Но еще с минуту он держал руку на ее колене, а взгляд его вонзился в ее глаза, призывая к повиновению. Она не поддалась взгляду и выдержала прикосновение, ничем не выдавая безумную, лихорадочную радость, охватившую все ее существо. Многолюдье мешало Гилю двинуть руку к ее бедру, но она почуяла, как ему хочется этого, и мощь его желания подарила ей такое эротическое переживание, что она еле смогла скрыть его.
- Дайте мне ключи от вашей машины, - сказал он.
- Зачем? - Она уже ничего не понимала, да и говорить могла с трудом.
- До ворот, где стоит ваша машина, очень далеко, - объяснил он. - Я распоряжусь подогнать ее ко входу.
А затем он оставил ее, и она наблюдала, как он легко переходит от одной группы гостей к другой, то там, то здесь вступая в разговоры; она слышала его смех и видела, как рука его обнимает плечи неизвестной, очень аппетитной девицы.
Нет, Алиса права. Может быть, в этом зале находится женщина, которая однажды станет леди Морнингтон. Вероятно, она будет достаточно воспитанна, чтобы не обращать внимание на постоянное волокитство и частые измены мужа.
Гиль так и не подошел к ней больше. Ее провожала леди Морнингтон, поблагодарившая ее за визит и пожелавшая ей всего наилучшего в наступающем году.
Корделия искренне ответила ей тем же. За холодной сдержанностью Эвелин она ощутила душевное тепло и способность к состраданию.
- Я надеюсь, что год будет действительно хороший, - сказала Эвелин. - Мне по-прежнему не хватает Жиля и всегда будет не хватать. Но, по крайней мере, сейчас я спокойна за благополучие поместья. Гиль сумеет толково хозяйничать в нем. Как ни люблю я Рана, но должна признать, что у него нет и половины тех деловых талантов, какие присущи Гилю.
Мне остается надеяться на то, что Гиль не покинет нас.
- А разве еще остались сомнения на этот счет? - не удержалась Корделия от вопроса.
- Пока что да, - призналась Эвелин, нахмурившись. - Он согласился наследовать титул лорда, но это ведь не обязывает его жить здесь, хотя для благополучия поместья это было бы наилучшим вариантом. Мне кажется, хоть он и не говорит об этом, что львиная часть его сердца по-прежнему принадлежит Испании.
Пусть бы все его сердце там осталось, думала Корделия по дороге домой. Она проклинала себя за то, что в свое время проявила столько старания, завлекая Гиля в Англию. Конечно, он мог бы приехать и сам, привлеченный сюда любопытством и желанием отыскать вторую половину себя. Но ей-то зачем было в это влезать? Им не следовало и встречаться в Англии. Тогда у нее остался бы в памяти мужчина, с которым на краткое время свела ее жизнь, свела в необычном месте.., мужчина, который ненадолго увлекся ею. И никакого продолжения не требовалось - ни ей, ни ему.
Но судьба сыграла иначе. Корделия позволила вовлечь себя в водоворот людей и событий, связанных с ним. С каждой встречей его власть над ней возрастала. Так что теперь, даже если удастся порвать с ним и она перестанет его видеть, его уже не вырвать из сердца, не изгнать из своих грез. Да, она влюблена в него, а ведь была уверена, что этому не бывать.
Глава 8
Образ Гиля буквально преследовал Корделию в ту зиму. Местная пресса напечатала фотографии, запечатлевшие открытие фабрики новым лордом Морнингтоном, постоянно сообщалось и о речах, которые он произносил на званых обедах и ленчах. Журналы в глянцевых обложках в разделе светской хроники изображали его танцующим с различными титулованными особами, наследницами древних фамилий и больших состояний. Она узнавала, что он много времени и сил отдавал благотворительности. Между тем, в колонках светских сплетен начали появляться намеки на любовные связи и матримониальные планы этого обворожительного нового члена аристократического общества.
Он себя чувствует, как рыба в воде, подумала она. В конце концов, это у него в крови и прежде дремало в нем, а теперь пробудилось.
