что я могу назначить любое место и время и позволить себе больше, она не будет против. Я сказал:
— Здравствуй, моя прелесть. А где же крошка?
Крошка скользнула в комнату. Руки — за спиной, лицо скрыто массой золотых волос. Она остановилась в углу спальни, наблюдая, внешне спокойная, но в глубине этих карих глаз был страх, который появился там слишком давно и который нельзя было изгнать в один день. Девушка безотчетно придвинулась ближе к Велде, зная, что около нее она в безопасности. Она не сводила глаз с моего лица.
— Давай все обсудим.
Велда кивнула.
— Расскажи все ему.
— Я… я не знаю.
Единственное, на что годился мой пропуск, это для таких случаев. Я достал его и открыл у нее перед носом. Голубая с золотом книжечка в пластиковой обложке опять сделала свое дело.
Она внимательно осмотрела ее и нахмурилась.
— Ну хорошо. Меня зовут Сью Девон.
Когда она это сказала, я не мог не заметить дрожи в ее голосе.
— Я должен быть знаком с твоей фамилией?
— Да. На самом деле меня зовут по-другому.
— Как?
— Торренс. Он удочерил меня законным образом очень давно. Но я никогда не пользуюсь этим именем: не переношу его! Я покачал головой.
— И это мне ничего не говорит.
Велда коснулась моей руки.
— Сим Торренс. Он был крупной шишкой, а теперь баллотируется в списках на пост губернатора штата.
— «Победим вместе с Симом»?
— Угу.
— Я видел вокруг плакаты.
Сью продолжала смотреть мне в лицо, кусая губы так, что оставались белые следы от зубов.
— Я убежала от него…
— Почему?
Страх — это ужасно. Страх в глазах ребенка.
— Я думаю… он убил мою мать. Теперь он хочет убить и меня.
Когда я посмотрел на Велду, то понял, что она думает о том же, что и я.
— Люди, баллотирующиеся в губернаторы, обычно не занимаются убийствами.
— Он убил мою мать, — повторила Сью.
— Ты сказала, что так думаешь.
Она не ответила.
— А когда это случилось?
— Очень давно.
— Как давно?
— Я была ребенком. Восемнадцать лет назад.
— Как ты можешь доказать, что это он?
Она не смотрела на меня.
— Просто знаю, и все.
— Душенька моя, ты не можешь обвинить человека в убийстве по такой вздорной причине. Что-то тут есть еще. Давай, говори.
Велда обняла ее за плечи и прижала к себе.
— Я помню, как мама говорила… прежде, чем умереть. То, что она сказала… но я не могу вспомнить слова… я была так напугана. Она умирала и сказала мне что-то, но я не могу вспомнить ни слова! — Она всхлипнула и захлебнулась слезами.
Когда она немного успокоилась, я спросил:
— Почему ты думаешь, что он хочет тебя убить?
— Знаю. Как он смотрит на меня… как касается меня…
— Дальше, крошка. Это не довод.
— Потом — машина. Она едва не сбила меня.
Ты запомнила номер?
— Нет.
— Дальше.
— Этот человек ночью. Он провожал меня из театра. Он шел за мной все время, но, к счастью, я знаю дорогу дворами, и мне удалось убежать.
Ты обращалась в полицию?
— Нет.
Теперь моя очередь, Сью. Ты знаешь, что ты необыкновенно красивая девушка? Это правда. Не смотри на меня так. Мужчины всегда будут за тобой охотиться, привыкай. У каждого был случай, когда его чуть не сбила машина. Не обращай на это слишком большое внимание. А что до твоего отчима, то он смотрит и дотрагивается до тебя самым обыкновенным образом. Пока ты не сказала ничего конкретного.
— Как тогда с теми, которых вы убили, и с теми, которые…
— Ну, хватит!
Но ей надо было объяснить. Она была потрясена моей личностью. Я смотрел на Велду.
— Она знает, где ты была эти семь лет?
— Да.
— А про меня?
— Все.
— Ну вот и ответ. Эти люди были частью вражеской организации, которой нужно убрать Велду прежде, чем она заговорит. Они пришли за ней, а не за мной. Теперь с этим покончено. Никто не собирается ее убивать, потому что она свое сказала и теперь слишком поздно. Что ты на это скажешь?
— Я не вернусь обратно.
— Ну, допустим, я пойду к твоему отчиму, выясню, в чем тут дело. Это поможет?
Велда отвела Сью в спальню и вернулась.
— Ты сделаешь все?
— Ты знаешь, что я не меняюсь.
— Ты веришь, что эти люди приходили за ней? После нескольких секунд я ответил:
— Базиль Левит сказал, что хочет тебя и крошку, но с последней операцией это, по-моему, не связано. Он сказал… вот черт… — Я потрогал висок пальцем. — Я слишком долго отсутствовал. Что-то такое он сказал…
— Вспомнишь?
— Конечно, милая! — Я коснулся ее локонов. Черное золото. Тонкие и упругие завитки. — Уложи крошку.
Она скорчила гримаску и кивнула. Казалось, этих семи лет не было вовсе. Были мы — я и Велда.
Очень легко я собрал материал о Торренсе. Он крутился в политических кругах еще с тридцатых годов, варился в общем котле и был предметом для рекламы трех оппозиционно настроенных журналов. Я потратил два часа, чтобы сопоставить факты, и в итоге получилось, что он пользовался прекрасной репутацией.
Но это была пустая трата времени. Если крошка что-то и знала, то это относится к другой части биографии, о которой не пишут на первых полосах. Люди обычно не бывают белоснежными всю жизнь.
Я вызвал Гарднера и назначил встречу в «Голубом кролике», попросив прихватить все о Торренсе. Он
