тобой спорить, но до тех, пока...
— Хорошо, Косси. Будь по-твоему, милый. Я всего лишь женщина, и у меня нет таких сил, чтобы...
— Луана! Бога ради! — Он воздел руки кверху. — Значит, если я правильно понял, ты уверена, что Ральф каждый вечер встречается с этой девицей. Но не спит с ней. И это, именно это тебя беспокоит, — то, что он с ней не спит.
Я ответила, что теперь уже не уверена в этом.
— Раньше Ральф всегда был со мной откровенным. Он приходил домой и обо всем мне рассказывал.
— Так что же? — Он снова замахал руками. — Ты хочешь сказать, что тебя это устраивало? Ты собиралась и дальше играть с ним в дочки-матери?
— Да нет, конечно. Но не могла же я ему препятствовать. Это было бы нечестно, раз уж я... Ну, ты понимаешь, что я хочу сказать. А пока он не скрывал от меня...
Тут он так странно на меня посмотрел, как будто у него вдруг заболел живот. И пробормотал, что понимает, как это должно было мне нравиться. Потом мы вернулись к нашему разговору.
— Итак, хотя кое-что и показалось мне странным, но суть дела я себе уяснил. Ральф явно увлекся этой девчонкой. Ты считаешь, что он влюбился в нее. Предположим, что события станут развиваться. К чему это его подтолкнет?
— Пожалуйста, Косси, не нужно так шутить.
Он пожал плечами:
— Ладно. Скажем, он влюбился. Допустим, что серьезно. Тебе это, естественно, не по душе. Но ведь это еще не говорит о том, что он задумал тебя убить?
— Но это правда! То есть я так думаю. Я...
Он ждал, мрачно уставившись на меня.
— Как я припоминаю, мы это уже обсуждали. Ральф может получить развод. Или уехать. И по- моему, в тот раз ты со мной согласилась.
— Да, наверное. То есть все так. Но все же...
— Что еще?
Он так и сверлил меня взглядом. Какой же он все-таки жулик. Порядочный человек не станет так пялиться. Он отведет глаза — тот, чья совесть чиста, не станет унижать другого человека. Только жулики так поступают.
— Отлично, — сказал он. — Не хочешь говорить — не надо. Ведь не я рискую головой.
— Да нет же. Я уже говорила в прошлый раз. Не думаю, что у него серьезно с этой девицей. Я просто...
— Ну, теперь ясно. Все, как мы и говорили, — он может уйти, развестись, то есть у него нет никаких оснований для убийства.
— Вот что я думаю: через пару месяцев сезон закончится и девице придется уехать. Вот тогда-то он и начнет действовать, если, конечно, он и в самом деле что-нибудь задумал. Вот тогда-то...
Косси подождал с минуту, потом скорчил гримасу и потянулся за своей шляпой.
— Погоди! Я пытаюсь тебе объяснить. Пойми, мне нелегко так говорить о Ральфе. Мне трудно обсуждать причины, по которым мой собственный муж мог бы желать...
— Естественно. Я и не думаю, что это легко. Но все-таки...
— Все-таки есть такая причина, Косси. Хозяйство, конечно, уже не то, что раньше, но тысяч пять- шесть оно приносит. А может, и все десять. И если Ральфу понадобятся деньги, если он такой подлый эгоист, что не захочет ждать, пока я умру...
Глаза у Косси сузились. Он задумчиво кивнул:
— Да. Вполне возможно. Для Ральфа это целая куча денег. Особенно теперь, когда он получил от ворот поворот насчет работы. И кстати, хотя прямо на тебя ничего не указывает, Ральф знает, что без тебя тут не обошлось.
— Нет. Я ни словечка ни о ком не говорила. И потом, Ральф ничуть меня за это не осуждает. Он знает, что я не сказала и половины того, что знаю. И кроме того...
— Ладно, успокойся, — вздохнул он. — Забудем об этом. Предположим, Ральф действительно собирается тебя убить. По двум причинам: чтобы расчистить себе путь к девице и прибрать к рукам то, что осталось от имения. Вот такая ситуация. Чего ты хочешь от меня?
