«Напраздновались», – подумал он – без особенного, впрочем, зла.
Ему казалось, что теперь он вообще ни на кого никогда не сможет обозлиться. Когда ты одновременно испытал совершенно разные чувства, то кажется, что уже всех на свете можешь понять.
Конечно, «всех на свете» – это Филя уж слишком сильно подумал. Вот ребят, своих друзей, он может понять. Их справедливую обиду. Но разве можно понять преступников? И если разобраться: а почему это он должен преступников понимать? Филя чуть не подпрыгнул от этих своих мыслей. Что-то слишком он впал в размышления – вместо того чтобы действовать! Время идет, а он занялся пустыми мыслями и какими-то глупыми выяснениями отношений с друзьями!
– Хоть бы спросили чего, – буркнул он, когда ребята проходили рядом.
Поначалу они не обращали на Филю внимания. Одевались спокойненько. И только Аська, когда Филя совсем не с подхалимскими целями, а просто так поправил рукав шубки, в который все не попадала ее рука, наконец заметила его.
– Спасибо, Филя, ты очень любезен, – пропела она.
По этому тону было ясно, что настроена она не очень-то доброжелательно. И тогда Филя решил пойти на крайние меры.
– Вы здесь стараетесь меня посильнее обидеть, а там, может быть, умирает человек!
Он сказал так, словно обвинение бросил, и пошел спокойненько к выходу. Пусть они теперь сами решают, что делать. Если проглотят эту информацию, значит, вовсе они бесчувственные.
Филя шел, не оборачиваясь, и сомнения терзали его душу. Правильно ли он поступил? Если честно, у него даже не было времени обдумать свою выходку… Ляпнул – и все тут. Но отступать было поздно. Главное сейчас было – проявить выдержку. Ни в коем случае не оглянуться – и тогда ребята обязательно поверят его словам. А ведь он и не соврал, если разобраться! Он сказал: «Может быть, умирает человек». Значит, сказал так, как и думал. Неизвестно ведь, что там произошло с этим стариком, какие обстоятельства были в его жизни. Чтобы плакать на виду у всех и не замечать при этом людей – очень печальными должны быть эти обстоятельства.
Хлоп-хлоп-хлоп! С перерывом в секунду захлопали за Филей двери. Три верных друга выскочили на крыльцо и налетели на него с расспросами, выпаливая одновременно:
– Кто умирает?
– Где умирает?
– Ты про кого говоришь?
А Аська сразу же, без всякой почти паузы, совершенно серьезно пригрозила:
– Если сейчас же не скажешь, то будешь дурак!
Как ни странно, эта смешная угроза подействовала на Филю. И он, подняв вверх два указательных пальца, покачивая ими в такт своим словам, за минуту или полторы рассказал ребятам все свое часовое путешествие. И автомобильное, и пешее, и даже скользящее.
Ледяные дорожки чуть не отвлекли его от главного, потому что Филя стал показывать Аське, как можно по ходу скольжения отталкиваться от снежных берегов дорожек то одной, то другой ногой. Только Аська могла его понять, потому что для такого маневра нужна была фантастическая ловкость.
– А я тоже знаю его! – воскликнула Аська. – Я тоже знаю этого старика!
Она так увлеклась Филиным рассказом, что раза в три быстрее, чем обычно, прожевала все свои конфеты. Теперь она машинально тянула руку к Даниному пакету, а он так же машинально отводил его в сторону. Чем кончился бы их молчаливый поединок, неизвестно, потому что Даня тоже увлекся. Только не конфетами, а размышлениями. Когда его мозг начинал соображать, Дане было абсолютно наплевать на какие-то там конфеты.
Сунув Аське весь свой пакет, он стал произносить фразу за фразой, как будто читал заученное когда-то, но совершенно случайно забытое стихотворение. Казалось, Даня вспоминает строчку за строчкой:
– Старика могли подкупить, потому что Филя видел деньги. Его могли и запугать, потому что Филя видел слезы. Филя видел, где он живет, и это, согласитесь, важнее всех наших поспешных предположений. Потому что лучше сто раз увидеть, чем сто раз предположить. Или как там в пословице?
– Чем сто раз отрезать, – подсказала Аська.
Аня строго посмотрела на них и произнесла:
– Только не надо кривляться. Спутали все… Филя видел, Филя видел, – передразнила она Даню. – Пусть бы сам и выводы делал твой Филя.
Ну что сделаешь с такой занудной девчонкой! Филя обиженно взглянул на Аню. Не умеет она быстро прощать. Вон Даня с Аськой уже на шутки перешли. Может, это у них само собой получилось, но никакой злости с их стороны не чувствуется. А вот Аня никак не остынет. Филя подчеркнуто вежливо к ней обратился:
– Понимаешь, Аня, одна голова хорошо, а четыре лучше.
– Вы издеваетесь надо мной с помощью пословиц? – спросила Аня.
– Ну вот, – пробормотал Филя, – хотел как лучше…
– Правильно ты хотел, – поддержала его Аська. – Не обращай на нее внимания! Знаешь, что надо сделать? Надо ей поручить сейчас самое важное дело. Вот Анька и обрадуется, что сможет свой ум доказать. А то все лишняя да лишняя.
– Хватит с меня, – отрезала Аня и быстро пошла прочь со двора. – Ася, долго не задерживайся! Мама будет волноваться.
Этого она могла бы и не говорить. Обидно для всех прозвучали ее слова. Будто Аня уже вовсе стала взрослой и поэтому покинула их компанию.
