– Так нема, – грустно сообщил любитель зерни. – И кошевого нема, и старшины. И куренных тоже нема. И паланковых… То може, пан зацный кинет разок?
Я поглядел внимательнее на то, что лежало на его ладони. Парень потупился.
– Когда в следующий раз будешь кость подпиливать, разрез делай поуже, а то свинец больно виден! Так кто тут еще из старших имеется?
– То спасибо пану, – ничуть не смутился он. – А из старшины нема никого. Судьи нема, товмача нема, обозного нема, и писаря войскового, и осавула, и довбыша, и булавничого, и хорунжего. Да что им тут делать-то? А коли надо чего, то пусть паны зацные до пана старшого канцеляриста зайдут. Вон, в том курини он!
Я проследил за тем, куда указал его шкодливый перст. «Куринь» – обычный сарай, только деревянный, стоял в дальнем конца выгона.
– То може, паны зацные в карты желают?
Не без труда удалось уговорить шевалье пустить меня одного в разбойничье логово. Славный дю Бартас был совершенно уверен, что все это затеяно с единственной целью – разделить наш маленький отряд, после чего атаковать поодиночке и вырезать. А может, и того хуже – съесть. К счастью, я вовремя напомнил ему о необходимости прикрывать тыл атакующей колонны.
Пикардиец расставил пошире ноги, положил руку на эфес и занял боевую позицию у крыльца. Я толкнул дверь.
Сарай оказался сараем и изнутри. Только пол скрипел неровным настилом, да возле окна возвышался сбитый из толстых плах стол, заваленный кипами бумаг. То, что не поместилось там, лежало прямо на полу вперемешку с книгами.
– Гратулюю, пан добродий!
Неярко блеснули толстые стеклышки окуляр. Молодой парень в длинном сером каптане без рукавов неслышно подошел откуда-то сбоку.
– Добридень! – я поспешил снять шляпу. – То я вижу пана старшого канцеляриста?
Он коротко поклонился, даже не поклонился – дернул головой. Рассматривать владельца окуляр было невежливо, но я все же заметил, что мой новый знакомый мало похож на виденных уже «панов-молодцев». Ни усов, ни бороды, вместо длинного чуба – короткая стрижка «в скобку». Школяр – да и только!
И вообще он кого-то мне напоминал. Кого-то очень знакомого.
– То прошу пана…
Я последовал приглашению и присел на колченогий табурет у окна. Пан канцелярист пристроился тут же, на скамейке.
Стеклышки вновь сверкнули. Взгляд стал внимательным, пристальным.
– Честно говоря, я в затруднении. Вы одеты по-голландски, но ваш загар… Не смею, конечно, любопытствовать…
Он говорил по-немецки – бегло и чисто. Я улыбнулся.
– Боюсь, придется вас разочаровать. Я ваш земляк – только из Кастильских Индий. Там меня называли Адам Гуаира.
– Хвилон Головатый, старший военный чиновник нашей канцелярии. Рад знакомству!
Трудно сказать, был ли он действительно рад. Небольшие серые глаза смотрели с интересом, но без всякой улыбки. И вообще, он очень напоминал…
…Сьера еретика! Parbleu! – как говаривает шевалье.
– То чем могу помочь пану добродию из Индеев Каштильских?
– Можете, пан Головатый, – улыбнулся я, тоже переходя на русинский. «Индеи Каштильские» мне чрезвычайно понравились.
Я уже хотел спросить его о главном – о том, ради чего я и прибыл в Микитин Рог. Но внезапно почувствовал: тот, за левым плечом, дергает меня за ухо. И пребольно.
А почему бы и нет?
– То не разрешит ли пан старшой канцелярист некую загадку? Кто есть в вашей… в нашей земле принц Краков?
Бетельгейзе, Ригель, Капелла. Три звезды – три человека.
Это я понял сам – без всякой подсказки. Звезды, способные остановить мятеж.
– Пан Адам любит загадки? Принц Краков… То позвольте, позвольте. Принц, то есть кнеж…
Если он и удивился, то ненадолго. На губах впервые мелькнуло что-то, похожее на улыбку.
– Кнеж Краков… Кнеж Краковский… То кнежем, нет, но паном Краковским звали его мосць Станислава Конецпольского, великого гетьмана.
Я подался вперед, словно передо мной внезапно «отворился» клад. Гетьман Конецпольский, командующий коронным войском на юге! Он умер… осенью 1646 года!
– То у пана Гуаиры есть еще загадки?
– Есть! – выдохнул я. – Принц Молдова!
Пан Головатый развел руками.
– Ответов много, пане Адам. Могу перебрать весь молдовский господарский дом, если пан Адам желает.
