смешно.
- Ну, я не слишком много ем.
- Может быть, я спросил не очень ясно, - поправился Кармоди. - Но ты же не можешь питать свою плоть, если ты одновременно эту плоть уничтожаешь?
- Боюсь, я не совсем понял.
- Давай сначала. Если ты потребляешь свою плоть…
- Так я и делаю.
- Итак, если ты потребляешь свою плоть для пропитания плоти… Минутку. Давай с цифрами. Если ты весишь, скажем, 50 фунтов…
- Именно так. На родной планете я весил 50 фунтов. - Прекрасно! Идем дальше. Если ты весил 50 фунтов и если, скажем, за год ты съел для поддержания жизни 40 фунтов, сколько же останется?
- Десять фунтов? Правильно?
- Черт возьми, ты что, не видишь к чему я веду? Ты просто не сможешь долго кормить себя.
- Почему не смогу?
- Закон Уменьшающихся Поступлений, - веско сказал Кармоди. - Совершенно очевидно, что ты съешь сам себя. Съешь и ничего не останется. Тебе нечем будет кормить себя, и ты умрешь.
- Совершенно верно. Но смерть неизбежна и для себяядных, и для чужеядных. Умирают все, Кармоди, как бы они ни питались.
- Но если ты действительно ешь себя, ты умрешь через неделю.
- Есть насекомые, которые живут один день, - возразил Приз. Но у нас, Призов, вполне разумная долговечность. Запомни правило: чем больше мы съедим, тем меньше надо кормить и тем больше получается срок жизни. Время - великий фактор в автопоедании. Многие Призы съедают свое будущее еще в ранней юности и, таким образом, сохраняют для себя большой кусок жизни.
- А как они съедают свое будущее? - спросил Кармоди - Не могу объяснить. Съедаем, и все. Я, например, слопал запас за двенадцать лет, от 92 до 80, старческие годы, когда от жизни нет удовольствия. А теперь, соблюдая рациональное самопотребление, я думаю дожить до семидесяти с лишком.
- У меня от тебя голова болит, - прервал Кармоди. - И тошнит заодно.
- В самом деле? - возмутился Приз. - Тошнит его по всякому поводу, понимаете ли! А ты сам, кровавый мясник, сколько несчастных животных разгрыз и сожрал в своей жизни? Сколько слопал беззащитных яблок, сколько головок лука вырвал из их земляных кроваток? Верно, я съел случайно попавшегося орити, но перед тобой в День Страшного Суда встанут целые стада, которые ты сожрал: сотни волооких коров, тысячи беззащитных курочек, бесконечные ряды кротких овечек, не говоря уж об изнасилованных тобой садах, целых лесах яблонь и вишен. Да, я отвечу там за съеденного орити, но ты! Как ты искупишь стоны всех этих животных, сожранных тобой? Как искупишь, Кармоди, как?
- Ладно, заткнись, - рявкнул Кармоди.
- С большим удовольствием, - ответил Приз с иронией.
- Я ем, потому что я должен есть. Природа у меня такая. Вот и все.
- Ну, если ты так полагаешь…
- Да, так полагаю. А теперь заткнись. Дай мне сосредоточиться.
- Не скажу больше ни слова. Только можно спросить: а на чем ты хочешь сосредоточиться?
- Это место похоже на мой родной город, - сказал Кармоди. - Я хочу понять: он это или не он?
- Неужели это так трудно? - удивился Приз. - Кто знает, как выглядит его город, тот его и узнает.
- Нет. Когда я здесь жил, я его не разглядывал. А с тех пор, как уехал, почти не вспоминал.
- Если ты не разберешься, где твой дом и где не твой, никто в этом не разберется. Надеюсь, ты это помнишь?
- Помню, - сказал Кармоди. И медленно побрел по Мэйплвуд-авеню, с внезапным ужасом подумав, что любой выбор может стать роковым.
