устроят именно такой случай.
— Брось, Луана. Выбирать не приходится. Что еще я могу для тебя сделать? Держи его наготове. И воспользуйся им, если придется защищаться.
— Что? Ты полагаешь, что я способна кого-нибудь застрелить? Да как у тебя язык повернулся? Женщина я, по-твоему, или нет?
— Господи! — завопил он. — Удивляюсь, как я сам тебя не застрелил!
Он наговорил мне кучу гадостей и хлопнул дверью.
А в последний раз он приходил сегодня утром.
Сказал, что все как следует обдумал. Что мне нужно опасаться не Ральфа, а кого-то другого. Я возразила. Сказала, что он сам не знает, что говорит. Тогда он разозлился:
— Знаешь, Луана, чем дольше я об этом думаю, тем меньше верю, что Ральф способен пойти на убийство ради тех нескольких тысяч, которые приносит ваше хозяйство. Мне трудно представить его в роли убийцы, а уж если говорить об убийстве ради денег, то тем более.
— Ты ошибаешься. Для такого человека, как Ральф, у которого никогда и гроша за душой не было...
— Нет. Ральф настолько осторожен и осмотрителен, что пойдет на это только в совершенно исключительных обстоятельствах. Он не рискнет утверждать даже то, что солнце встает на востоке, если сто раз сам не проверит. Он... Нет, не перебивай! Давай посмотрим, что он собой представляет. Вот уже лет двадцать, как он выполняет в городе всю поденную работу. То есть он обслуживает людей, которые просто лопаются от денег. Таких, которые сами напрашиваются, чтобы их обманули. Но разве Ральф воспользовался этим хоть раз? Хоть раз он приписал лишнюю цифру к счету, или стащил инструменты, или отлил себе бензина, или выкинул еще что-нибудь в этом роде, как сделал бы любой на его месте? Никогда. Ни разу за все эти годы...
— Да, ты прав. Почти. Как, по-твоему, ему досталась эта машина?
— Не в результате убийства. Он ничем не рисковал. Это единственная, притом совершенно безопасная комбинация, которую он предпринял за все эти годы. И в результате получил дорогую машину. — Косси усмехнулся и посмотрел на меня, сощурив глаза. — Кого ты пытаешься надуть, сестренка? Ты ведь сама отлично знаешь, что ради вашего имения он не станет тебя убивать. Если бы у тебя действительно были подозрения на его счет, ты не стала бы держать их от него в секрете.
— А вот и нет! Это не смогло бы его остановить. Поступить так значило бы отдать его той девчонке.
Он пожал плечами:
— В самом деле? И какой же ты сделала выбор? Какой выбор сделал Ральф? И если он останется, как вы будете жить?
— Отлично будем жить. Мы... ну...
— Вот именно, как? Как вы будете с этим жить?
— Мы... мы... Оставь меня в покое! Ты такой же злой, такой же подлый, как...
Я потеряла самообладание и расплакалась. Это было недостойно. Тем более, что я терпеть не могу хнычущих женщин.
Наверное, так эта девица и окрутила Ральфа — разревелась перед ним. Сумела его разжалобить. Знаете, Ральф такой добрый, он не может вынести, когда кому-то плохо, и всегда старается помочь. Да разве можно быть несчастной, когда он рядом, такой веселый, смешной и милый, такой...
И такой лживый и эгоистичный, как выяснилось. Да что там, даже сегодня утром он вел себя совсем как раньше. Конечно, он только притворялся, но я почти забыла об этом, и мне было хорошо...
— Ну же, Луана. Решайся.
— Не могу. Не понимаю, о чем ты. Оставь меня в покое. Ты говоришь такие ужасные вещи...
Он положил руки мне на плечи, но я сбросила их.
— Разве ты сама не понимаешь? Разве ты не понимаешь, что, загнав Ральфа в ловушку, ты и сама в нее попадешь? Понимаешь, конечно. И боишься. Отпусти его. Дай ему выйти из клетки, в которую ты его посадила. Не загоняй его в угол.
— Косси, — ответила я. — Косси, дорогой, ведь ты же не думаешь, что он в самом деле... Ты говорил, что не думаешь, будто он и вправду хочет меня убить...
— Господи! — Он хлопнул себя по лбу. — Да расскажи мне наконец, в чем он провинился! Пойми, что мне нужно знать все.
— Не могу. Ни в чем. И не смей со мной спорить! Не смей никому рассказывать, что у нас что-то не так, что я...
Он вздохнул и встал. Сказал что-то насчет моего пребывания в числе его клиентов. Ну, да Бог с ним, что бы он ни имел в виду: наверное, он счел неэтичным вообще ничего не сказать. Конечно для него это вряд ли имело значение. Потому что он всегда говорит обо мне разные неприятные вещи. Я не сказала о нем и половины тех гадостей, какие мне пришлось выслушать от него. Каждый раз, не успеет он выйти из моего дома, как бежит рассказывать направо и налево, какая я старая и безобразная.
Что бы там ни было, он ничего не знает. Сам себе противоречит. Говорит то одно, то другое.
Сначала заявляет мне, что Ральф не может меня убить, потом оказывается, что может. Сказал, что Ральф — не убийца, зато полно других, кто может им оказаться. Да у него просто не все дома! Кто может меня убить — банда трусов, кучка лживых мерзавцев? Духу не хватит! К тому же у них нет никаких оснований. Я никому не причинила вреда.
Никому. А уж Ральфу тем более. А сейчас...
СЕЙЧАС!
...Ральф? Это Ральф там, на лестнице?
Почему он не отзывается? Чего ждет? Чего добивается своим молчанием? Зачем он это делает... если это он, конечно?
Что он задумал?
Выманить меня из комнаты? А если я не выйду? Но если я не выйду...
Должно быть, это не Ральф. Такие штучки не в его духе. А если это кто-то еще, почему они — или он — или она...
Они боятся, не уверены? Или не знают, что делать дальше? Или ждут, что буду делать я? Ждут, чтобы я вышла?
Если бы я только знала, я могла бы спастись. Если бы я узнала, кто это, раньше, чем этот человек начнет действовать, тогда я могла бы спастись.
Если... Если я выйду... А если нет...
«Господи, спаси меня, — молилась я. — Сделай так, чтобы я могла спастись. Это все, чего я хочу. Разве я много прошу?»
Я вышла.
И увидела, кто это.
Глава 9
Дэнни Ли
Хотя сейчас я и нахожусь в стесненных обстоятельствах, но происхожу я из гордого старинного рода южан, предком которых был сам славный вояка Роберт Ли; и жили мы в одном славном южном городке, название которого я упоминать не стану. Потом, когда я была еще совсем девчонкой, мне случилось глупо и не совсем удачно влюбиться, тогда однажды жуткой ночью, в страшную бурю, мой славный старик отец увез меня прочь из нашего дома. И я отправилась в большой город, где встала на неверную дорогу. То есть ничего такого я не делала. Я больше никогда не повторяла свою единственную роковую ошибку. Просто там, куда я устроилась работать, можно было угоститься бесплатной выпивкой, а если умеешь немного петь, танцевать или еще что-нибудь в этом роде, то разрешалось брать чаевые у клиентов. И вот однажды порог этого заведения переступил руководитель оркестра, и я по простоте душевной согласилась пойти к нему в
