Бросил микрофон и побежал влево. Бой шумел по всем направлениям. Впереди меня забил чуть ли не в лицо пулемет. Я упал и скатившись за бугорок песка выпустил диск из автомата в эту мерцающую огоньками землю. Стреляли ото всюду. Я уже расстрелял три диска, когда кто-то плюхнулся рядом со мной.
— Товарищ капитан, это вы?
— Я. Кто это?
— Я с поста номер один. Фанаты отходят. Мы, с напарником забили их пулеметами с фланга, они вынуждены отступить в пустыню.
Действительно, здесь огонь стал ослабевать и только на аэродроме происходило черт знает что.
— Перебежками вперед, стрелять пока не используете дневной запас.
— Есть.
Парень исчез, а я побежал к командному пункту. Перед нами бой затихал и уходил в пустыню. Шары света все реже и реже вспыхивали в небе. Вскоре стало затихать справа, на аэродроме. Стали возвращаться взвинченные боем люди. Появился Петров.
— Товарищ капитан, пока уточняем наши потери, но мы их здорово поколотили.
— Лейтенант, пошли связного к аэродрому. Что там?
— Есть.
Прошло минут пятнадцать, справа появился свет фар машин. Рев приближался и три машины встали перед КП.
— Товарищ капитан, — передо мной Кострюков, — лейтенант Маслов погиб. Мы привезли его в машине.
Я запрыгиваю в кузов, кто-то светит фонариком. Какое неузнаваемое лицо, эх, Коля, Коля.
Наступило утро. Никто не спал. Я послал «Уралы» проведать дорогу до границы, а мы пока считали потери. Пять убитых и восемь раненых, особенно пострадали аэродромные защитники. Среди беженцев потерь нет.
Команданте долго рассматривал трупы фундаменталистов, потом тяжело вздохнул.
— Надо же, почти за день до переговоров.
— Где будут переговоры?
— Здесь, в Серделесе.
— Почему полиция Серделеса не пришла нам на помощь?
Полковник молчит, потом продумав вопрос говорит.
— Это моя вина. Нет согласованности между отдельными отрядами и полицией. Когда у вас разгорелся бой, полиция Серделеса и отряды самообороны заняли позиции перед городом.
— Это неправда, господин полковник. Полиция и часть населения сбежали в пустыню в оазисы Убари. Наши ездили за дополнительными врачами для наших раненых в город и все это видели.
Полковник краснеет.
— Сбежали трусы, но самые надежные сидели в окопах перед городом.
Что с ним говорить, когда все окопы перед городом давно занесло песком.
Делегацию алжирцев встречал я и полковник Карма. Четыре «Ленд ровера» с белыми флажками в сопровождении отряда всадников на верблюдах, подъехали к нашему блок-посту. Их машин вышло несколько офицеров и двое гражданских. Команданте от имени правительства Ливии приветствовал прибывших. Я не знал их языка и стоя в стороне. Один из прибывших офицеров, подошел ко мне.
— Здравствуйте, господин капитан, — заговорил он по-английски.
— Здравствуйте, господин полковник.
— Я полковник генерального штаба Матрус Салаши.
— Очень приятно. Я командир отряда русских добровольцев, присланных сюда для защиты своих соплеменников.
— Да, да. Я знаю. Ваша эвакуация русских и иностранных специалистов и их семей достойна похвалы. Я тщательно изучил всю операцию и не нашел в ней изъянов. При малом количестве машин вы делали чудеса.
— Я бы их не делал, если бы в вашей стране не было разгула фанатизма.
— Это вы зря. Мы не фанатики, мы сторонники исламского государства, а любой революции бывают издержки. В вашей революции, разве не погибли миллионы людей, но государство-то получилось мощнейшее.
— Мы не резали напропалую всех иностранцев.
— Зато резали свой народ. Давайте не будем препираться, лучше скажите, как вам удалось разгромить лучший отряд «львов пустыни».
— Это вы про вчерашний бой?
Он кивает головой.
— Однажды команданте полковник Карма, приглашая нас для временной охраны границы сказал про нас следующее. «Ваша капля в море состоящая из профессионалов, стоят армии фундаменталистов». Он по достоинству оценил нас, чего не сделали вы.
В это время делегация стала рассаживаться в машины для поездки в Серделес. Полковника позвали, он кивнул мне и пошел к «Ланд роверу». Я не поехал в Серделес.
Вечером делегация уезжала, мы передали по акту все слитки золота, долларовую наличность и никто из приемщиков нам претензий на нехватку долларов не указал. Команданте и я проводили кавалькаду до поста номер один.
Команданте сидел у меня в палатке и сопел.
— Понимаете, господин капитан, мы с ними договорились о мире на границах Ливии и Алжира. Они обязались не тревожить нас, но поставили жесткие условия. Все русские военные должны уйти. Они считают, что из-за этого самая большая напряженность в Африке. Племени Вабу вам не простят ни они, ни мы.
— Что вы предлагаете, господин полковник?
— Я уже связался с правительством. Мы предлагаем вам покинуть в недельный срок Ливию. Деньги выплатим как за весь месяц пребывания. Самолеты для отправки на родину дадим. Здесь осталось еще 120 беженцев, завтра их всех вывезем. Так что ваша миссия окончена.
— Хорошо, господин полковник. Я дам приказ сворачиваться.
Команданте еще помялся немного и уехал отдыхать в Серделес.
Мы действительно через четыре дня получили деньги и улетели в столицу Ливии.
В Триполи я сразу бросился в центр беженцев. Пробившись к окошку, я спросил молодую женщину.
— Где мне можно увидеть господина Питера Блейка и Флемминга Римана.
— А зачем вам? — насторожилась она.
— Он нам не выплатил деньги и обещал сделать это здесь, когда мы прибудем в Триполи.
— Вы откуда?
— Из Эджели.
— А… Вот вам его телефон. Только поторопитесь. Господин Блейк завтра уезжает в Англию.
— Спасибо.
Я подъехал к отелю и спросил администратора.
— Мне господин Блейк назначил встречу. Вы не подскажете куда пройти?
— Второй этаж, комната 238.
Он открыл дверь и отпрянул в сторону.
— Вы?
Ужас исказил его лицо.
— Я пришел за своими деньгами, господин Блейк. За своими десятью миллионами долларов.
— Но я же… Но вы… У меня нет для вас таких денег, господин капитан.
— Для того что бы их заработать, мне пришлось перебить охрану вашей бывшей конторы, потом около 50 людей племени Вабу, убить вождя племени и довести до безумия его жену. Как видите они стоят тех крох, которые вы нам предложили.