Глава 27
Кармоди шел и смотрел по сторонам, смотрел и присматривался. Все было как будто таким, как это и должно было быть. В Мэйплвудском театре на экране шла «Сага Элефантины» - итало-французский приключенческий фильм Жака Мара, блестящего молодого режиссера, который уже дал миру душераздирающий фильм «Песнь моих язв» и лихую комедию «Париж - четырнадцать часов». На сцене выступала («проездом, только один раз!») вокальная группа «Якконен и фунги».
- Похоже, фильм смешной, - заметил Кармоди.
- Не на мой вкус, - сказал Приз.
Кармоди остановился у галантереи Марвина и заглянул в витрину. Увидел мокасины и полукеды, джинсы с бахромой «Собачья рвань», шейные платки с рискованными картинками и белые рубашки с отложным воротом. Рядом, в писчебумажном магазине, Кармоди увидел свежий номер «Кольерс», перелистал «Либерти», заметил еще «Манси», «Черного Кота» и «Шпиона». Только что пришло утреннее издание «Сан» - Ну? - спросил Приз. - Твой город?
- Рано говорить, - ответил Кармоди. - Но похоже, что да.
Он перешел через улицу и заглянул в закусочную Эдгара. Она не изменилась нисколько. У стойки сидела, прихлебывая содовую, хорошенькая девушка - Кармоди ее сразу узнал.
- Лэна Тэрнер! Как поживаешь, Лэна?
- Отлично, Том. Что это тебя не было видно?
- Я ухлестывал за ней в последнем классе, - объяснил Кармоди Призу, выйдя из закусочной. - Забавно, когда все это вспоминаешь.
- Забавно-забавно, с сомнением сказал Приз.
На следующем углу, где Мэйплвуд-авеню пересекалась с Саутс-Маунтэйн-род, стоял полисмен. Он улыбнулся Кармоди меж двумя взмахами своей палочки.
- А это Берт Ланкастер, - сказал Кармоди. - Он был бессменным защитником в самой лучшей команде за всю историю школы «Колумбия». А вон, смотри! Вон человек, который помахал мне, входя в скобяную лавку. Это Клифтон Уэбб, директор нашей школы.
А ту блондинку видишь под окнами? Джейн Харлоу, она была официанткой в ресторане. Она… - Кармоди понизил голос, - все говорили, что она погуливала.
- Ты знаешь массу народа, - сказал Приз.
- Ну, конечно! Я же вырос здесь. Мисс Харлоу идет в салон красоты Пьера.
- Ты и Пьера знаешь?
- А как же! Сейчас он парикмахер, а во время войны он был во французском Сопротивлении. Погоди, как его фамилия… А, вспомнил! Жан-Пьер Омон, вот как его зовут. Он потом женился на Кэрол Ломбард, одной из здешних.
- Очень интересно, - скучным голосом сказал Приз.
- Да, мне это интересно. Вот еще знакомый!.. Добрый день, мистер мэр!
- Добрый день, Том, - ответил мужчина, приподнял шляпу и прошел мимо.
- Это Фредерик Марч, наш мэр, - объяснил Кармоди. - Грозная личность. Я еще помню его дебаты с местным радикалом Полом Муни. Мальчик мой, такого ты не слышал никогда!
- Н-да, что-то во всем этом не то, - сказал Приз. - Что-то таинственное, что-то неправильное. Не чувствуешь?
- Да нет же! Говорю тебе, что вырос со всеми этими людьми. Я знаю их лучше, чем себя самого. О, вот Полетт Годдар там наверху! Она помощник библиотекаря. Хей, Поллет!
- Хей, Том! - откликнулась женщина.
- Мне это не нравится, - настаивал Приз.
- С ней я не был знаком близко, - сказал Кармоди. - Она гуляла с парнем из Милборна по имени Хэмфри Богарт. У него был галстук бабочкой, можешь представить такое? А однажды он подрался с Лоном Чэни, школьным сторожем. Надавал ему, между прочим. Я это хорошо помню, потому что как раз в то время гулял
