Родригес забрал и это, кивком показал на часы Николая и жестом потребовал их:
— Русские?
Николай снял часы. Родригес бросил их в пластиковый пакет с документами Николая. Затем тронул машину и сказал примирительно:
— Все отдам. Завтра перед вылетом.
— Перед вылетом куда?
— В Москву, куда! Утром выполнишь заказ, получишь десятку и сразу — домой! Чтоб с концами!
Николай отвернулся с непроницаемым лицом.
Родригес завел мотор, включил скорость и повел машину к выезду на Хайвей.
Николай искоса посмотрел на ручку переключателя скоростей, затем на бычью шею Родригеса.
Родригес прибавил газ.
Мелькали гигантские рекламные стенды: «TOYOTA», «SONY», «FINLANDIA» и «JAMAICA». На последнем голая, чуть не на полкилометра, красотка в солнечных очках лежала на пляже под пальмами…
Потом поверх рекламы, деревьев и крыш выплыли — как в мираже — знакомые по фото и кино очертания американских небоскребов.
Когда проезжали через Манхэттен с Ист-Сайда на Вест-Сайд, Николай невольно завертел головой по сторонам — небоскребы… рикши… потоки авто… конные фаэтоны… аллеи Централ-парка…
— Нравится? — усмехнулся Родригес.
— А где работа? Здесь?
Родригес недовольно нахмурился:
— О работе завтра поговорим. Бздишь, что ли?
Николай насмешливо усмехнулся:
— Ага!.. Ты где по-русски дрочился?
— В Ленинграде! — с гордостью сказал Родригес. — Десантное училище Генерального штаба!
— Иди ты!
— Сука буду! Нас готовили прыгать в Боливию и строить там социализм.
— И?
— Что «и»?
Николай промолчал.
— Я нажрался социализма в Ленинграде, с меня хватило, — сказал Родригес.
— И в бандиты пошел? — усмехнулся Николай.
— Ну, — подтвердил Родригес. — А что еще делать с такой подготовкой?
В огромном, как ангар для «боинга», магазине, забитом мужской и женской одеждой, Родригес переодел Николая во все американское — костюм, туфли, рубашку, носки. И даже бейсбольную кепку купил американскую, с надписью «YANKEES». А пакет с российской одеждой выбросил в мусорный ящик. И пояснил:
— Чтоб от тебя не воняло этим московским дерьмом. Жалко, лицо тебе нельзя прикупить. Впрочем, американцы любят уродов — смотри, как на тебя эта сука вылупилась.
Действительно, молодая кассирша с открытым интересом разглядывала Николая.
Николай усмехнулся Родригесу:
— А ты не американец?
— Я что? Урод? — сказал тот. — Я испанец!
В сумерках за окном китайского ресторана вспыхивала и гасла неоновая реклама дешевого мотеля «Motor Inn». Чуть подальше мост Джорджа Вашингтона светился и гудел от постоянного потока машин. А за мостом был Нью-Йорк с его морем огней и сияющими небоскребами.
Объедая сладкие свиные ребрышки, Родригес разговорился:
— Не обижайся, друг. Думаешь, мне нравится торчать тут в Нью-Джерси? Я ненавижу эту китайскую жрачку. Нам бы сейчас русской соляночки съесть — брайтонской, в ресторане «Садко». Но Брайтон сейчас забит русскими туристами, я не могу тебя там светить, тем более — с таким шрамом…
Николай молча встал из-за столика, подошел к стойке раздачи, взял себе еще порцию свиных ребрышек. Пожилая толстуха американка, стоявшая за стойкой, пальцем показала на его шрам:
— Is it real?
Николай не понял, повернулся к Родригесу:
— Что она хочет?
— Я ж говорю: уроды, — усмехнулся гот. — Ей нравится твой шрам. Спрашивает — он натуральный? — И толстухе: — Real, real! Fuck off!
Николай вернулся от стойки, сел за столик и, продолжая есть, спросил после паузы:
— Слушай, а ты был в Монтане?
Родригес, перестав есть, изумленно уставился на Николая.
Но Николай продолжал, есть.
— Нет, — сказал Родригес. — Я не был в Монтане, я из Коста-Рики.
Ночевали в том же «Motor Inn», в комнате с. двумя кроватями. Под гул соседнего моста Родригес отвернулся в своей кровати и начал храпеть.
Николай на второй кровати, с усмешкой поглядев на Родригеса, закрыл глаза.
Спустя минуты три Родригес, продолжая храпеть, осторожно повернулся, посмотрел на спящего Николая.
Николай дышал глубоко и ровно, как во сне.
Родригес, продолжая похрапывать, встал, взял с кресла одежду Николая, стал проверять карманы.
Николай сквозь ресницы смотрел на него.
Но карманы у Николая были пусты, Родригес вернулся в свою кровать и через минуту захрапел по- настоящему.
