двигайте ее!
Он наклонился ко мне и, взяв за руку, настойчиво дернул:
– Идем! Нам нельзя здесь оставаться. Сейчас появится полиция.
– Но Ди-ди…
– Его здесь нет. И вряд ли уже появится. Идем!
Я еще раз оглянулась на окровавленные тела, на застывшую в ужасе толпу и, схватив Джонни крепче за руку, двинулась за ним к выходу. На нас никто не обратил внимания.
– Что произошло? Кто стрелял? За что? Эти, у бара – они мафия? – набросилась я с вопросами на Джонни, когда мы отьехали от клуба «Карусель» на несколько кварталов.
– Кто-то с кем-то что-то не поделил, – задумчиво глядя вперед, ответил Джонни.
– Ди-ди среди них, ты сказал, не было… Надеюсь, он жив?
– Не знаю. Там, у бара сидели его люди. Их убрали, – рассуждал вслух Джонни. Он вел мой джип неторопливо и бережно. – У Ди-ди есть враги, но, насколько я знаю, они не так на него обижены, чтобы уложить столько его людей.
– А как они стреляли в темноте?
– Чепуха! Сегодня даже у детей есть такие очки, в которых видно ночью. Могу только сказать, что, судя по точности попадания, работали профессионалы.
Задумавшись, он молчал. Я не хотела ему мешать, но довольно скоро не выдержала и спросила:
– Что ты думаешь делать? Куда мы едем?
– Я отвезу тебя в гостиницу. Ты отдохнешь, примешь душ, переоденешься, поспишь… Ты же жаловалась, что тебе необходимо привести себя в порядок…
– Черт возьми, так повезти может только мне! Ждать Ди-ди, уже почти найти моего л… любимого брата и оказаться в центре бандитских разборок! Или у вас в Бруклине такое каждый день происходит?!
Джонни усмехнулся.
– Слава богу, не каждый. Только в исключительных случаях… Ну а твой приезд мы не могли отметить по-другому.
– Тебе смешно, а я от страха чуть не скончалась… Как это просто – войти, перестрелять всех и исчезнуть! Так бывает только в Голливуде…
– …или у нас в Бруклине, – закончил, все так же задумчиво глядя вперед, Джонни.
– Что ты собираешься сейчас делать?
– Я… поеду в одно место. Думаю, если самого Ди-ди не будет, то там знают, где его искать. Если он жив.
– Я поеду с тобой, – мне не хотелось думать, что в тот момент, когда в поисках Дэвида появилась пусть ничтожная, но все-таки, как мне казалось, надежда, все вдруг сорвется и я снова буду бессмысленно кружить по бруклинским улицам.
– Там слишком опасно. В другое время я не возражал бы, но у них начался… начались слишком крутые выяснения, поэтому тебе лучше там не появляться… – Он говорил, осторожно подбирая слова.
– Джонни, это бессмысленно! – стараясь не раздражаться, начала я. – Я не смогу сидеть в гостинице, когда ты…
– Сможешь! – жестко сказал он. – Ты не понимаешь, что это за люди. Они ведь не разбирают, кто есть кто и кто с кем.
– Нет, нет и нет! Я тебе уже сказала – я пойду с тобой!
Он вдруг резко остановил машину и повернулся ко мне. Таких узких и злых глаз я у него еще не видела.
– Если ты хочешь пойти со мной, подождем недельку-другую, пока там затихнет, и тогда, возможно, я тебя им представлю. Меня это вполне устраивает! Не мой же брат исчез, а твой.
– Джонни, пойми…
– Я все понимаю! Я понимаю больше, чем ты представляешь. Но я знаю, к кому еду, а ты нет. Ты хочешь, чтобы тебя пристрелили еще до того, как ты откроешь рот для обьяснений?! И меня с тобой заодно. Ты этого хочешь? Я – нет! Я хочу жить. У меня еще тьма планов. А твой братец, кстати сказать, может быть, сейчас нуждается в твоей помощи, но ему ее не дождаться. Поэтому решай: ты едешь в гостиницу или в мою квартиру и ждешь меня там. Или я выхожу сейчас, а ты делаешь что считаешь нужным и никто тебя не будет останавливать. Выбирай.
Он отвернулся и выжидательно сложил свои длинные руки на коленях. Я растерялась. Понятно было, что он не шутит, не пугает меня, не блефует, что он сделает именно то, что сказал. Я представила, как он выйдет сейчас из машины, и я больше его никогда не увижу. Мне стало больно. Я поняла, что придется подчиниться. Ну что ж…
– Это действительно очень опасно? – тихо спросила я.
– Да, – все так же жестко ответил он.
– Ты не должен сердиться на меня…
Джонни продолжал молчать, глядя перед собой. Мимо нас проезжали машины, проходили редкие пешеходы. Я понимала, что должна отпустить его одного.
– Не сердись, Джонни, пожалуйста, не сердись, – выдохнула я и взяла его руку в свою.
Он вдруг громко рассмеялся и повернулся ко мне всем телом. Его глаза светились знакомым теплом.
– Что? – не поняла я. – Почему ты смеешься?
– Я думаю, что когда буду умирать, обязательно вспомню, как ты произносишь мое имя, и мне так станет смешно, что смерть отскочит от меня подальше! – продолжал смеяться он. У него даже слезы выступили на глазах. – Джу-у-уни, Джу-у-уни…
– Ладно, – сказал он, остановившись, и крепко сжал мою руку. – Ты поедешь со мной, но я оставлю тебя за несколько домов от того места, куда пойду. Обещай, что ты не выйдешь из машины и будешь сидеть здесь тише мыши.
– Обещаю, конечно, обещаю!
– Помни, это не игрушки. Уже убито семь человек. Но мы к этому не имеем отношения, это их дела, поэтому глупо стать жертвой чужих разборок. Понимаешь? Поклянись своим братом, что не будешь выходить из машины!
– Клянусь.
– Тогда поехали, и слушай меня внимательно…
ГЛАВА 41
Прошло уже пятьдесят минут, как ушел Джонни. Я сидела за рулем джипа и тупо повторяла: «Если через полчаса не вернусь, уезжай в гостиницу!»
Так он мне приказал перед уходом. Но я не могла тронуться с места. Несколько раз заводила мотор и уже почти решалась уехать, но в последний момент говорила себе: «еще пять минут» – и оставалась ждать.
Время медленно, очень медленно двигалось на циферблате светящихся часов, я понимала, что с Джонни что-то произошло. Если бы он задерживался там по доброй воле, обязательно вернулся бы и предупредил меня. Но его там держат, избивают, а может быть, даже уже и убили. Мне вспомнились тела в неестественных позах на полу в клубе «Карусель», которые я видела чуть больше часа назад. Нет, нет, только не это! Господи, прошу тебя, только не это! Кто толкал нас лезть в
