Молча помотав головой, я повесила скафандр на руку, вышла из каюты и отправилась в рубку – три шага направо, особо не разгуляешься. Лоуренс сидел в кресле, весь опутанный проводами и шлангами так, что не мог и шевельнуться.
– Как ты управляешь кораблем в этой амуниции? – удивилась я.
– Никак, – мило улыбнулся он. – Сейчас звездолет ведет компьютер.
– А чем же тогда ты занят?
– Ничем. Это компьютер занимается мной. Отрабатываем ручное управление – восприятие, взаимодействие, скорость реакций и тому подобные мелочи. А больше пока ничего.
– Значит, с тобой можно немного потрепаться?
– Не вижу к тому никаких препятствий, – Лори повозился под грудой проводов, расправил плечи. – Довольно утомительное занятие, – просто сидеть и ничего не делать. Не выношу неподвижности.
– Хотела тебя расспросить про регенератор, – я поискала глазами, куда бы приткнуться. – Правда, что ты превращался в других существ?
– Не веришь? – усмехнулся он. – Болтун и бабник Лори более ни к чему не способен? Так ведь?
– Тьфу! Элии ничего такого не говорил, – снизу меня толкнуло неизвестно откуда возникшее кресло, я хлопнула глазами и села.
– Так я тебе и поверил, – Лоуренс невесело рассмеялся. – Впрочем, неважно. Я придумал регенератор, потому что до сих пор некоторые человеческие органы так и не научились создавать искусственным способом. Легко получается вырастить в пробирке новую печень, но руки и ноги можно заменить только протезами. Да, они неплохи и по некоторым параметрам даже лучше настоящих конечностей: к примеру, прочнее. Но мне казалось, что проще и удобнее вырастить руку снова, чем мучиться с протезами.
– Пожалуй, – согласилась я. – А как регенератор выращивает новые руки?
– Никак, – Лори поежился в своей амуниции. – Их выращивает мозг, регенератор только стимулирует запуск программы восстановления.
– Это я еще худо-бедно понять в состоянии. Но как ты мог превращаться в птиц?
– Все эти программы записаны в нижних отделах мозга, значит, их можно реализовать. Почему бы попугаю Лори не стать настоящим? Тебе Элии рассказал, из-за чего у нас… гм… имеются разногласия?
– Как будто оттого, что известны причины происходящего, оно становится более приемлемым, – фыркнула я. – Надеюсь, вы не начнете распускать руки?
– Не обращай внимания, – скривился Лори, – в качестве капитана он себе не позволит испортить мою физиономию, чего-чего, а я его знаю достаточно хорошо. А потом… возможно, ему станет не до меня.
– Что ты имеешь в виду? – меня смутило выражение его лица.
– Если наш полет окончится безрезультатно...
– Ты полагаешь, что Элии придется заботиться о сохранности собственной шкуры?
– Грубо, – Лоуренс поморщился, – но совсем не исключено. Я бы не хотел оказаться на его месте в случае, если Пожиратель доберется до Солнца. Люди не любят тех, кто не выполняет своих обещаний.
– Но ведь он не будет виноват в том, что…
– А это никого не касается, – Лоуренс кривовато улыбнулся. – Нам всем мало не покажется – мы с ним в одной упряжке. Пульт негромко пискнул.
– Так, время! Тебе пора, – он стукнул пальцем по клавише. – Чего это у тебя лицо такое невеселое? Перспективы не привлекают? Или работать не хочется?
– Кому такое понравится? А Хорхе меня смущает, – тихо пожаловалась я. – Я его не знаю совсем и не понимаю. И с Лилькой…
– Это их дела, – пожал плечами Лоуренс. – Ты со своими лучше разберись.
Я встала. Наверное, он прав. Только чего мне с ними разбираться? Все уже решено и отступать некуда. А уж там как получится…
– Тебе еще долго тут страдать? – спросила я, выходя из рубки.
– Пока компьютер не отпустит, – улыбнулся Лори. – И, кстати, всем придется отсидеть здесь, тебе тоже. Так, на всякий случай, чтобы любой мог управлять кораблем.
