное лицо и ни за что не отвечать.
— Я и вы, каждый ответит за свои грехи.
Команданте, как-то завял.
— Сколько там золота и денег?
— Сто чушек золота и денег — 89 миллионов 780 тысяч долларов.
— О боже. Но вы говорили там 100 миллионов?
— Мне так сказал Блейк.
— Капитан, честно, вы не прибрали себе деньги?
— Нет, господин полковник. Вы можете обыскать весь лагерь, но таких денег у нас нет.
— Хорошо, господин капитан, отдадим Алжирцам все, что вы забрали у Вабу. Если будут предъявлять нам претензии, заявим, что деньги исчезли. Думаю навряд ли они будут создавать комиссию или искать эти десять миллионов, прекрасно понимая, что дикари могут эти деньги или потерять, или уничтожить.
— Значит, вы нам все же поверили?
— После той крови, которую вы пустили дикарям и после подтверждения фактов, что вы взяли деньги у них… — да, поверил. Но одно я понять не могу, почему мне все врал Блейк?
— Он врал и мне.
— Надо же из-за этого дерьма, столько событий и человеческих жертв. Пока храните деньги и золото у себя, через три дня отдадим.
Ко мне пришли прощаться семья геолога, сегодня они улетают в Триполи.
Даша одета в красную кофту и белую юбку. Она смотрит мне в глаза и говорит.
— Валентин Иванович, я не поблагодарила вас еще тогда, в Серделесе.
— Вы сегодня чудесно выглядите.
— Я уезжаю. Неужели мы с вами больше не встретимся?
— Это будет зависеть от вас. Когда вы почувствуете себя самостоятельной, я всегда готов…
— Валентин Иванович, — прорвался голос мамы, — чему вы учите мою дочь?
Она неожиданно появилась в палатке.
— Даша, выйди.
Дочка послушно тихо вышла из палатки. Мать агрессивно высказывает, то что думает.
— Ну и дерьмо же вы все мужики. Мой придурок, нас фактически подарил фанатикам, а вы… Такой боевой офицер и такой безжалостный, кровавый какой-то. Молчите. Мне уже все рассказали. Как вы отличились на аэродроме, сделав молодого парня инвалидом, как перестреляли охранников в конторе, как уничтожили мужчин Вабу. Сначала вы мне были интересны, но теперь я вас… боюсь.
Я ничего не говорю ей. Может быть она права, а может быть и… нет.
— И чего моя дочь в вас нашла, — вдруг продолжила она, — наверно вы относитесь к типу мужчин, за спиной которых женщина чувствует себя всегда спокойно. Даша это поняла.
Женщина уходит, а у меня где-то внутри обрывается какая-то струна и становиться тоскливо.
Меня трясет чья-то рука.
— Товарищ капитан, тревога.
Я подскакиваю. При свете фонарика вижу сержанта Кострюкова.
— Пост номер один, засек верблюдов с вооруженными людьми, все идут с границы в направлении нашего блок-поста.
— Сколько их?
— Трудно в ПНВ засечь. Пока ориентировочно — двести.
— Ого. Поднимай всех, только тихо. Маслова и Петрова ко мне.
— Мы уже здесь.
Петров и Маслов появляются как привидения.
— Лейтенант Маслов, вы берете отделение Лемешева и прикрываете оставшихся в палатках беженцев на аэродроме, а вам, Петров, взять всех, даже поваров и выдвинуться на исходные рубежи перед блок-постом. Быстро и без шума, действуйте.
Лейтенанты убрались. Интересно, что теперь скажет команданте, после провокации с их стороны. Беру автомат и выхожу из палатки. Где-то звякнуло оружие, проскрипели в песке шаги. Я иду к командному пункту сложенному из 20 мешков с песком. Прижимаюсь глазами к окулярам прибора ночного видения.
Из-за барханов развернутым фронтом появляются верблюды, на них люди с автоматами в руках. Слева и справа щелкнуло и зашипело и сейчас же небо осветилось шарами света. Тишину ночи буквально взорвало. Забили пулеметы, автоматы, противно квакнули базуки и взрывы подняли тучи песка. Фундаменталисты были опытными ребятами. Поняв, что они на виду, солдаты скатились с верблюдов и началась ответная трескотня. Ухо уловило треск автоматов и пулеметов справа, где находился аэродром. Около меня очутился Кострюков.
— Товарищ капитан, мы их слева хорошо подрезали, может нам загнуть цепочку им во фланг.
— Нет. Лучше бери свое отделение. Бегом к «Уралам», заведи их и прямо на машинах дуй к Маслову. Помоги ему. Если мы их пропустим, там могут быть жертвы среди беженцев.
— Есть.
Кострюков исчез и вскоре стрельба слева затихла.
— Лемешев, — прошу радиостанцию. — Отзовись.
— Слушаю, капитан.
— Растяни цепочку, я снял отделение Кострюкова.
— У меня почти нет людей.
— Тогда держись, я пошел на левый фланг.
