старейшиной, кто сражался с нами против Древних…
– И ты позволишь ему это сделать? – я думала, что голос будет дрожать, но он прозвучал, как гудение стального клинка от удара – низко и опасно.
– Позволю, – улыбнулся Ксиль одними губами. Глаза у него сейчас были похожи на драгоценные камни. Красивый цвет и полное отсутствие жизни. – Я даже порадуюсь… Найта, я ждал этой свободы…
Я стиснула зубы… а потом размахнулась и залепила Ксилю хорошую пощечину. И еще одну. И еще.
В четвертый раз он мою руку перехватил. Взгляд у него стал более осмысленным, хотя теперь над всеми эмоциями превалировал шок.
– Найта… ты чего? – ошарашено спросил Ксиль, хватая воздух ртом.
– Не смей радоваться чужой смерти, Максимилиан, – я говорила так, будто каждое слово было ударом молота по наковальне. Гулко. Весомо. Совсем, как мама. Я верила в то, что говорила. – Никогда не смей! Ты понял?
– С чего бы это? – разозлился он. Мы уже орали так, что перекрикивали ветер. – Акери заслужил это, шатт даккар! Если он не хотел, чтобы так все кончилось, то нечего было учить меня! Он знал, что как только я перестану от него зависеть, то пошлю его на все четыре стороны!
– А если он знал, но все равно учил, то почему?
– Да не умеет он любить!
– Заметь, Ксиль, – я внезапно успокоилась. – Не я сказала здесь слово «любовь».
– Да какая разница, что он чувствует! – Максимилиан отступил на шаг, пряча руки в карманы. Ветер трепал волосы вокруг его головы, но солнце уже зашло за пик, и светлого ореола не было. – Ты не представляешь, на что я пошел, чтобы тогда отвести опасность от остатков Северного клана, и позже, чтобы просто выжить!
– Ты пошел на это сам, Ксиль, значит, счел цену приемлемой, – я не отводила взгляда от его глаз. Темных, блестящих и почти безумных. – А умение прощать – это, пожалуй, исключительно человеческое качество. И именно поэтому Ириано не опомнился, пока Тантаэ не вскрыли грудную клетку у него на глазах. И именно поэтому Меренэ семь тысяч лет травила Дариэля за несуществующие грехи. Но ты, Ксиль, поступишь по-другому, – я шагнула вперед. Перчатки упали на снег, а мои мгновенно замерзшие на ветру пальцы коснулись щек Максимилиана. – Ты сейчас догонишь его и поговоришь с ним. Скажешь, что вот так глупо заканчивать свою жизнь для старейшины – это жалко и безответственно особенно перед войной с Древними. Что неразделенные чувства – это не повод для самоубийства. И что самоубийство – это вообще выход для слабаков, и ты, Ксиль, перестанешь уважать Акери, если он так поступит.
Кожа у Ксиля пылала огнем. Я грела пальцы на горячих щеках и в то же время словно остужала гнев, который бурлил в его груди.
– Почему я должен это делать? – спросил Максимилиан очень тихо, инстинктивно подаваясь за моими пальцами вперед.
Он еще не договорил, но я уже знала, что ответ ему не нужен. Ксиль
– Потому, что ты в ответе за него. Кто рассказывал мне историю о мальчике, который влюбил в себя чудовище для того, чтобы не быть убитым? А потом – привязал к себе еще крепче просто от скуки?
– Мне не было просто скучно… – прошептал Ксиль, и я едва угадала его слова за воем ветра. – Я нуждался в нем… Защита клана… Едва ли восемьдесят мальчишек и девчонок, сироты, дети в кровавом безумии, и я – даже еще не князь…
– А теперь ему нужен ты, чтобы найти в жизни новый смысл, взамен навязанного тобой же, – я привстала на цыпочки и осторожно поцеловала Ксиля в щеку. В ту же самую, что Акери пару минут назад. И тоже не стала сразу отнимать губы, задержавшись.