Отсижу, чего там… Я двинулась к двери каюты Лильки и Хорхе, но Лори окликнул меня:
– Не туда! Рядом с вашей дверью!
Я вошла. Все ясно. Такое же черное экранированное помещение, как у Элии. Посередине располагается привычный невысокий эшафот, на котором лежит Хорхе, подняв закрытые глаза к потолку.
– Рад тебя видеть, Женя, – приветливо сказал он, не поворачиваясь. – Садись.
Не то что бы меня оторопь взяла, но стало как-то неуютно. Откуда он знает, что это я пришла? И почему видеть?
– Потому что другого слова, которым можно описать мое восприятие, нет, – спокойно отозвался Хорхе. – Я родился слепым, но воспринимаю людей и все вокруг себя так отчетливо, как будто вижу. Почему я тебе не нравлюсь?
И это он тоже видит?
– Мне кажется, – продолжил он, – ты чувствуешь себя слегка виноватой. Оттого, что ты можешь видеть, а я нет. Так?
Пожалуй, и это тоже…
– Я никогда не ощущал себя ущербным, – слегка улыбнулся Хорхе. – Многие люди не владеют полностью своим телом, понятия не имеют о его возможностях и живут, полагая себя здоровыми. И ничего, хотя они большие инвалиды, чем я. А уж про способности вообще умолчу.
– Способности? – растерянно переспросила я. – При чем тут они?
– Иногда я ненавижу людей, – равнодушно заметил он. – За то, что они живут растительной жизнью, нисколько не думая о том, что созданы по образу и подобию творца. За то, что проживают свои жизни впустую, полагая, что их предназначение – только есть, спать, пьянствовать и плодить себе подобных.
– Ты жесток, – фыркнула я. – Им же никто этого не говорил.
– Если бы, – усмехнулся Хорхе. – Об этом твердят все, день за днем, только никто не задумывается, что значат эти слова.
– Ты несправедлив, – мне стало весело. – Люди создали столько…
– Да, но только некоторые, те, кто понял свое божественное предназначение, и их так мало. А остальные становятся удобрением, прожив свою жизнь без единого следа.
– Ты беспощаден, – засмеялась я. – Не нам судить других.
– А я вовсе и не сужу их, – засмеялся и Хорхе. – Пусть живут, как хотят, я не в силах изменить их судьбу. Ну что, ты перестала меня бояться? Тогда ложись, пора работать.
– Скорее, окончательно уверилась, что ты страшный человек!
Надо же, как у меня резко настроение исправилось и жизнь стала казаться прекрасной. С чего бы это?
Я улеглась рядом с Хорхе, его теплые пальцы легли поверх моих. Погас свет, и мне снова стало не по себе.
– Ты тоже не доверяешь своим способностям, – констатировал он.
– Я их просто боюсь!
И тут меня прорвало. Я бессвязно, не прерываясь ни на секунду, выложила Хорхе все с самого начала. И как я сбежала из дома, и как с первого взгляда влюбилась, а потом оказалось, что это был мой наставник собственной персоной. И как мне страшно видеть звезды и людей внутренним взором, и как тяжело жить обычной жизнью, хотя в душе все бушует. И как я переживаю за Элии и боюсь, как бы с ним чего-нибудь не случилось…
Пока я говорила, пальцы Хорхе слегка постукивали по моим, как будто подталкивали дальше говорить, говорить и говорить. И, наконец, обнаружилось, что я сказала все, что давно хотела, только некому было.
– Ты чувствуешь себя одинокой и несчастной? Но ведь это не так. Элии любит тебя, а ты его. И все устроится рано или поздно, – попытался утешить меня Хорхе.
Я вздохнула. Наверное, он прав. Но я так устала корчить идиотку и делать вид, что все нормально, что все именно так и должно происходить.
– Он тоже устал, – заметил Хорхе, – наверное, даже больше, чем ты. Да и все устали. Всем хочется