Однако некоторые заявления леди Морнингтон, сделанные ею в День бокса, да и оброненные невзначай реплики самого Гиля, а также странно-грустное выражение его сверкающих черных глаз навело Корделию на мысль, что, возможно, он порой чувствует себя аутсайдером, а прошлая жизнь мерцает перед ним, сжимая сердце болью.
Но если это и правда, то он умел надежно скрывать ее от окружающих.
Корделия и сама видела его несколько раз - почти всегда издали. Однажды в Херфорде, где одностороннее движение медленно обтекает исторический центр, он проехал мимо нее в сверкающем автомобиле. Рядом с ним сидела Алиса в пальто с белым меховым воротником, делавшим ее похожей на сказочную принцессу. Усмотрев Корделию, она усмехнулась, и в этой ухмылке сквозил триумф. Гиль же то ли не заметил ее, то ли не подал вида. Она мельком видела его на скачках: на шее у него висел бинокль, и он был увлечен разговором с Ранульфом. Потом на концерте духовной музыки в соборе, где он сидел с другими 'отцами города', - в этот раз он одарил ее мимолетной улыбкой, и их взгляды на мгновение встретились поверх чужих голов, но он снова погрузился в музыку и больше не смотрел в ее сторону.
Сердце Корделии приостановилось, а в следующий момент ей не хватило воздуха. Прежде она не верила, что в подобных случаях настигает физическая боль, но тут поняла, что именно так и бывает. Как случилось, что она влюбилась в человека, чья жизнь протекала хоть и параллельно ее, но в совсем ином мире? Гиль никогда не признавался, что любит ее, никогда и не намекал, что смог бы полюбить. Все, что ему было нужно - лечь с ней в постель. Все, что он предлагал ей - это горькое наслаждение быть объектом его желания. Ему, конечно, не нужна ее любовь, он считает, что это - ненужное бремя. Она всегда подозревала, что у него нет способности дарить, которая сопутствует любви. И хотела быть той, что пробудила бы в нем эту способность. Как же ей было больно, что нет у нее возможности добиться этого.
Не бывает большего счастья, чем ощущение себя единственной и неповторимой для того, кого любишь, думала она, но это счастье, видимо, не для нее.
Она старалась с головой уйти в работу, не думать о Гиле, но - напрасно. За кисть она тоже не могла взяться.
Корделия не видела его уже несколько недель, как вдруг однажды в начале весны едва не столкнулась с ним у входа в собор. Он схватил ее плечи, удерживая от падения, и ее сразу же посетило знакомое чувство желания и тревоги, пока она смотрела в его улыбающееся, но бесстрастное лицо. Перед этим она делала покупки и, как это часто бывает, их набралось больше, чем она предполагала, и теперь ее руки ныли от пакетов с продуктами. Гиль сразу взял у нее тот, что потяжелее, и она не успела запротестовать.
- Какую тяжесть вы, женщины, носите, - сказал он мягко. - Господи, почему не взять машину?
- Так получилось. Не ожидала, что будет столько покупок, - оправдывалась она.
- Как! Вы хотите сказать, что вам нужна вся эта снедь прямо сейчас, сегодня? У вас что, прием на двадцать персон?
- Если и так, у меня же нет услужливого Симпсона и его подручных, которые помогли бы мне, - заметила она.
Он высокомерно усмехнулся.
- Вы только скажите - и я вам его одолжу, - предложил он, и, когда Корделия представила достойного дворецкого из Морнингтон Холла, возглашающего: 'Обед подан!' в ее небольшой квартире, в ее голубых глазах запрыгали смешинки, хоть сердце ее отчаянно колотилось, а пульс бешено скакал.
- Ладно уж, - сказала она грустно и добавила:
- Я.., я не видела вас некоторое время. Гиль. Вы уезжали?
- В Лондон, - сказал он спокойно. - Заседал в палате.
Она язвительно засмеялась, и у него в лице проступило давнее выражение неуверенности.
- Да, эта дикость - непотопляемый атрибут нашего королевства, посерьезнел он. - Куда идет мир, скажите-ка мне?
Корделия уловила в его голосе опасно вызывающую нотку.
- Я ведь только подумала, насколько наша , знаменитая палата лордов готова к встрече с вами, - объяснила она свой смех.
Он шел рядом с ней по Черч-стрит.