– Почему я должен… – он смотрел мимо меня, прямо в небо, где плыл клок тумана, окрашенного закатными лучами в лиловый и оранжевый. Как будто нежная девочка-художница расписала небо прозрачной акварелью…
– Потому что ты можешь, – улыбнулась я. – Иди.
И легонько подтолкнула его, зажмуриваясь.
Пахнуло озоном. Взметнулась снежная крошка.
Когда я открыла глаза, Ксиля рядом не было. А в двух шагах от меня лежал аккуратно сложенный свитер.
На этот раз они говорили дольше, наверное, целый час. Я успела окоченеть, вспомнить согревающие плетения и даже усовершенствовать одно из них, отыскать люк, ведущий на лестницу и открыть его…
Дальше ожидание было уже более комфортным. Внизу, по крайней мере, не задувал ветер.
Я уже начала клевать носом, когда услышала смех на крыше. Вскочила на ноги, мгновенно взлетела по лестнице и замерла, оглядывая темную крышу. Показалось?
Не показалось.
Они выплыли из темноты, как два северных духа. Один – необычайно веселый, смеющийся, натягивающий пушистый вязаный свитер и все никак не попадающий в рукав. Второй – задумчивый, тихий и улыбающийся.
– Вот, – внезапно оборвал Максимилиан смех и подтолкнул Акери ко мне. – Ее благодари, я бы сам не додумался. Хотя прощать и заботиться о ком-то оказалось гораздо приятнее, чем ненавидеть. Вот сюрприз- то, а?
И Ксиль снова рассмеялся.
Акери подошел совсем близко, и стало видно, что мы одного роста. Ну, почти.
– Спасибо, – тихо, но удивительно ясно произнес он, глядя на меня со странным выражением. Я почувствовала себя неловко.
– За что уж… – улыбка вышла слегка кривой. – Думаю, Ксиль бы тоже об этом подумал… только с опозданием.
– Поэтому и спасибо, – склонил он голову набок. – За шанс. Еще один. Может, жить в воздушных замках не слишком удобно. Но это лучше, чем не жить совсем.
– Пожалуй, что так.
На сей раз улыбка вышла у меня куда искренней.
Глава 43. Милый дом
Какие бы катаклизмы не сотрясали мир, но в Зелёном городе все оставалось по-прежнему. Закипали в пробках машины, бегали от контролеров в электричках вечно безденежные студенты, а соседки по этажу с огромным удовольствием переругивались, выясняя, кто оставил на лестничной клетке пакет с мусором.
Хелкар, честно проленившись неделю вынужденных каникул после активации «бездны», отбыл в Академию на учебу. Мы пересеклись с ним буквально у телепорта. Брат посетовал на то, что некромантию у них будет еще полмесяца вести «идиот-старшекурсник», пообещал наконец познакомить меня с Лайм, когда закончится семестр, и торопливо распрощался.
– Найта, а он ведь и не подозревает, что ты поучаствовала в сражении, – с мрачной веселостью сообщил Максимилиан, когда полыхнула голубоватым арка портала, и мы втроем остались одни. – Он даже не знает, почему всех эвакуировали. Думает, что просто началась финальная стадия экспериментов и что произошел какой-то сбой. Похоже, эстиль Элен ничего не сообщила твоему брату.
– Ну и замечательно, – я только пожала плечами, насколько позволяла толстая зимняя куртка. – Меньше знает – крепче спит. Я и не собираюсь ему рассказывать. Пусть учится, а не думает о том, как лучше поступить с предложением Ордена.
– А Элен? – Дэйр потянулся, чтобы стряхнуть с опушки моего капюшона налипший снег. В окрестностях Академии бесновалась метель – будто злющая белая кошка, она с наскока карабкалась по скользким, выстывшим скалам, но все время с воем падала вниз. А здесь, в Зеленом, было солнечно… и безопасно. Да, именно безопасно… – Ей ты собираешься рассказывать?