— Н-ну, я...
Я и сама не знала. Откуда мне было знать? Это ведь его работа, причем неплохо оплачиваемая. Правда, сама я никогда не ловила его на жульничестве, но слышала, как об этом говорили другие.
— Обдумай все как следует. Посмотри, не случится ли еще что-нибудь. И через несколько дней мы вернемся к этому разговору. Кстати, скажу кое-что насчет твоего вранья. Заткнись, не перебивай меня! Мне хочется, чтобы ты приняла мои слова близко к сердцу. Если ты ...
— Да я ни слова не говорила. Честно, Косси. И пусть только кто-нибудь попробует сказать... Я буду...
— Ты будешь убита к чертовой матери. Я не шучу. Это просто закон равновесия. Ты причинила изрядные неприятности изрядному количеству людей, практически каждому в этом проклятом городишке. И среди них обязательно найдется хотя бы один, готовый отомстить тебе за это. Так что кончай с этим, слышишь? А еще лучше, если ты сумеешь как-нибудь возместить ущерб, который причинила. К примеру, ты можешь признать, что говорила неправду, принести людям свои извинения. Воспользуйся своим телефоном в достойных целях — для разнообразия.
Естественно, я не собиралась ничем таким заниматься. Да я бы скорее умерла, чем согласилась на это. Во-первых, я ничего такого не говорила. Он просто не мог простить мне, что несколько раз я прошлась на его счет, причем совершенно беззлобно. А во-вторых, я не сказала ни слова неправды. И если есть на свете такие подлые люди, которые способны навредить другому только за то, что человек сказал правду, они не стали бы ждать так долго. Господи, да что же они думали? Что я целыми днями должна торчать тут, как кочка на болоте, и даже не могу ни с кем словом перемолвиться?
Я попыталась объяснить Косси, как это нелепо. Но попробуйте объяснить что-нибудь этому типу! Он таращился на меня, а сам и не думал слушать, что я ему говорю. А потом вздохнул и покачал головой.
— Ладно. Наверное, ты действительно не сможешь ничего исправить. Не переживай, я заскочу к тебе через несколько дней. Он ушел, а я снова забеспокоилась. Теперь я испугалась, что меня может убить еще кто-то, кроме Ральфа. Но я выбросила это из головы — в конце концов, у человека есть свои пределы для волнения, а мои пределы ограничивались мыслями о Ральфе.
Ведь я не все рассказала Косси. Только самое важное.
В конце недели он снова приехал. Потом еще — и так каждую неделю. В последний раз он был у меня сегодня утром. Но ничего не изменилось. Я никак не могла согласиться на те глупости, которые он мне предлагал.
Ни в словах, ни в поступках Ральфа ничего необычного не наблюдалось. То есть изменения, конечно, были, но я не смогла бы их перечислить. Внешне он казался все таким же милым и деликатным. Как же я могла его подозревать? Какие у меня были для этого основания? Совершенно очевидно, что никаких. Даже если бы они у меня и были, я не стала бы с этим считаться, потому что тогда мне пришлось бы назвать вещи своими именами и не оставить себе ни малейшей надежды. И то же самое произошло бы, разреши я Косси поговорить с ним. Или не Косси, а кому-нибудь из полиции.
В любом случае Ральф не пожалеет обо мне. Он идет своей дорогой и делает то, что считает нужным, то, на что раньше у него не хватало духу.
Как вы уже поняли, от Косси никакого проку не было. Неоткуда было ждать помощи бедной, больной, никому не нужной старухе, даже от собственного адвоката, выманившего у нее не одну тысячу долларов.
Этот никчемный выскочка додумался даже принести мне оружие, револьвер! И хотел, чтобы я держала его в доме! Я даже пальцем до него не дотронулась.
— Ну нет, — сказала я. — Нет, сэр! С оружием шутки плохи, недалеко и до несчастного случая. Так сказать несчастного. Стоит только Ральфу или еще кому обнаружить у меня эту штуковину, и мне живо
